Царская власть старалась выстраивать управленческий механизм в отношении колоний, но относительно Туркестана он окончательно сформирован не был. Более того, центральная власть прекрасно отдавала себе отчет в том, что это большой и очень специфический регион, который был на особом положении так как был последним приобретением имперской завоевательной политики.

Шел третий год Первой Мировой войны. Кровавая бойня в Европе требовала все больше и больше ресурсов. Главный ресурс на войне – люди. Это и послужило поводов для восстания в Туркестане. Напомним Туркестан, в состав которого входила практически вся Центральная Азия, а это более полутора миллионов кв. км, был частью Российской Империи.

Министр финансов в октябре 1914 года представил в Совет Министров Царской России предложение об установлении военного налога с лиц, освобожденных от военной службы. Закон об установлении военного налога вступал в силу с 1 января 1915 года. Для всех областей Туркестанского края налог должен был взиматься в размере 21% от суммы всех видов прямых налогов. В случае призыва на действительную военную службу в военное время, а также по достижению 43-летнего возраста взимание налога прекращалось.

До введения налогов в крае развернулась активная деятельность многочисленных уполномоченных по заготовке сырья, продовольствия, фуража и топлива для промышленностей и армии. До 1916 года в Казахстане 45 миллионов десятин земли было отдано переселенцам из России. Казахский народ, надо сказать, лишился плодородной орошаемой земли. На военные нужды у населения только из Сырдарьинской и Семиреченской областей в 1914 году был вывезен 1 миллион голов овец, а накануне и в ходе Первой Мировой войны количество посевных земель в Казахстане сократилось на 63%, количество животных тоже упало. Например, в 1913-1915 годах, из 310 тысяч голов лошадей осталось всего 260 тысяч, что тяжело сказывалось для народа, не говоря уже о том, что народы Средней Азии отдавали на фронт юрты и хлопок.

На этом фоне во многих местах вспыхивали стихийные волнения и акции протеста. Кроме того, с начала войны край начинает принимать беженцев и военнопленных. Как с тревогой констатировалось в одном из секретных донесений жандармского управления тех лет,

«…нужда растет, а вместе с ней недовольство народонаселения, могущее вылиться в открытое возбуждение…»

Что касается русского населения Туркестана, на которое распространялась отсрочка по отбыванию воинской повинности, то касательно их было принято решение безотлагательного призыва в действующую армию на общих основаниях. К началу 1915 года из региона в армию было призвано более ста тысяч человек. Крестьяне-переселенцы сопротивлялись начатой мобилизации в действующую армию и всевозможным реквизициям, но выбора у них не было. Так как призывался возраст от 19 до 43 лет, то многие крестьянские семьи оказались в разгар хлебоуборочных страды без работников.

Интересно, что после присоединения Туркестана Российская Империя обещала коренным народам освобождение от несения воинской повинности, однако с началом Первой Мировой войны часть казахской интеллигенции, стремясь тем самым уравнять в правах коренное население с переселенцами и казаками, инициировало возможность создания кавалерийских национальных частей аналогичных казачьим.

Читайте также: Национально-освободительное 1916 года в Казахстане

По-другому обстояло дело по вопросу о нехватке рабочих групп на промышленных предприятиях Центральной России. В 1915 году стали собирать в армию всех тех, кто работал в шахтах, в каких-то предприятиях, у помещиков. Было принято решение, что русские рабочие, принимавшие участие в тыловых работах, тоже подвергнут мобилизации в действующую армию. Таким образом образовался огромный дефицит трудовых ресурсов.

26 апреля 1916 года правительство рассмотрело представительство министерства земледелия от 19 апреля «О выписке персидских рабочих и применении труда корейских и китайских подданных». Но эта мера не могла в достаточной степени удовлетворить дефицит в неквалифицированной рабочей силе. Поэтому правительство решило задействовать последние внутренние резервы и приступить к мобилизации народов Сибири и Туркестана, что послужило логическим продолжением программы по реквизиции материальных ресурсов региона. Тогда и было принято решение закрыть дыру мобилизацией казахов (киргизов), узбеков (сартов), киргизов (каракиргизов), бурят, калмыков и ряд других народов.

