Заключительной фазой боевых действий в рамках Второй Мировой войны стала боевая операция «Штурм Рейхстага». Итоги сражений поставило германское руководство в тяжелейшее положение, поэтому командование вермахта стало готовиться к советскому наступлению на Берлин. В ходе подготовки столица была поделена на десять секторов, в самом главном из которых – Центральный сектор – находились крупные административные здания, в т.ч. гестапо, рейхсканцелярия и рейхстаг. Советские войска с боем прорывались вглубь Берлина и уже 27 апреля 1945 года перед бойцами-танкистами была поставлена задача занять здание германского парламента, которую им выполнить не удалось.

На следующий день, 28 апреля, эта задача была поставлена уже командиром одного из стрелковых корпусов 3-й ударной армии генерал-майором С. Переверткиным. Для преодоления сопротивления Центрального сектора требовалось пересечение реки Шпрее, единственный путь через которую предоставлял мост Мольтке. Германские саперы попытались взорвать мост, но не преуспели в этом. Войска Красной армии попытались пройти по полуразрушенному мосту, но были встречены мощной пулеметной и артиллерийской очередью. Точечные артиллерийский расчет подавил германские батареи, тем самым позволив советским войскам продвинуться вглубь города.

Для того, чтобы добраться до Рейхстага, Красной армии нужно было преодолеть занятые немцами здания швейцарского посольства и Министерства внутренних дел Третьего Рейха. Если здание посольства удалось занять без особых усилий утром 29 апреля, то борьба за устранение немецкого присутствия в здании МВД потребовала целые сутки беспрерывных боев. К рассвету 30 апреля путь на рейхстаг был открыт.

Немецкие войска тщательно подготовились к ведению защиты Рейхстага: окна здания были выложены красным кирпичом, в которых немецкое командование решило оставить амбразуры для ведения пулеметного огня. Помощь оборонявшим оказывал пятитысячный гарнизон, усиленный артиллерией и танками. Утром 30 апреля советские войска предприняли неудачную попытку захвата здания. Вторая попытка была назначена на 13:00. К зданию подтянули артиллерийские полки, укрепили мост, через которую переправили тяжелую технику. Плотное сосредоточение немецких зданий не давало достаточного пространства для размещения всей огневой мощи советских войск, поэтому пришлось затаскивать часть вооружения на второй этаж соседних зданий. Эта подготовка не прошла даром: в 14:25 30 апреля лейтенант Рахимжан Кошкарбаев и рядовой Григорий Булатов сумели прорвать сопротивление, добраться до центральной части Рейхстага и установить советское знамя на колонне у лестницы. 

Позже, вечером 30 апреля, штурмовая группа, состоявшая из старших сержантов М. Минина, Г. Загитова, Ф. Лисименко, А. Боброва и капитана В. Макова, бревном выбила запертую дверь, поднялась на чердак и установила Красное знамя на крыше здания. Немцы продолжали сопротивление, находясь в подвале здания.

Утром 1 мая еще одна группа советских солдат (лейтенант А. Берест, сержант М. Егоров, младший сержант М. Кантария) водрузила еще один советский стяг, который впоследствии стал называться Знаменем Победы. В тот же день немецкое командование приняло решение вести переговоры с советской стороной при условии, что в них будет задействован советский офицер в звании, как минимум, полковника. Среди участников штурма не было никого старше майора, поэтому было принято решение использовать в переговорах рослого лейтенанта А. Береста и рядового Прыгунова в качестве переводчика. В ходе переговоров А. Берест предложил немцам капитуляцию, на что немцы, опасавшиеся разгоряченных советских солдат, предложили уступить огневые точки. После категорического отказа ранним утром 2 мая немецкий гарнизон капитулировал.

В этом штурме немецкая сторона потеряла 2500 человек убитыми, еще 1650 человек попали в плен. Что касается советских солдат, то точной информации об их потерях нет. Тем не менее, на мемориальном кладбище в Берлине покоятся тела 2500 советских бойцов.

После окончания военных действий советские солдаты вернулись на Родину. Бойцы Красной армии уходили на фронт молодыми юношами, большинство из них даже не успело получить образование, поэтому многие из них, вернувшись домой, пошли в институты. К таковым можно отнести Сергея Андриянова, который после демобилизации окончил 10 классов средней школы и получил работу во Всесоюзном НИИ биологических исследований. Константин Карих после войны стал ведущим специалистом в области создания и эксплуатации ядерных паропроизводящих установок для атомных подводных лодок. После окончания войны Борис Сапунов окончил исторический факультет Ленинградского государственного университета, опубликовал сотни работ по истории христианства и защитил докторскую диссертацию по теме «Книжная культура Древней Руси». К концу жизни Б. Сапунов стал почетным доктором Оксфордского университета.

