В этом архиве хранится уголовное дело Избая Кощанова, редактора, всего несколько месяцев руководившего газетой «Екпінді құрылыс», репрессированного в 1937 году. Впервые о Избае Нуржигитовиче написал историк Кылышбай Сундетулы.

«Не хватает журналистов...»

«1 августа 1937 года Центральный Комитет ВКП(б) направил в Москву такую информацию:

«Особенно в Западно-Казахстанской областной газете не хватает 15 человек. В районных газетах вакантны 5 редакторских мест. За отчетный период с областной газеты были уволены 14 литературных работников и 4 редактора за проявленную враждебность. Были разоблачены 7 редакторов районных газет. Как оказалось, все они, как враги народа были в сговоре с троцкистами и контрреволюционерами... с апреля по май месяц в редакцию газеты «Екпінді құрылыс» поступило 759 писем, из них опубликовано всего 288, остальные лежат в редакции. Редактор газеты и заместители проявили равнодушие, отдел писем не вмешивается в это важное дело». Редактору газеты И.Кощанову поручено «устранить безмолвие в борьбе партийных организаций с врагами народа и национальными фашистами». Но арестованный через несколько дней Кощанов был осужден 13 ноября 1938 года, в тот же день расстрелян. Реабилитирован 23 апреля 1969 года.

Эти данные хранятся в архиве Президента Республики Казахстан в деле №541, список №1, фонд №708, они приведены в книге кандидата исторических наук Кылышбая Сундетулы «Ордадан қанат қаққан үнпарақтар» (Уральск, 2008).

Сведения КНБ

В Областном департаменте КНБ РК хранятся множество сведений о жертвах политических репрессий 1930-х годов. Сотрудник Департамента Сауле Абитова оказала большую помощь в подготовке книги, посвященной 95-летию газеты «Орал өңірі». Она содействовала в ознакомлении с уголовным делом в отношении Избая Кощанова, в копировании его фотографии.

Уголовное дело №2463 «Об обвинении Кощанова Избая Нуржигитовича по п.2, 7, 8, и 11 ст. 58 Уголовного Кодекса РСФСР» было открыто 11 января 1938 года. Но в деле зарегистрированы показания некоторых свидетелей от 1930 года, похоже, что уже задолго до ареста И.Кощанов был на прицеле НКВД.

Кощанов был арестован 13 января 1938 года в доме №59 по улице Батурина, в городе Уральск. В протоколе обыска записано конфискованное у него имущество «охотничье ружье «Зауэр» 4 кольца, три патронташа, 24 штуки пустых гильз, 25 граммов пороха». «Родился 20 сентября 1906 года в городе Форт-Александровск, Мангистауского района, Гурьевского округа, Западно-Казахстанской области. Образование: начальное, специальности - нет, последняя должность – инспектор областного отдела просвещения, происхождение – рабочее, с 1925 года член ВКП(б), но 7 января 1937 года исключен из рядов партии «за поддержку, прикрывание контрреволюционных националистов». Ранее не судимый. Не военнообязанный. Холост. Отец – Нуржигит Кощанов, 67 лет, проживает в городе Форт-Александровск». Вот вся информация. На одной из страниц уголовного дела обращают внимание на его принадлежность роду адай.

Обвинение

В протоколах, зарегистрированных в уголовном деле, видно, что, Избая Кощанова официально допрашивали всего два раза. В первый раз – на следующий день после ареста, то есть 14 января. Его обвинили, как «антисоветского националиста, вредителя, члена диверсионно-террористической организации, в занятии антисоветской деятельности», требовали «добровольно сознаться в преступлении». Кощанов «добровольно сознался» что, «с конца 1936 года состоял в группе тогдашнего первого секретаря партийного комитета ЗКО Измухана Курамысова, и до дня ареста обманывал партию, занимался антисоветской деятельностью». Но следователь говорит: «Это - вранье. Нам известно, что вы давно занимаетесь националистической деятельностью». Арестант был вынужден «признать» что, «когда был секретарем комсомола Адайского уезда в 1927 году состоял в группе националистов Байбоза Килыбаева, Игенова Ибата и других, оказывал услуги баям». «В той организации я состоял до конца 1928 года, затем прервал с ними связи, и до конца 1936 года не входил ни в какие организации», - говорит Кощанов.