Летом 1916 года в правительстве состоялось совещание о производстве работ по устройству оборонительных сооружений в прифронтовых местностях. Выяснилось, что нужен один миллион человек. Из народов, не несущих воинскую повинность, собирались создать рабочие дружины общей численностью в 550 тысяч человек. Проблема была в том, что оно не учитывало в целом ситуацию в Центральной Азии и вызвало волну возмущений. Прежде всего, этот регион сельскохозяйственный, т.е. если все мужское население уйдет на фронт стояла угроза голода.

Известно, что народы Туркестана открыто заявляли генерал-губернаторам, что готовы идти на войну в воинских подразделениях конной армии, но в этом случае их социальные права должны быть приравнены к конным казакам. В свою очередь, в думах царской власти существовал элемент сильного недоверия к народам Туркестана: царизм очень боялся пантюркистских тенденций, которые Османская империя, по мнению царской России, очень активно внедряла в российскую мусульманскую среду. Поэтому власть настораживало привлечение дополнительного мусульманского контингента.

Несмотря ни на что, 25 июня 1916 года Николай II подписал высочайшее повеление «О привлечении мужского инородческого населения для работ по устройству оборонных сооружений и военных сообщений в районе действующей армии, а равно для всяких иных, необходимых для государственной обороны, работ в возрасте от 19 до 43 лет включительно».

Следует подчеркнуть, что документ назывался не царский указ, а повеление, но так или иначе почва для социального взрыва, формировавшееся долгие годы, была окучена за считанные дни. И на территории Туркестана, от Каспия до Тянь-Шаня, разгорелись бунты, угрожавшие спокойствию и экономической стабильности на среднеазиатских рубежах империи.

29 июня 1916 года началась мобилизация. Коренное население Туркестана истолковало призыв на тыловые работы как отказ русского правительства от данных ранее обязательств и нарушение своих законных прав. По наряду Туркестан должен был направить на тыловые работы порядка 250 тысяч человек, но уже 2 июля 1916 года на совещании, состоявшемся у временно исполнявшего должность Туркестанского генерал-губернатора Ерофеева с участием военных губернаторов, краевая администрация пришла к единодушному выводу – наряд необходимо уменьшить хотя бы до 200 тысяч. Волостные просили оставить грамотных писарей, остановилась почтовая служба (практически все ямщики были казахами) и т.д.

Сельские и аульные старосты, которым было поручено составление списков мобилизованных, восприняли высочайшее повеление по-своему. Судя по всему, именно они стали распространять слухи, что это не набор на тыловые работы, а скрытая мобилизация на фронт, необходимая для уничтожения коренного населения для дальнейшего заселения освободившихся земель русскими.

Нарушения и злоупотребления допускаемые в ходе мобилизации представителями низовой администрации Туркестанского края, состоявшее из лиц коренных национальностей, стали очевидны практически сразу. Местные чиновники использовали мобилизацию для наживы. Некоторые зажиточные люди давали деньги и не отправляли своих детей призывного возраста на фронт. Вместо них брали мужчин с несоответствующим возрастом, с плохим здоровьем, иногда единственных детей, а у кого не было возможностей и денег уходили в Китай. К слову, у казахов того времени не было метрики, позволявшей определить возраст призывника – он оценивался приблизительно. Вместе с тем, у историков существует предположение, что Российская империя допустила ряд упущений при работе с местным населением: местная родовая, родоплеменная аристократия, потомственные чингизиды и тимуриды не получили статус русского дворянства, а мусульманские духовные лидеры не стояли на официальной службе у власти и, следовательно, не получали зарплату, льготы и привилегии. Эти факты лишили царскую администрацию посредников, которые помогли бы царской власти решать свои задачи.

Волнения начались в следующей последовательности: 3-4 июля в Ходженте, 7 июля в столице Туркестанского края Ташкенте, 13-21 июля 1916 года в Джизаке. Везде события были похожи: жители отнимали списки рабочих у волостных правителей, а затем расправлялись с чиновниками. Массовые выступления прошли в Жетысу, Тургае, Ыргызе, Мерке. Особо кровопролитные столкновения произошли в Киргизии: местные власти стали принимать экстренные меры по подавлению очагов восстания. Против восставших были брошены войска, а 18 июля 1916 года в Туркестане было объявлено военное положение.

