Эти святые места нашли отражение в изобразительном наследии Тараса Шевченко, фигура которого является одним из значимых культурно-исторических символов Казахстана. Личность и творчество Тараса Шевченко играют важную роль в формировании исторической памяти и консолидации народа Казахстана. По итогам проекта «Изучение вклада казахстанских этносов в историко-культурное наследие народа Казахстана» Тарас Шевченко вошел в число 50 выдающихся деятелей, внесших наибольший вклад в развитие Казахстана.

Широкая популяризация уникального культурно-исторического наследия Казахстана становится сегодня одной из наиболее актуальных задач современной науки. В Программе Первого Президента Республики Казахстан – Елбасы Н.А. Назарбаева «Рухани Жаңғыру» обращается внимание на наращивание потенциала культурного взаимодействия с целью формирования единой нации, модернизации общественного сознания. Н.А. Назарбаев неоднократно подчеркивал, что единство народа Казахстана имеет в своей основе исторические традиции взаимовлияния культур, для этого нужна образовательная подготовка каждого казахстанца по сакральной географии, «культурно-географическому поясу» – символической защите и источнику национальной гордости. Как результат – активно разрабатывается проект «Сакральная география Казахстана», нацеленный на сохранение и развитие духовного богатства страны, вводятся в научно-познавательный оборот уникальные и малоизвестные памятники истории и культуры.

Большое значение обращение к сакральной географии имеет в рамках проекта «Туған жер», направленного на развитие интереса к малой родине, привлечение граждан к развитию родного края, воспитание сакральных чувств. Это особенно важно для молодых людей, которые в силу разных причин могут еще недостаточно знать и понимать местную историю, ее загадки и тайны. Поэтому предлагаемая информация может побудить читателей к активной музейно-краеведческой работе, продолжению увлекательных поисков, изучению малоизвестных страниц локальной истории. Более глубокое изучение творчества Тараса Шевченко, прежде всего в общеисторическом контексте, также поможет внести вклад в познание сакральной географии современного Казахстана. Казалось бы, все рисунки и стихи Шевченко, созданные им в период пребывания в Арало-Каспийском регионе в 1848–1857 гг., давно уже выявлены, сосчитаны, всесторонне и неоднократно изучены и опубликованы. Но историческая наука тем и прекрасна, что позволяет рассматривать объект своего внимания неоднократно, как будто вращая не ограненный блестящий алмаз, который с каждым новым поворотом будет играть все новыми и новыми бликами и световыми картинами.

Исследователи Шевченко неоднократно обращали внимание на выраженный этнографизм его творчества, желание и стремление фиксировать и максимально реалистично показывать историко-этнографические черты народного быта, различные стороны повседневной культуры. По мнению академика А.А. Скрипник (Киев), «этнокультурные сюжеты составляют органичный фон и одновременно сущностную составляющую художественных произведений Шевченко».

Очевидно, что знакомство с историей родного края, народными традициями, обрядами, фольклором оказало значительное влияние в целом на формирование мировоззрения художника, а также на его поэтические и изобразительные приемы. Этому в значительной степени способствовала работа Шевченко как собирателя и исследователя этнографических материалов в составе «Временной комиссии по рассмотрению древних актов» (Киевская Археографическая комиссия) в 1845–1847 гг. Выполняя задания комиссии, он совершил несколько поездок по регионам Украины, посетил Киевщину, Полтавщину, Черниговщину, Волынь, Подолье, где зарисовывал архитектурные и археологические памятники, имевшие историческую ценность – старинные сооружения, крепости, дома, церкви, монастыри, кладбища, урочища, записывал народные песни и легенды, принимал участие в раскопках древних могил, осматривал и составлял описи монументальных памятников и древних сооружений, собирал старинные рукописи и документы. Принимая участие в работе Комиссии, Шевченко приобрел навыки настоящей исследовательской деятельности на всех этапах – от выявления древностей до их научного описания. Важно отметить, что Шевченко не ограничивался только заданиями и поручениями Комиссии, он проявлял искренний интерес ко всем возможным аспектам народной культуры, описывал внутреннюю планировку построек, обстановку жилищ и т.п. Такая работа формировала навыки Шевченко как историка и этнографа, а полученные знания впоследствии были использованы в ряде произведений. Не удивительно, что любовь к истории и народной культуре Шевченко сохранил на всю жизнь и проявил даже в тяжелых условиях солдатской ссылки, особенно ярко во время своего участия в двух знаменитых научных экспедициях – Аральской (1848–1849) и Каратауской (1851), а также во время службы в Новопетровском укреплении на Мангышлаке. В группу «историко-этнографических» по своему содержанию рисунков входят, в том числе, изображения святых мест и древних погребений.