После войны казах Музафар Алимбаев с головой окунулся в журналистику. С 1948 по 1958 год он трудился заведующим отдела журнала «Пионер» и заместителем главного редактора газеты «Қазақ әдебиеті». Позже, с 1958 по 1986 год, М. Алимбаев был бессменным главным редактором журнала «Балдырған». Еще один казах Рахимжан Кошкарбаев после демобилизации стал управляющим гостиницы «Алма-Ата», публиковал мемуары и трижды избирался депутатом районного Совета народных депутатов Алма-Аты.

Музафар Алимбаев и Рахимжан Кошкарбаев

Вместе с тем, демобилизация затронула не всех. К примеру, Шмуэль Городецкий, после войны принял решение покинуть СССР и вступить в армию Израиля. В рядах вооруженных сил Израиля он создал первое в истории армии Израиля подразделение тяжелых минометов, командовал «Иностранным легионом», принимал участие в Войне за независимость Израиля и в Шестидневной войне, стал председателем Военного апелляционного суда. На данный момент Шмуэль Городецкий – обладатель наибольшего числа военных наград из числа всех израильских офицеров. Степан Неустроев после окончания войны продолжил служить в лагерях для немецких военнопленных и украинских националистов и в органах Министерства внутренних дел СССР. Михаил Катуков после войны окончил Высшие академические курсы при Высшей военной академии им. Ворошилова, что позволило ему впоследствии занять пост генерал-инспектора Главной инспекции Министерства обороны СССР. Борис Кознов также продолжил службу в Вооруженных Силах СССР, командовал гвардейскими артиллерийскими дивизиями, артиллерию механизированной армии и ушел в запас в звании генерал-майора в 1964 году.

Куда менее удачливо сложилась послевоенная жизнь у Алексея Боброва, Григория Булатова и Владимира Макова. А. Бобров после войны работал в жилкомхозе г. Ленинград, где у него возник конфликт с руководством, что вылилось в тюремное заключение. Выйдя на свободу А. Бобров начал пить, что стало причиной сердечного приступа в 1976 году. Григорий Булатов долгое время был вынужден скрывать факт того, что он с Р. Кошкарбаевым первыми водрузили советский стяг на здание рейхстага. Позже он старался доказать свою причастность к этому событию, за что получил издевательское прозвище «Гришка-рейхстаг». В апреле 1973 года он закончил жизнь самоубийством. Алкоголизм стал причиной разрушения жизни Владимира Макова. В конце 1970-х годов В. Маков пристрастился к выпивке, за что его исключили из коммунистической партии, а позже это стало причиной его развода. В. Маков, некогда командовавший штурмовой группой при взятии рейхстага, был найден мертвым в марте 1978 года.

После войны Мхитар Амбарцумян нашел себя в плодоовощной промышленности СССР. Одно время он руководил крупнейшей в Советском союзе плодоовощной базой Дзержинска. Однако уголовные дела, инициированные Юрием Андроповым в торговой сфере Москвы, коснулись и Амбарцумяна. Его обвинили в коррупции и занижении кондиций продуктов. Пятнадцать сотрудников «Главмосплодоовощпрома» были приговорены к различным срокам заключения, а сам М. Амбарцумян – к расстрелу. Приговор был исполнен 8 ноября 1986 года. Алексей Берест, который вел переговоры с немецким гарнизоном об их безоговорочной капитуляции, после войны женился на Евсеевой Людмиле и забрал ее с собой в Германию. В 1948 году был уволен с поста замначальника по политчасти в Черноморским флоте по обвинению в «двоеженстве». Кроме того, в служебной характеристике А. Береста, подписанной его командиром, значилось: «…выпивка с подчиненными, заем денег у подчиненных старшин, отказ от посещения Университета марксизма-ленинизма, проявление недовольства на экономические трудности». 14 апреля 1953 года он был снова осужден на 10 лет за хищения. После освобождения работал шофером на Ростовской кондитерской фабрике.

Так сложились судьбы тех, кто проявил храбрость и смелость в борьбе против иноземного захватчика.