Следователь обвиняет И. Кощанова, что, он активно занимался антисоветской деятельностью, прикрывал преступления Курамысова Сахипкерея, который до него был руководителем (до 1935 года). Все эти обвинения сложили «преступление века» «преследовавший свергнуть Советскую власть, отделить Казахстан от СССР, с военной помощью Японии установить в Казахстане буржуазно-демократическое государство».

Во второй раз допрашивали Избая Кощанова 28 февраля. Тогда у арестанта просили полностью признать «преступления», которые он совершил в Мангистау в 1927-1928 годы. Кощанов оправдывался «мне тогда было 20-22 года, в политической работе был мало осведомлен, толком не различал где белое и где черное». Тогда ему показывают протоколы допросов Жалмагамбета Кызылбаева и Карабая Жаншубакова от 1930 года, и предъявляют что «он участвовал в тайных встречах».

Расследование по уголовному делу «врага народа» Избая Кощанова завершилось 2 марта 1938 года. Дело с приложением к нему двух показании обвиняемого, дополнительных показании 16 человек было направлено в Алма-Ату. 17 апреля 1938 года 4-й отдел Управления Государственной безопасности НКВД Казахской ССР ознакомился уголовным делом, и вынес решение что, «преступления обвиняемого полностью доказаны». Его даже рассматривали как часть «группы, возглавляемой Рыскуловым, Нурмаковым, Кожановым, Кулымбетовым, которую поддерживали германо-японские шпионы Шокаев и Марсеков».

Выездная сессия Военной коллегии Верховного Суда СССР 12 ноября 1938 года в Алма-Ате дело Кощанова направляет в суд. На следующий день в закрытом судебном заседании (началось в 12.00 часов) Избай Нуржигитович не признает инкриминируемые ему обвинения, заявляет об отказе от ранее данных «показаний». В своем последнем слове он сказал: «Я честно жил, честным и останусь». «Справедливый» Советский суд приговорил Кощанова к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор приведен в исполнение в тот же день.

Реабилитация

Кощанов Избай Нуржигитович был реабилитирован 23 апреля 1964 года решением Военной коллегии Верховного Суда СССР «за отсутствием состава преступления в действиях». В заключении, подписанном заместителем Генерального прокурора СССР А.Мишутиным, говорится, что «свидетели», «сообщники», которые были основанием для обвинения Кощанова, позднее были реабилитированы, доказана их невиновность, необоснованность, инкриминированных Кощанову обвинений, и что, обвиняемый не признал инкриминируемые ему обвинения.

Читатель, безусловно, хочет знать о семье, родственниках Избая Нуржигитовича. Наш герой был семейным, дочь умерла от болезни в Орде. Жена тоже болела туберкулезом, и скончалась от тяжелой болезни незадолго до ареста Избая Кощанова. Семья Кощановых жила в Уральске в двухэтажном доме на пересечении бывших улиц Батурина и Плясункова. У соседей, приведенных в качестве свидетелей во время ареста, в 1961 году еще раз были взяты показания.

