Кызылтас представлял небольшой утес на берегу Боровского озера, кокетливо рисовавшийся перед зеркальной поверхностью спокойных вод и живописно проектирующийся на фоне отдаленных гор Кокшетау. Особенно обаятельная картина на Кызылтас находилась в той точки берега Боровского озера, с которой отдаленный Петушиный  Гребешок занимал место несколько правее утеса. Камыши и болотные растения на озере довершали чарующее впечатление этого сюжета.

Дальше от Кызылтаса дорога приводила путников к легендарной пещере Кенесары, которая находилась слева от дороги, в толще верхней части горы с площадкой на высоте 20 метров от подножья горы перед ее входом. Над уровнем Чебачьего озера пещера находилась на высоте 40 метров. В этой пещере, по преданию старины, скрывался Кенесары хан, военачальник казахского народа, который, в сороковых годах XIX века, одушевленный желанием поднять утраченный престиж казахов, произвел восстание. После истечения семи лет господства в казахской степи, он был убит киргизами с не менее храбрым братом своим Наурызбаем. Памятником их необычайной отваги и до сих пор служат сложившиеся о них народные песни.

В длину пещера врезалась на расстояние около 4 сажен и ширину 3-х. Вход ее несколько ниже среднего роста человека, но в глубине можно свободно выпрямиться. В отдаленной части пещеры находились два естественных отверстия: нижнее, заменяющее окно, и верхнее, служащее трубой.

Продолжая путь по кругоозерной дороге, можно вернуться в Бурабай с противоположной стороны и по пути побывать на горе Браво, до которой вела небольшая тропа справа от дороги. С горы Браво открывалась панорама на Бурабай.

Кладбище гигантов находилось приблизительно верстах в 5 от Боровского поселка. Обычно туда добирались верхом, но можно было добраться в экипаже или пешком. Дорога пролегала мимо Окжетпеса. Миновав «Ясную поляну» и «Широкую поляну» (с которой, кстати сказать, открывался чудный вид на замковые горы, Великана Богатыря и Просфорку), путники встречали с левой стороны дороги поросшую травой малозаметную дорожку, которой обычно ездили к пещере Кенесары. Миновав небольшой мостик через речку Еманай, в 400 шагах в начале первой поляны была затерявшаяся в зелени тропа, которая и приводила вас на Кладбище Гигантов. Так называли высокий холм, поросший низкорослой зеленью и молодыми березами и соснами, с выступающими из земли серыми камнями разрушавшегося песчаника.

На Кладбище Гигантов особенное внимание уделяли оригинальному строению Витязей-Борцов, стоящих на общем пьедестале и протягивающих друг другу руку примирения. С правой стороны этот памятник искусства природы имеет строение пещеры, где вы свободно могли поместиться и выпрямиться во весь рост, очутившись в объятиях Двух Витязей. Несколько дальше и выше, на южной стороне Кладбища Гигантов, находился памятник Верблюду со многими горбинами.

Нужно заметить, что вышеупомянутая тропа на Кладбище Гигантов, протянувшись на расстояние 232 шагов, разветвлялась. Левая ветвь приводила на Кладбище Гигантов, а правая - на разрушенную Замковую гору с террасой, окаймленной несколькими пирамидальными холмами. Продолжая путь по этой тропе, можно было за 1/4 часа прийти на «Каскады», ниспадающей ключевой воды речки Еманая.

С Кладбища Гигантов на севере, по направлению средней части седловины Кокшетау, отчетливо вырисовывался прилепившийся сбоку южного склона Кокшетау громадных размеров уступ, называемый Карманом №1. Несколько ниже и правее, перпендикулярно Кокшетау, белело ущелье Трех Братьев состоявшее из двух высоких каменных стен, на расстоянии саженей трех одна от другой, внутри поросших частым березняком.

Около входа в ущелье выстроились в одну шеренгу «Три брата», по строению и расположению нагромождений, удивительно поражающих своим сходством. Конечно, с Кладбища Гигантов этих подробностей было не увидать.

Если взглянуть из ущелья на юг, перед путниками вдали ясно вырисовывалось кладбище Гигантов с окружающими курганами. 

Справа от восточной вершины Кокшетау был расположен высокий (около 280 метров над уровнем Чебачьего озера) кряж, носивший название Петушиный Гребешок. С вершины кряжа открывался обворожительной красоты вид, по направлению к юго-востоку, на Сахарную Головку, Окжетпес и окружающие холмы и озера. По красоте своей этот вид занимал доминирующее место и оставлял неизгладимое впечатление. 