Касательно мобилизации у казахской интеллигенции было двоякое мнение. Когда народ восстал Алиби Жангельдин, Токаш Бокин, Сейткали Мендешев поддержали восставших, давали советы, указывали приемлемый путь. Вторая группа интеллигентов во главе с Алихан Бокейхановым, Ахметом Байтурсыновым, Мыржакыпом Дулатовым, сплоченные вокруг газеты «Казах», были против восстания. Они говорили:

«У вас нет оружия, вы просто погибнете. Лучше просто дайте джигитов. Пусть выйдут за порог своих домов, дальше своего аула, увидят мир и узнают, как живут другие люди».

Более ста тысяч казахов участвовали в тыловых работах. Алашординская интеллигенция сделала много полезного для тех, кто участвовал в той войне. Во-первых, они назначали т.н. тысячников из числа образованных казахов. Они ставили их на каждой большой железнодорожной станции по пути следования призывников, оказывая необходимую помощь. Например, Билял Сулеев, алашординец из Жетысу, поехал главой тысячника. С этими же людьми потом в 1917 году вернулся на Родину. Алихан Бокейханов совместно с депутатами Госдумы создавал специальные комиссии на каждом фронте, которые занимались учетом интересов всех тех, кто призвался.

Необходимо отметить, что за отбывание трудовой повинности тыловики получали денежное вознаграждение и находились на полном обеспечении государства. Одним из условий призыва была заработная плата (1 рубль 50 копеек), шедшая на чековую книжку, для мусульман разрешалось иметь одного муллу в расчете одну дивизию.

Некоторые призывники сумели отличиться и даже получили государственные награды. 13 500 казахов служило в окопных работах, где помимо копания окопов они занимались плотницкими работами, строительством бараков. Другие же работали на шахтах Донбасса, на вокзалах в Москве, Казани. Из Таласа на тыловые работы поехало тысяча человек. По возвращении они получили 100 рублей, одежду и бесплатный проезд. Для многих степняков была возможность вернуться вполне обеспеченными людьми, а некоторые из них были награждены медалями «За усердную работу».

22 июля 1916 года в должности нового генерал-губернатора Туркестана был утвержден генерал-адъютант Алексей Николаевич Куропаткин. Вот что он пишет 29 августа 1916 года начальнику Управления земледелия и государственного имущества Н.М. Булатову:

«К прекращению беспорядков мною ныне были приняты соответствующие меры… Но наряду с вооруженной силой, нужной для предупреждения и пресечения открытого сопротивления или возмущения, необходимы меры и иного характера… Русской власти за полувековое владычество в крае не удалось не только сделать инородцев верными слугами Российского императора и преданными гражданами Российского государства, но и вселить в их сознание единство их интересов с интересами русского народа»

Самые напряженные дни в 1916 году выдались в аулах Шолаккаргалы, Аксенгир, Самсы и Ботбай, все население которых восстало как один человек. Их поддержали аулы Кастек, Каракастек и Унгиртас. Все джигиты этих аулов взяли в руки оружие и под предводительством Бейсенбай Каратаева присоединились к дружине Бекболата в Ушконыре. О массовости волнений в урочище Ушконыр, расположенной на территории современной Алматинской области, свидетельствуют записи представителя российского императорского консульства в Кашгаре Стефановича, который утверждает, что в 10-х числах июля бунт подняли несколько тысяч человек.

В августе 1916 года киргизы около десяти дней осаждали город Токмок. В это время из Верного с пулеметами и пушками на помощь осажденным подоспели карательные силы и начали обстреливать нападавших. Начался кровопролитный бой, в результате которого шедшие воевать против пулеметов голыми руками отступили. Такая же картина разворачивалась повсеместно. Оружием же восставших были самодельные фитильные ружья и смастеренные из корней или пня саксаула шокпары. Кроме этого, при нападении на русские селения, восставшие брали с собой инструмент дауылпаз. Когда они ранним утром приезжали в аул, где разместился карательный отряд, то начинали бить в инструмент. Шум и гул поднимаемый десятью всадниками разлетался так, что карательный отряд ждал приближения сотни конных воинов и разбегался кто куда.