«В этом доме жили 5 семей. Два их окна смотрели на сторону улицы Батурина, 4 окна на улицу Плясункова. Эта квартира принадлежала областному комитету партии. Они здесь прожили всего около одного года. Жена была больна, прикована к постели. А муж был высокий, одевался очень чисто, дорого. За то, что на вид он был суровым, бледным, мы за глаза его называли «Кащей бессмертный». Осенью, но снега еще не было, умерла его жена. Я видела, как он страдал, плакал. Я жалела его, успокаивала, говорила: «ты же знал, что, она сильно больна, что умрет, надо же было быть готовым». И тогда он сказал: «Ай, если бы она не переживала за меня, была бы еще жива!». Потом повернулся к моему мужу и сказал: «Сашка, я же не виновен, меня зря обвиняют!». Чуть позже его увели...», – показала Анастасия Ладыгина. Эти показания подтвердили и другие жильцы этого дома Анисья Филиппова, Александра Семенова, сказали, что, в дому у Кощанова вместе с ними жили старик, молодые ребята, но не знают кто они, в квартире были казахские ковры, казахский сундук, патефон с пластинками, полки полные книг и другие вещи.

Поиски

Мы думали, что, дело о судьбе Избая Нуржигитовича, расстрелянного в 32 года, не оставившего после себя потомков, на этом завершилось. И даже на фотографии, сделанной перед расстрелом, в глазах Кощанова нет света, видно человека, потерявшего надежду.

Однако, оказалось, что, есть человек, разыскивающий Избая.

26 ноября 1964 года Смагул Байкулов, проживавший в Туркменской ССР, в городе Тахта-Базар, в доме №10 по улице Мургаба, направил письмо Президиуму Верховного Совета Казахской ССР, в нем он излагает:

«Родной младший брат моего отца Избай Кощанов был арестован в 1937 году в городе Уральск. Имущество было конфисковано. В то время я жил у дяди. Называл его «папой». После смерти отца в 1935 году, он приехал в район им. Шевченко, Гурьевской области, и забрал меня к себе. В то время он был первым секретарем райкома Ордынского района. Затем его перевели в город Уральск в обком, за 1-2 месяца до ареста работал редактором областной газеты. Жена умерла перед его арестом, своих детей у него не было, только я был его сыном. В доме была горничная татарка. Звали ее Фатима, была она из Орды. У нее были дети – Мариям, София, Даулетжан. ...Папу забрали ночью. Утром мы с Фатимой понесли ему передачу в НКВД. Передачу не взяли, сказали: «Его здесь нет». На следующий день пошли в тюрьму, и здесь сказали, что «здесь его нет». Так ни разу его не увидел... Я уехал в район Шевченко, так как там не смог существовать. Незадолго до моего приезда скончалась моя мать. Оставшихся пятерых детей взяли в детский дом. В 1943 году мне исполнилось 18 лет, и я ушел на фронт. В 1945 году был тяжело ранен, и вернулся на родину. В 1946 году переехал в Туркменистан. Родной брат папы Кощанов Сисенгали получил контузию на войне, лежит в больнице...».

Смагул Байкулов хотел знать судьбу конфискованного имущества безвинной жертвы и какая помощь будет оказана потомку. В связи с этим, была создана специальная комиссия, и определена стоимость конфискованного у арестованного оружия и пороха, она была оценена в 110 рублей 79 копеек. Автору письма сообщали, так как, последняя должность покойного – инспектор областного управления образования, с этого учреждения будет выплачено компенсация в размере двухмесячной заработной платы. Начальник КГБ Уральской области в своем письме направленной в Туркмению 22 декабря 1964 года говорит: «Только не забудьте предъявить документ о наследовании». Как закончилась эта история нам не известна. На этом заканчиваются последние страницы дела №2463 в архиве КГБ.

P.S. Я искал перекресток бывших улиц Батурина и Плясункова, чтобы посмотреть на дом, в котором когда-то жил редактор газеты «Екпінді құрылыс». Этот перекресток сейчас называется именами Ыхсанова и Жунусова, сегодня там находится школа № 21. Прогуливавшийся там пожилой человек, рассказал, что, раньше, до 1970 годов, здесь были дома купцов, позже они были разрушены, и на их месте построили новые здания. Школьники, галдящие в суматохе последнего звонка, даже не догадываются о разыгравшейся здесь трагедии. И дай бог, чтобы, такие дни не повторились никогда!

Казбек КУТТЫМУРАТУЛЫ,

Город Уральск