Подняться на Петушиный Гребешок не было трудным даже с малыми детьми. Спуск же с Петушиного Гребешка совершали чаще всего следующим образом. Со стороны Чебачьего озера, придерживаясь хребтины Петушиного Гребешка, шли на восток, противоположное Кокшетау. Таким образом, доходили до тропы, шедшей от пещеры Отшельника к Окжетпесу, который находился справа.

Окжетпес, приблизительная высота которого над уровнем Чебачьего озера была равна 140 метрам, среди местных казахов издавна считался недосягаемым по своей высоте и неприступности. Отсюда и произошло название «Окжетпес». Существует следующее предание об этой горе.

«Давным-давно, когда только киргизы владели вольной степью, на этом пике жил «вещун-орел» и зорко следил за злыми делами султанов; много богатырей пыталось подстрелить его, но стрелы не долетали до его непреступного гнезда; были смельчаки, которые хотели взобраться на пик, но тщетны были их усилия... Владычество ханов прошло; «вещун-орел» улетел, а «Ок-джетпес» все красуется своей вечной красотой и служит памятником давно прошедших лет». (Словцов).

Позже неприступность Окжетпеса сломили неоднократными попытками нескольких смельчаков, водружавших в различное время на его вершине победные знамена и возвращавшихся с гордым сознанием своей отваги. Особенно неприступными считаются пять верхних камней, которые, вероятно, неоднократно леденили душу отважных путешественников ужасом во время этого головоломного турне. Главную трудность представлял верхний камень, на который без веревочных или каких-нибудь других приспособлений взобраться было невозможно.

Обычно подъем на Окжетпес начинали с его восточной стороны и, достигнув перевала седловины между Окжетпесом и Сахарной Головкой, карабкались по щелям между громадными камнями его северной части и по сучьям срубленных деревьев, услужливо кем-то положенных в особенно неприступных местах. Таким образом, достигали площадки на высоте, приблизительно, трех четвертей Окжетпеса, выше которой здесь было невозможно подняться. Но по направлению к западу над пропастью узкой лентой тянулся карниз, на котором в ширину помещалась только ступня одной ноги человека. По нему, немного спускаясь, переходили на балкончик западной стороны Окжетпеса, откуда на высоту пяти громадных камней, почти отвесно, поднималась до самой вершины щель, подъем по которой и представлял наибольшую трудность.

Один «любитель сильных ощущений», при первом знакомстве с Боровым был наказан за свою дерзкую попытку. Перед заходом солнца он попытался взобраться на Окжетпес без посторонней помощи и без веревок и лестниц, в итоге росидев всю ночь на злополучном балкончике, на который нужно было соскочить с отвесного над пропастью камня, обратный подъем на который без посторонней помощи представлял большую трудность. Не подозревая этого, он долго спокойно любовался с балкона открывшимся видом и величием заходящего солнца. После этого попытался лезть по щели на вершину Окжетпеса, но безуспешно. Решил подняться в наступившую темноту с балкона на камень, с которого на него перед тем соскочил, но сердце заледенело, когда он почувствовал, что ползет с его крутизны в пропасть. На его счастье дальше камень был отложим, сползание остановилось и можно было выбраться опять на балкон. Оставив свою роковую попытку, он был вынужден покориться своей незавидной участи: ночевать на балконе отвесного склона Окжетпеса. Ночь последних чисел июля была холодная и при том же темная и неспокойная. Чувство одиночества усугублялось необычными для него криками ночных птиц, воем вдали волка и беспрестанными, еще более тревожащими взлетами над его белым кителем и белой фуражкой летучих мышей, которые имели убежище в холодных щелях Окжетпеса. Спать было нельзя из-за наступившего холода, тревожного состояния и опасного местоположения. Только на рассвете, набравшись свежих сил и подбодряемый холодом июльских утренников, ему посчастливилось выбраться из своей западни и благополучно спуститься с Окжетпеса.

Со всех остальных сторон Окжетпес - неприступная величина даже на небольшую высоту. Чтобы убедиться в этом, достаточно было взглянуть на него с вершины противоположной к югу от него и последней на запад береговой скалы, откуда он горделиво поднимался к необъятной дали небес. Если взглянуть от утеса Горных Духов на вершину Окжетпеса то можно было увидить, что верхние его камни изумительно верно давали картину возлежащего на вершине Окжетпеса гиганта-слона, с резко вычерченным и выступающим выпукло ухом, со сквозным отверстием на месте глаза и с повернутым на запад хоботом.

Великолепная береговая скала Свобода, окаймленная зеленью камышей, находилась на берегу Боровского озера, напротив Окжетпеса на юго-восток. Скала Свобода возвышалась над поверхностью озера неприступной стеной с выступающими камнями.

