О его большом авторитете свидетельствует также тот факт, что именно он зачастую решал дальнейшую судьбу Казахского ханства на международном уровне. Его знаменитая политика «Между львом и драконом» не ограничивалась только взаимоотношениями с Империей Цин и Российской империей. Большую роль для казахского народа сыграл его близкий сосед в лице джунгар. Казахи долго воевали с ними, терпя большие потери. Но в итоге именно казахский народ стал причиной исчезновения Джунгарского ханства.

Конечно, нельзя ставить Джунгарское ханство в один ряд с Российской или Цинской империей. Абылай хан признавал их протекторат над собой, тогда как с Джунгарским ханством у казахов были отношения долгой конфронтации и постоянных войн. Тем не менее, гибкая дипломатия Абылай хана по отношению к своему агрессивному соседу, когда военные походы менялись на мир и союз, тоже являлась показательным примером в казахской истории и биографии этого правителя, как способность лавировать между государствами, даже потакать им, но только для соблюдения личных интересов. Абылай хан мог внушить тому или иному джунгарскому правителю доверие, что оказывалось фатальным для разных хунтайджи.

Ситуация в Джунгарии в середине XVIII века была не простой. После смерти знаменитого правителя Галдан-Цэрэна к власти пришел его средний сын Цеван-Доржи, но из-за своего сумасбродного характера он не смог долго оставаться на троне.

Ламаистское духовенство в мае 1750 года организовало мятеж, который поддержал старший брат Цевана-Доржи – Лама-Доржи. Обстановка в стране уже была сильно расшатана после правления второго сына Галдан-Цэрэна. Кроме того, оставались недовольные тем, что власть досталась незаконнорожденному. Лама-Доржи был старшим сыном Галдан-Цэрэна, но его мать была неблагородного происхождения.

Главным противником Лама-Доржи стал князь Даваци, который являлся потомком первого джунгарского хана Батура-хунтайджи. Его поддержали такие влиятельные правители, как Амурсана и Банджур.

Бунтари не смогли противостоять силам джунгарского правителя, и были разбиты. Они решили бежать в казахские степи. Тем более, что Абылай хан во время своего пребывания в джунгарском плену сумел наладить хорошие отношения с джунгарской знатью, они надеялись на его добрую память.

Хан Нуралы писал по этому поводу российскому бригадиру А.И. Тевкелеву:

понеже прошедшей зимы ис Зенгорского владения по происшедшему у калмык междоусобию прибежали к нам в орду три знатные их калмыцкие владельцы, а имянно: первый из них бывшаго Черен-Дундука внук Лобача [Даваци], а другие двое - родные братья, родившиеся от контайшиной дочери, бывшего владельца Джамбы дети, почему и азиатские купцы ездить к вам не без опасения быть стали. 

...

Токмо оныя калмыки, не склоняяся на то нимало, собравшись своею силою, приехали к нам в орду и крайния киргис-кайсацкия улусы разорили, и киргис-кайсак несколько в полон взяли и, отогнавши скот, отъехали прочь. Того ради вашего пр-ва в сей случившейся между нами ссоре благоразумным вашим наставленим не оставить прошу. 

К письму была приложена чернильная печать, принадлежавшая Абылай-хану.

И хотя просьба хана Младшего жуза российским властям кажется простой – дать наставление по поводу конфликта казахов с джунгарскими мятежниками, за ней скрывались другие мотивы. Нуралы-хан, продолжая политику своего отца Абулхаир-хана, тесно контактировал с Российской империей и вел подробную переписку с ее представителями. Российские власти тоже были заинтересованы в этой корреспонденции, в том числе потому что могли следить за ситуацией в Джунгарии и участием казахов в ее судьбе.

Абылай хан с радостью принял джунгарских беглецов. Но поведение казахского хана не было обусловлено лишь хорошими воспоминаниями и доброжелательным отношением к ним. Абылай хан стремился убедить своих гостей, что искренне хочет помочь им. Он даже назначил их правителями в отдельных улусах. Даваци стал возглавлять род басентиин, Амурсана занял место правителя у уак-кереев, а Банджуру – в племени найман. Но это была видимость лояльного отношения казахского хана. На самом деле он преследовал другую цель – усиление раздора среди джунгар и ослабления их государства.

