По словам исследователей, оно было написано на исходе XII века и повествует о безуспешном походе древнерусского князя Игоря на кипчаков. На протяжении десятилетий лингвисты и филологи бились над переводом «Слова», которые, тем не менее, не пришли к общему знаменателю относительно его происхождения и образа главных героев. Одна из самых ярких работ по исследованию древнерусской рукописи принадлежит «первому двуязычному читателю «Слова», казахскому поэту и литературоведу Олжасу Сулейменову

Несмотря на то, что оригинальная рукопись «Слово о полку Игореве» так и не сохранилась, большинство историков склоняется к тому, что произведение было создано в конце XII века. Историки отмечают, что сохранившаяся до наших дней рукопись входила в сборник древнерусских летописей, которые коллекционировал граф Алексей Мусин-Пушкин. Относительно того, как он сумел получить этот памятник рукописной культуры, мнение двоится: кто-то считает, что он приобрел его у настоятеля церкви, другие – принял в дар, воспользовавшись служебным положением. И то, и другое, по мнению исследователей, имело место быть в конце 1780-х – начале 1790-х гг. В предисловии рукописи, которое впервые было опубликовано в 1800 году, было написано:

«Подлинная рукопись, по своему почерку весьма древняя, принадлежит издателю сего, который, чрез старания и просьбы к знающим достаточно российский язык, доводил чрез несколько лет приложенный перевод до желанной ясности, и ныне по убеждению приятелей решился издать оный на свет»

Предисловие к первому изданию рукописи «Ироическая песнь о походе на половцев удельного князя Новагорода-Северского Игоря Святославича», писанная старинным русским языком в исходе XII столетия с переложением на употребляемое ныне наречие

На протяжении XIX и ХХ веков исследователи пытались по-своему объяснить искажения и непонятные моменты в произведении. Среди лингвистов особым авторитетом пользуются попытки перевода «Слова…» профессором Дмитрием Лихачевым, поэтический перевод поэта Николая Заболоцкого, пробы Жуковского и Карамзина и конечно же труд Олжаса Сулейменова «Аз и Я».

Впервые О. Сулейменов заинтересовался темой будучи студентом Литературного института. В 1960-е годы он публиковал научные работы, посвященные теме тюркизма в «Повести временных лет», а в 1966 году написал кандидатскую диссертацию на тему «Тюркизмы в «Слове о полку Игореве». 

Его труды на тот период деятельности были посвящены обширному пласту тюркской лексики в «Слове…». Согласно его исследованиям, изначальная вариация произведения представляла собой двуязычный текст, в котором автор описывал события попеременно переходя на древнерусское и тюркское наречие. Позже на основе этих трудов О. Сулейменовым была написана книга «Аз и Я. Книга благонамеренного читателя», вышедшая в свет в 1975 году. По мнению автора, рукопись изначально не носила враждебный по отношении к кипчакам характер, более того, О. Сулейменов описывает произведение как эпизод столкновений между княжествами, а сам Игорь предстает как отрицательный персонаж.

«Чем глубже вчитывался в такие строки памятника, тем яснее становилась догадка: оригинальный текст поэмы был писан человеком, знающим язык половцев. И писалась эта вещь для двуязычного читателя Киевской Руси XII века

«Снова об АЗ и Я»,

из интервью писателю А. Арцишевскому

В своей статье «Осененный выдохом вечности - словом» 1976 года культуролог Мурат Ауэзов писал: «С библейского откровения «Вначале было Слово» Сулейменов снимает оттенок метафоричности. Он возвращает действенную силу, искрящуюся кристаллами человеческого слова, этой соли земли, озаренную поэтическим прозрением и открытиями разума».

Сам же Олжас Сулейменов, давая оценку своей книге, давал понять, что советская история отрицала наличие большого количества слов тюркского происхождения в русском лексиконе, ограничиваясь внедрением слов порядка «аркан» или «кумыс». Сулейменов одним из первых заявил, что древнерусская литература довольно активно пользовалась тюркской лексикой, которую советские историки всегда считали исконно русскими.

«Я впервые заявил, что «Слово о полку Игореве» было написано для двуязычного читателя двуязычным автором. Допустим, русским, который владел и тюркскими языками. Значит, на Руси тогда существовал билингвизм. Я попытался это доказать, опираясь на данные многих древнерусских источников»

«Снова об АЗ и Я»,

из интервью писателю А. Арцишевскому

К слову, книга вызвала сильный ажиотаж. В частности, автора обвиняли в «национализме», «пантюркизме», «методологических ошибках». Обвинение в лице члена Политбюро ЦК Михаила Суслова постановило изъять книгу из продажи, Олжас Сулейменов попал в опалу и не издавался. Конфликт удалось исчерпать усилиями Динмухаммеда Кунаева, чье обращение к Леониду Брежневу помогло автору отделаться строгим выговором.

Между тем, труд Сулейменова был подвергнут критике не только высшим политическим руководством страны, но и научным сообществом СССР. Среди активных противников теории автора были слависты Дмитрий Лихачев, Олег Творогов и другие. Они ссылались на несерьезный, по их словам, уровень трактовок и игнорирование существующей литературы о «Слове…». Сам Олжас Сулейменов по этому поводу говорил:

«В XIX веке, когда эта книга «всплыла» из истории, ее прочли моноязычные исследователи, поэтому они многого в ней не поняли, напридумывали всякие забавные, а порой чудовищные толкования темных мест в тексте, против чего я и выступал»

Олжас Сулейменов обладал высоким уровнем литературной рефлексии во многом потому, что его поэзия зародилась на стыке двух словесных и культурных традиций, каждая из которых обладала концепцией слова и словесного творчества. Благодаря этому его исследование раскрывает читателю закрытые доселе тайны столпа славянской письменной культуры, кишащего тюркизмами русско-славянско-половецко-кипчакская рукописи «Слово о полку Игореве».