Подъем на Сахарную Головку был менее опасен и тяжел, сравнительно с подъемом на Окжетпес. Направление следовало брать от седловины Окжетпеса напрямик, сообразуясь, с углом отбрасываемой тени в ясный солнечный день. В противном же случае, по компасу. Направление лучше было определять заранее, у подножья Окжетпеса, где виднелась скалистая Сахарная Головка. Приблизительно на половинной высоте Сахарной Головки нужно было проползти под каменистыми сводами образовавшегося с южной стороны отверстия, после чего взять вправо, как наиболее удобный путь. Здесь лучше было снять обувь и, лавируя по крутому восточному склону Сахарной Головки, подниматься босым на четвереньках. Последний путь казался головокружительным, опасным и не для всех возможным, отчего для многих Сахарная Головка являлась неприступной.

Легендарная пещера Отшельника находилась на северном склоне Кокшетау, несколько ниже Петушиного Гребешка, на высоте приблизительно 115 метров над уровнем Чебачьего озера. Сюда вели две дороги. Одна из них «верховая тропа» змейкой вела в горы и начиналась в нескольких шагах от придорожного «Обвала» с Окжетпеса, вправо от главной дороги на Акылбай. Пройдя по этой тропе мимо Сахарной Головкисправа через перевал «Здравствуй Чебачье, прощай Боровское оз.», тропа начинала спускаться по северному склону Петушиного Гребешка и вскоре приводила к пещере Отшельника.

Пещера Отшельника представляла глубоко вырытую землянку между камнями, разделенную невысокой перегородкой на две комнаты с земляным полом, потолком из набросанных бревен и отверстием для входа на уровне верхнего слоя почвы. Пещера эта в начале ХХ века была реставрирована с сохранением, по возможности, первоначального вида. Внутри ее находились чашка и ложка собственноручной работы отшельника, наполовину сгнившие, скамеечка, стол и кровать. В близстоящую сосну был врезан медный крест. К сожалению, сюда приходили и такие экскурсанты, которые не дорожили остатками далекой старины, свидетельствовавшими о прошлом отшельника, а постепенно их разрушали. Для сведения посетителей к сосне прибита дощечка с надписью: «В начале второй половины XIX столетия здесь жил отшельник. Имя его осталось неизвестным».

По существующему здесь красивому преданию, одному из жителей Борового в лесу встретился всадник на хорошем белом коне, попросивший у него топор и предложивший в залог своего коня. С тех пор этот таинственный всадник не появлялся за своей лошадью и никто его нигде не встречал. После открытия этой пещеры в 1907 году создалось предположение, что этот всадник и есть тот отшельник, который спасался в этой дикой местности, в те далекие времена служившей убежищем для медведей, волков, маралов и диких коз.

Место действительно было глухое, мрачное, в прекрасном и стройном сосновом бору, неподалеку от источника чистой ключевой воды, который был назван источником отшельника.

Другой путь к пещере Отшельника пролегал по законченной в 1912 году Северо-Синюхинской дороге, которая начиналась в долине Окжетпеса. В начале этой дороги, приблизительно в расстоянии 80 сажен, должна появиться слева тропа, которая некоторое время шла параллельно главной дороге, а потом отклонялась влево. От начала Северо-Синюхинской дороги до пещеры Отшельника насчитывалось приблизительно 280-300 саженей.

Северо-Синюхинская дорога на всем своем протяжении (около 1 версты 180 саженей) была проложена по берегу Чебачьего озера на суровом северном склоне Кокшетау, и пролегала среди поросших мхом оврагов, скал и соснового леса. Местами дорога ютилась на самом краю высокого берега, подобно алтайскому бому, с крутыми спусками, подъемами и поворотами, что представляло риск для поездки в экипаже или на велосипеде. Поэтому здесь предпочитали передвигаться пешком или верхом. 

В конце этой дороги, около кордона, по направлению на юго-восток, открывался вид на отроги Кокшетау, среди которых можно было различить силуэт профиля сказочной ведьмы («Балгер-катын») с выступавшими вперед подбородком и чепчиком на голове. Так богата была эта страна причудливым строением окружающих скал и гор, что совсем не нужно было обладать особенной фантазией, чтобы при виде их, создалась та или другая картина или образ, в которые невольно можно было воплотить эти скалы.

Если всмотреться с Настасьиной горки или с Эспланады на самую отдаленную на юго-западе высокую, седловатую гору, синевшуюся через Замковые скалы, можно было увидеть опрокинутый на затылок профиль Великана-Богатыря, который с левой стороны начинался шлемом и переходил в очертания лица с бородавками на носу и заканчивался длинной бородой. Эти бородавки были не меньше скалы Сыйыртас величиной.