Река Орь около аула Богетсай, по высокому правому берегу шел караван на Арал 

Впервые непосредственно познакомиться с сакральными мотивами казахской национальной культуры Шевченко смог на пути к Аральскому морю. Известно, что 11 мая 1848 г. из Орской крепости (теперь – г. Орск Оренбургской области РФ) начался знаменитый 38-дневный переход огромного каравана (транспортного обоза) протяженностью около 750 км. Первые несколько дней дорога проходила по высокому правому берегу живописной долины реки Орь недалеко от нынешнего аула Богетсай (Хромтауский район Актюбинской области). На восьмой день похода, 19 мая, караван повернул на восток в сторону реки Карабутак, и Шевченко вместе с другими путниками мог видеть озеро Белькопа. В настоящее время озеро сильно высохло и наполняется преимущественно снегом и талой водой в весенний период.

Современный вид озера Белькопа (сентябрь)

На девятый день, 20 мая, когда до форта Карабутак оставалось расстояние одного дневного перехода, недалеко от дороги была замечена местная достопримечательность – одинокое дерево, почитаемое местным населением как священное:

«…верстах в двух от дороги, в ложбине, зеленело тополевое старое дерево… вокруг дерева и на ветках его навешаны… кусочки разноцветных материй, ленточки, пасма крашеных лошадиных волос и самая богатая жертва – это шкура дикой кошки, крепко привязанная к ветке»

повесть «Близнецы».

Еще один участник похода – офицер А.И. Макшеев так описал этот случай:

«…не доходя несколько верст до Карабутака, мы увидали влево от транспортной дороги Джангыс-агач, «одно дерево», и поскакали к нему. Это единственное на всем пути от Орска до Раима дерево было осокор, толщиною у корня сажени в две в обхвате и вышиною сажен в пять. На нем было гнездо тальги, птицы из породы орлов. Киргизы считали это дерево священным, аулие, и украшали его разными тряпками. Не менее священно было оно и для русских странствователей в летние жары по степи, ярко освещенной палящими лучами солнца и не имеющей нигде вершка тени, где бы зрение могло отдохнуть. Мало кто из верховых проезжал по дороге, не завернув к Джангыс-агачу и не отдохнув под его тенью. Но теперь и киргизы и русские лишены этой ограды, потому что какому-то пьяному казачьему офицеру вздумалось, для своей потехи, срубить и сжечь дерево».

Тарас Шевченко, увлекшийся за время похода особенностями степной культуры, запечатлел это дерево в акварели (в этот же день или несколько последующих) и позднее в знаменитом стихотворении «У Бога за дверями лежал топор». Сюжет об одиноком дереве имеет наиболее богатую историографию в Шевченкиане. В свое время известный ученый Л.Н. Большаков предположил, что исторические сведения о святом дереве Шевченко мог почерпнуть в общении от одного из местных сопровождающих караван «старика Агау», почти не говорившего по-русски, и переводчика Насыра Алмакурова.

Исследователями установлено, что речь идет о знаменитом ойратском и калмыцком топониме «Орын ганц модн» (букв. «Одинокое дерево на [реке] Орь»), которое впервые упоминается в сочинении «История Хо-Урлюка», написанном на ойратском языке во второй половине XVIII в. (см. публикацию В.П. Санчирова). Ойраты, калмыки использовали данную местность для кочевания и как летнее пастбище. Это урочище с одиноко растущим деревом как сакральной точкой пространства, очевидно, служило местом сбора калмыков и совершения определенных религиозных обрядов. После откочевки калмыков здесь поселились казахские племена Младшего жуза, которые, вероятно, унаследовали культ данного конкретного дерева у прежних обитателей. Казахи дали название Джангыз-агач (букв. «одинокое дерево»), что было записано Шевченко собственноручно на самом рисунке. Высказывались предположения (М. Мочульский, Л.Ф. Хинкулов и др.), что этот сюжет был жанрово оформлен как казахская народная легенда о происхождении пустыни.

Итак, исторический тополь рос в местности между реками Уймула (Курпе) и Карабутак в бассейне р. Орь. Шевченко видел и сохранил его изображение для истории в середине XIX в. Знаменитый рисунок выполнен на листе желтоватого цвета горизонтального формата. Как видно, большая часть поля отведена для безоблачного неба, на фоне которого изображено дерево с детально проработанной кроной и низкорослые кусты. Тонкая горизонтальная голубоватая линия соединяет землю и небо. Этот рисунок соответствуют циклу работ на основе широкой цветовой палитры, в которых мастерски передана свето-воздушная перспектива и объемно-пространственные характеристики пейзажей.

Д.А. ЧЕРНИЕНКО,

старший научный сотрудник Института истории государства КН МОН РК,

кандидат исторических наук

Фото автора

(Продолжение следует)

На главном фото картина Тараса Шевченко «Джангыс агач»