Не все казахские батыры были довольны тем, что Абылай хан принял джунгарских беглецов, опасаясь развития конфликта с соседним государством. Малайсары-батыр и Джапек были настроены миролюбиво по отношению к джунгарскому хунтайджи Лама-Доржи. Джунгарский правитель даже выделил титулы тархана Малайсары и сыну Джапека.

Малайсары и Джапек отправили людей к керейскому батыру Каипу с посланием, в котором содержалась просьба о выдаче мятежников, но их просьбы были проигнорированы. Более того посланцы были избиты плетьми, а потом отпущены с ответом, который приводит Р. Темиргалиев в книге «Эпоха последних батыров»: «чтоб он, Малай-Сары, с зенгорской стороны не вспомогал».

Постепенно Абылай переманил Джапека на свою сторону, а вопрос с Малайсары решил на общем курултае. Ему в этом помог Толе-би, который уже побывал в Джунгарии и знал обстановку того времени. Он заверил Абылая, что Даваци «знатной и ко всему зенгорскому владению ближайший ноин, то де из [-за] него в том владении между самими ими немалое смятение и междоусобие происходит… из неотдачи их им, киргиз-кайсакам опасности нет».

Съезд окончился победой Абылая. Хан отправил Лама-Доржи послание с отказом выдавать беглецов, так как они прибыли к нему сами, и согласно обычаям он не может их выдать.

Казахско-джунгарские отношения еще больше усугубились после случая с каракалпаками. Каракалпаки считались джунгарскими подданными. Изначально они просили джунгарского хунтайджи принять их в свои владения, но после того как пошли слухи о том, что их насильственно обратят в буддизм, перекочевка была сорвана. Джунгарский хунтайджи был разозлен такой непоследовательностью, и отправил отряд, для того чтобы принудить народ к переселению. Каракалпаки обратились за помощью к Кабанбай-батыру, попросив принять их в его подданство. Казахский батыр поспешил на помощь.

Уход каракалпаков под защиту казахов тоже нанес болезненный удар по самолюбию хунтайджи.

Джунгарское войско, состоявшее из 20 тысяч человек, вступило на казахские земли. Удары посыпались на казахские аулы. Абылай хан собирал поход против джунгар и даже убедил Малайсары принять в нем участие. Тот долго не хотел соглашаться, так как джунгарский хан был к нему «очень милостив». Но бездействовать было нельзя, иначе это бы расценивалось как переход в стан врага. В этом походе против своих джунгарских друзей Малайсары и погиб.

Пока казахские отряды бились с джунгарскими – Даваци, Амурсана и Банджур тоже не дремали. Получив в свое распоряжение тысячу казахских сарбазов, они стали поднимать джунгарские племена на восстание против Лама-Доржи.

Бои шли с переменным успехом. Фатальную роль для джунгар сыграл тот факт, что они также должны были защищать свои границы от потенциального нападения китайцев. Лама-Доржи отправил часть войск к цинским границам. Его противники воспользовались этим, и 12 января 1753 года в ставку хунтайджи неожиданно ворвался казахский отряд, во главе которого стоял Даваци. Лама-Доржи яростно отбивался, но был убит.

К власти пришел Даваци. Но вскоре против него открыто выступил его бывший союзник Амурсана, которого поддержал Абылай хан. В апреле 1754 года Амурсана в союзе с Абылай ханом выступили с отрядом в 1700 клинков. Даваци был готов к нападению и одержал уверенную победу на реке Каратал. Но военная кампания на этом не кончилась. Летом Абылай хан совершил крупный поход вглубь Джунгарии и вернулся с богатой добычей. Цинская империя в этот период внимательно наблюдала за обессиленным Джунгарским ханством.

Когда в очередном походе Амурсана потерпел поражение, то стал искать помощи у китайского императора. Его хорошо приняли и даже присвоили титул циньван – князь I степени. В этот период Джунгария находилась в крайне плачевном состоянии. К тому же по сведениям китайского историка Вэй Юаня от эпидемии оспы погибло около 40% населения. Ослабевая в междоусобных войнах, ойраты тем самым облегчали задачу внешним противникам. Империя Цинь быстро сориентировалась в геополитической ситуации. В своем указе император Хунли прямо высказался: «Если немедленно не двинем в поход войска, то казахам повезет, и они добьются своей пользы».

В течение трех месяцев Цинь без единой потери покорили обессиленное государство, в котором уже некому было сопротивляться. Джунгария вошла в состав Цинской империи.