Путешествие к «Великану» совершали в экипажах по Акылбаевской дороге. Не доезжая до Акылбаевского кордона, сворачивали влево к Богатырю, без дороги. Подъем на Богатыря был довольно труден по крутому склону, поросшему соснами и высокой травой. Направление по этим дебрям брали наугад. Желая забраться на нос Богатыря, легко было очутиться на его губах. Прогуливались сюда только ради любви к путешествиям и в поисках новизны. 

Для любителей путешествий и различных экскурсий Кокшетау представлял широкий простор. Обычно туда отправлялись в экипажах чрез Акылбаевский перевал. После непродолжительного спуска с перевала, не доезжая до Акылбаевского кордона, с правой стороны была малозаметная дорога, в начале которой на сосне прибита дощечка с надписью «дорога на Синюху». По ней был возможен подъем в экипажах по северо-западному склону Кокшетау на значительную ее высоту. Сажен 40-60 необходимо было карабкаться по голым скалам, и вы достигли наивысшей точки Кокшетау, с которой горизонт казался значительно расширившимся. Вдали были чуть заметны для невооруженного глаза села Котуркуль, Щучье и Дорофеевка. Но хорошо, если путник попал на Кокшетау в благоприятную погоду и время, когда нет дымки, застилавшей все окрестности. В противном случае путник терял весь интерес своего нелегкого путешествия. Очень важно поэтому было совершать экскурсию на Кокшетау в вполне установившуюся погоду, с резко очерченными облаками, с прозрачной синевой неба и хрустальной чистотой воздуха. 

Но несравненно интереснее было путешествовать по Кокшетау без дорог и экипажей. Для этого необходимо было тренировать себя предварительными экскурсиями по горам, развить в себе способность свободно ориентироваться в любом месте Бурабая. Хотя в последнем отношении Бурабай был благодатным уголком, потому как здесь было невозможно заблудиться. Наиболее интересным и щедрым на разнообразие местом для путешествий по Кокшетау без дорог представлял ее северный склон, возвышавшийся над Чебачьим озером, с массой отрогов, ущелий и сопок. На каждом шагу были различного рода преграды, которые приходилось преодолевать собственными усилиями: то перед вами вырастали гранитные неприступные стены, шедшие непрерывными отрогами от главного хребта Кокшетау, то приходилось пробираться по чаще лесов и кустарников или же подниматься по россыпям из громадных камней. Последний путь представлял много трудности: при всяком неосторожном шаге рисковали сломать себе ноги или оборваться на острия соседних камней.

Путешествие на Кокшетау начинали с 5-6 часов утра. Брали с собой кусок изжаренной телятины или баранины, а еще лучше боровских консервов тушеного мяса, хлеба, фляжку холодного сладкого чая с лимоном или с клюквенным экстрактом. На северном склоне Кокшетау, кроме источника Отшельника, нигде не было воды. Подъем начинали от ущелья Отшельника, взяв направление на восточную вершину Кокшетау. Неподготовленным этот подъем с северной стороны Кокшетау, густо поросшим сосновым лесом с камнями и валежником на пути, казался страшным и неприветливым. Местами появлялись поваленные бурей исполины-сосны. Для них советовали путешествие через Карман, на седловину Кокшетау, с южной стороны, почти совершенно открытой для глаз.

Восточная вершина Кокшетау, с северной и южной стороны, была неприступна, благодаря отвесным нагромождениям камней хребта. На южной ее стороне виднелась «Катушка», а с северной стороны Кокшетау, на расстоянии приблизительно 3/4 высоты ее, был расположен массивный кряж с вертикальным расположением пластов. 

К излюбленным путешествиям по южному склону Кокшетау относили подъемы на Карманы. Их было всего три. Из них самый высокий и величественный - Карман №1, прилепившийся по середине продольного и поперечного сечения Кокшетау. Отсюда не так был труден подъем и на седловину Кокшетау. Карман №2 приютился несколько западнее и ниже №1, а Карман №3 - еще ниже и дальше на запад. Наибольшей красотой отличался Карман №3, но благодаря своей отдаленности его редко посещали экскурсантами. Особенно красиво вырисовывались на нем на фоне голубого неба каменные столбы красноватого цвета.

При желании посетить все Карманы в одну экскурсию, рекомендовали начать подъем на 1-й Карман и от него, несколько спускаясь, перейти по склону Кокшетау на Карман №2, а оттуда и на Карман №3. От последнего Кармана легко было спуститься на Акылбаевскую дорогу, по которой и возвратиться на Боровое.