Пресса тех лет писала: «Можно, конечно, говорить, что с этим можно бороться, но очевидность опять-таки свидетельствует обратное, именно, что никакая борьба, никакие кары не могут справиться с этим губительным злом». Во главе борьбы против вырубки лесов стояли лесная стража, лесные кондуктора и лесничие. Они неустанно стерегли леса, сотнями составляли протоколы на порубщиков, а с введением исключительного положения, составление этих протоколов увеличилось вдвое-втрое, однако результатом были еще большие потери.

Так, к примеру, на страницах газеты «Сибирские Вопросы» говорилось следующее: «Например, от исиль-кульского, пресновского и петропавловского лесничих, чем дальше, тем больше поступает протоколов, и местное управление государственными имуществами не успевает справиться с пересылкой их для административных взысканий, и что же?»

Как рассказывали очевидцы, с начала военного положения протоколы поступали десятками, но к маю 1909 года их число перевалило за сотни. Протоколы немедленно обращались к исполнению, губернатор налагал штрафы, но у порубщиков не было никаких средств, а потому обвиняемые, в виду своей несостоятельности, переполняли арестные дома. А как только срок подходил к концу они снова отправлялись в лес.

Так, согласно рапорту от 19 марта №664, лесничий поселка Алексеевский донес, что крестьяне оказали вооруженное сопротивление лесной страже, а когда он приехал их усмирять, то ему крикнули, что «все начальство нужно перестрелять».

Другой работник Буландинского лесничества, лесной кондуктор Боярский в своем рапорте от 8 марта №10 писал, что порубки леса перешли в массовое истребление, стражу не только не слушали, но запугали ее настолько, что она стала бояться ездить в лес, и сам он был бессилен прекратить массовые порубки.

Кондуктор Буландинского лесничества Неклюдов, согласно рапорту от 28 февраля, писал, что крестьяне селения Камды-Куль самым беспощадным образом уничтожало леса, никакие увещания не помогали: «…являются они в лес толпами, стража бессильна и ограничивается составлением протоколов, над которыми крестьяне смеются, так как у них все равно нечего взять». Тот же кондуктор от 12 марта опять доносил, что крестьяне селения Ново-Киевского «беспощадно уничтожают лес, являясь в дачи массами, и стража под влиянием угроз не хочет служить». В селении Ергольском, по примеру соседей, крестьяне делали то же самое: являлись в лес скопом, грозили убить стражу и разгромить кордоны…

Заведывающий Зерендинским лесничеством в обширном докладе за №145 от 28 марта, описывая, как увеличивается истребление лесов, причину зла видел в бездействии волостных и сельских властей, которые плохо выколачивали из населения штрафы и недоимки. По его мнению, порубщиков и потворствующих им властей следовало карать самым беспощадным образом, при этом лесничий высказывал опасение, что положение его будет еще ужаснее, если будет снята усиленная охрана: «тогда с порубщиками совсем не справиться». При рапорте лесничий приложил список, из которого ясно, что на 26 обвиняемых было составлено свыше 400 протоколов.

Пресса того времени писала, что настроение народа склонялось к решительным мерам против порубщиков. Они видели спасение в карах, в исключительных мерах, все просили решительных репрессий к прекращению этой «стихийной лесорубочной революции». Но были и те, кто с пониманием относился к вырубщикам: «…Ведь не вешать же крестьян за то, что они, пригнанные из России тысячами с женами и детьми, не желают околевать на морозе, а желают и хижину, хотя не мудрую, поставить и отопить ее?..».

Степной генерал-губернатор, помимо репрессивных мер в виде штрафов, арестов и т.п., в своей речи от 8 апреля 1909 года к омскому городскому самоуправлению рекомендовал внушать детям любовь к дереву, устраивать древонасаждения, бережно относиться к воде.

В статье «Опустошительное лесоистребление в Степном крае» (газета «Сибирские Вопросы») говорилось, что «истребление последних лесов в Степном крае все-таки настолько близко и неизбежно, что никакими решительными мерами его не предотвратить. Читать же сейчас мораль о древонасаждениях не только бесполезно, но и весьма наивно, ибо пока не будет улучшения самой жизни, пока не произойдет коренного ее переустройства, всякие кабинетные заботы дальше бестолковой канцелярской волокиты не пойдут».