Разбор Сулейменова наглядно продемонстрировал массу любопытных деталей. Так, в фразе «Дорискаша до кур Тьмутороканя» слово «кур» раскрылось как тюркское слово «құра». В древности этим словом тюрки обозначали памятники X-XI веков. Построение этого слова прозрачно – от слова «құр» (строй, воздвигай). «…Дебрь Кисаню…», в свою очередь, разными филологами толковались по-разному. Звучали варианты «овраг Кисаней», «дебри Кисаней», предлагались толкования из сербского лексикона.  Сулейменов же утверждал, что так автор называл железные кандалы («темір қисан»). Он опирался на множество диалектных названий железа («темiр», «томор», «тимур», «темур», «тамир», «тебрь», «дамiр», «тiмар», «тiмер» и т.п.).

В главе «Сон Святослава» есть строки «Сыпахуть ми тъщии тулы поганых тлъковинъ великий женчюгь на лоно и негуютъ мя», которые были переведены Сулейменовым как «сыплют мне тощие вдовы поганых язычников крупный жемчуг на грудь к нежат меня». Строка, согласно переводу Сулейменова, кишит тюркизмами: тлъковин - калька с «язычник», женчюгь - кипчакская передача китайского «йен-чу», тул - вдова. Птица «горазда», над которой ломали голову многие толмачи всех времен, переводя ее как очень быструю птицу, благодаря О. Сулейменову стала «қораз», т.е. по-тюркски петухом.  

В книге упомянул забытое казахами «кощщы», проформу древнерусского названия обитателя Великой степи, фигура которого в эпоху трехсотлетнего ига обрела почти сказочную фигуральность. Представления о неистребимом кочевнике нашли отчаянное воплощение в фольклорно-обобщенном слове «кощщы» Кащея-бессмертного. Известный тюрколог Николай Баскаков обвинял в незнании автора «АЗ и Я» одного из законов образования слов в казахском языке:

«Суффикс «деятеля» -ши (-щи, -чи) в тюркских языках образует нарицательное имя «деятеля», присоединяясь к имени существительному. Ни к прилагательному, ни к тем более глаголу, а только к существительному. Примеры из казахского:

Балық – «рыба», балықшы – «рыбак»;

Темір – «железо», темірші – «кузнец».

Тюркологам, получившим филологическое образование, это положение известно. Но Олжасу Сулейменову, похоже, – нет. Он считает, что было возможно образовать имя деятеля көшші – «кочевник» от казахского глагола көш – «кочуй».

На что Олжас Сулейменов отвечал:

«Баскаков прав, что в казахском языке есть глагол көш «кочуй», но он не знает, что еще недавно это слово выступало и в именном значении – «кочевье».

Жива еще старинная народная песня: «Қаратаудың басынан көш келеді…» («С вершин Каратау спускается кочевье»). В ту (старинную) пору и образовалось личное существительное көшші – «кочевник», которое мы ныне вправе назвать нашим первым древнеказахским словом, обнаруженным благодаря древнерусскому памятнику»

Такими примерами испещрена рукопись «Слова о полку Игореве». Это говорит об обилие тюркских слов, которые прочно засели в русский лексикон. Тюркизмы входили в состав русского языка не только во времена Древней Руси, но и позже. Так, светило русской поэзии Александр Сергеевич Пушкин тоже активно боролся с иноплеменными словами.

«Чуждый язык распространяется не саблею и пожарами, но собственным обилием и превосходством. Какие же новые понятия, требовавшие новых слов, могло принести нам кочующее племя варваров, не имевших ни словесности, ни торговли, ни законодательства?»

А.С. Пушкин «Статья к французскому переводу басен И. Крылова»

В романе-эпопее Михаила Шолохова «Тихий Дон», написанный на заре образования социалистического государства, несколько раз упоминается «бурсаки» («бауырсақ»).

…За неделю до выхода из лагерей к Андрею Томилину, родному брату батарейца Ивана, приехала жена.  Привезла домашних сдобных бурсаков, всякого угощения и ворох хуторских новостей…

…Ильинична совала Наталье в кофту мягких бурсаков…

…Аникушка достал из кармана шаровар бурсак, откусил половину, хищно оголив мелкие резцы, и суетливо, как заяц, задвигал челюстями, прожевывая…

…Тетка наспех поставила тесто, напекла бурсаков, а через два часа Аксинья - покорная жена - уже ехала с Аникушкой к месту расположения Татарской сотни…

…Аксинья обрадованно встала, торопливо развязала узелок, угостила мужа привезенными из станицы бурсаками и, взяв из походной сумы Степана грязное белье, вышла постирать его в ближней музге…

Разными путями попадали в русский язык новые слова, в т.ч. и слова кочевых цивилизаций, возможно, куда более древних и цивилизованных чем многие привыкли считать. Серьги и кафтаны, базар и казан, деньги и таможня – все эти слова имеют тюркское происхождение. Они все широко используются и по сей день, именно к ним прибегали русские классики при написании своих нетленных произведений, именно они стали основой современного русского языка, который своим богатством во многом обязан в том числе и кочевому народу.