В климатическом отношении Бурабай не было постоянным: жаркое, знойное лето сменялось дождливым или не в меру ветреным, но благодаря песчаной почве здесь быстро сохло даже после проливных дождей. С северной стороны Бурабая простиралась на сотни верст степь, благодаря чему оно подвергалось влиянию северных и северо-западных ветров. Но соседство двух громадных озер с южной и северной стороны Кокшетау-Бурабай и Чебачьего, значительно увлажняло Бурабай, а величественный Кокшетау представлял прекрасную защиту южной стороны, на которой располагались дачи и первая санатория доктора Емельянова, от влияния северо-западных ветров.

Сравнительно с Алтаем здесь климат был мягче, а горы доступнее. Особенно для семейных Бурабай представлял много выгод. Здесь везде пролегали колесные дороги, по которым без особого риска можно было проехать в экипаже, причем все красоты, концентрированные на расстоянии 10-15 верст, были вполне доступны для поездки в экипаже. Конечно, здесь нельзя было увидеть снеговых гор с ледниками и глетчерами, услышать шума низвергающейся воды грандиозного водопада, но вместо этого можно было отдохнуть среди ласкающей взор изящной природы, под сводами ясного голубого неба. Отсутствие туманов и комаров делало эту местность еще привлекательнее.

Казахи были коренным населением Бурабая. У них были кочевья на ковыльных пастбищах около Бурабая. Расположившись в своих юртах аулами, верстах в 2-3 от центра Бурабая, на отведенных для них местах, они снабжали дачников прекрасным кумысoм ковыльных степей, верховыми лошадьми и бараниной. Пришлый же элемент населения состоял преимущественно из казаков, образовавших между озерами Боровой поселок. Правда, он имел всего около 15 домов с небольшим населением казаков.

Летом казахи в большинстве своем кочевали, уезжая на жайляу, а зимой размещались в зимовьях, расположенных на большом расстояний одно от другого, в нескольких верстах от Борового, отчего оно только выигрывало в санитарном отношении.

«Киргизский край, в геологическом смысле, есть страна молодая; вся южная часть его недавно освободилась от моря. Поэтому в строении его рельефа принимали участие, главным образом, самые позднейшие образования. На Кокчетавских горах граниты, порфиры, кварциты, сиениты играют главную роль. Граниты от выветривания нередко получают здесь так называемые матрацовые отдельности». 

А.Н. Седельников «Россия» ХVIII т.

Близ Котуркульской станицы находились незначительные залежи торфа. Около Чебачьего озера было несколько золотых приисков, на которых примитивным способом намывалось из золотоносных россыпей небольшое количество золота. В Кокчетавском уезде промывали золото по долинам речек Джаны-су, Азбая и Қайнары, а в его юго-западной части находили незначительные месторождения медных руд. Кокчетавские горы служили местопребыванием горного хрусталя, яшмы, черного турмалина и фиолетового плавикового шпата.

Озера Джеман-туз и Балпаш содержали соль. Близ Кантайки находились большие залежи белой глины высокого качества (ее химической состав: алюминия - 16,20 и кремнезема - 79,17%; при температуре в 1 500° глина размягчалась, образуя белую фарфоровую массу). Кроме этих полезных ископаемых, около поселка Борового находились залежи известняка.

Что касается растительного мира, то в Бурабае преобладала сосна, достигавшая 11 саженей высоты и 15 вершков в отрубе.

По сообщению ботаников, посещавших Бурабай (проф. Гордягин, М.М. Сиязов, В.Ф. Семенов), растительный мир в окрестностях Бурабая представлял значительный интерес и помимо своих красот. В глухих уголках леса, особенно в сырых и болотистых местах здесь сохранялись остатки северной сибирской тайги, ныне отделенной от Кокчетавских лесов широкой полосой степей, а когда-то, быть может, поглощавших их в своем зеленом море. Действительно, во многих местах Бурабая можно было встретить бруснику и нежную ползучую линнею. Близ озера Карасьего имелись типичные моховые и торфяные болота, а на них росла клюква, росянка и другие северные растения. В ботанических справочниках есть указания на произрастание здесь даже багульника, Кассандры и каллюны, но эти указания еще нуждаются в подтверждении.

В Бурабай можно было попасть двумя способами. Один из них – почтовый тракт. От конечного пункта, станции Петропавловск Сибирской железной дороги, до Бурабая обычно ездили на почтовых лошадях, т.е. на перекладных, если не было собственного экипажа. Уже со станции Петропавловск нанимали извозчика и просили везти на почтовую станцию (50 копеек), где заказывали себе лошадей.

Некоторые предпочитали ехать на протяжных, нанимая вольных ямщиков. Оба эти способа передвижения имели много недостатков. На почтовых лошадях можно было проехать все это расстояние в 1,5-2 суток, в зависимости от почты и, зачастую, произвола почтосодержателей, предусматривая который, почтовое ведомство имело на каждой станции пришнурованную к столу жалобную книгу, в которую достаточно было записать свою фамилию и подробный адрес или точно изложить содержание жалобы.

На протяжении всего почтового тракта до Бурабая встречалось только два села: одно Богодуховское, около станций Емантузской, в 90 верстах от Петропавловска, и другое Азат, последний почтовый пункт, в 80 верстах от Борового. Между Азатом и Боровым был небольшой поселок Кантайка или Туполевка. Весь путь от Петропавловска до Азата приходилось совершать среди необозримой степи пикетами (так называются почтовые станции в две-три избушки со службами). 

В хорошую установившуюся погоду проехать до Бурабая не было чем-то тяжелым. Но в ненастье путь был значительно затруднен. Ямщики в это время везли по ухабистым колеям, так как на главной дороге было много грязи, которые затрудняли движение для колес экипажа и копыт лошадей. При таких условиях даже вполне здоровому человеку было тяжело проехать, а больному лучше переждать, если была возможность, а в противном случае, и вовсе отказаться от поездки.

Всего до Бурабая, на расстоянии 240 верст, насчитывалось 9-10 станций, в зависимости от избранного пути.

Характер местности до станции Емантузской был безлесный, степной. Только около станции Емантузской встречалось несколько березовых колков и небольшой сосновый бор. После Камышловского пикета дорога начинала подниматься в гору, что было особенно заметно после станции Мизгильской, около которой дорога входила в пределы Кокчетавского уезда. В 40 верстах вправо от Мизгильской станции возвышалась седловая сопка Джеман-тау, высотой около 60 саженей.

От пикета Аксуйского путь пролегал по безлесной степи, слегка всхолмленной.

Прогонная плата на почтовых по 3 копейки с версты на лошадь, 10 копеек государственного сбора с лошади за перегон, 12 копеек за экипаж и плюс традиционный «на чай».

Как уже было сказано, Азат была последней почтовой станцией. От нее до Бурабая приходилось ехать на вольных, по 10 копеек с версты за пару.

В общей сложности вся дорога до Бурабая стоила приблизительно около 20 рублей за пару лошадей и 30 рублей за тройку. Поэтому в материальном отношении было выгоднее ехать с попутчиком, которого зачастую можно было найти в пути по железной дороге или поместив объявление в газете. Некоторые, для поиска себе попутчика, помещали объявление на почтовой станции в Петропавловске и пережидали сутки в городе или на той же почтовой станции.

Во время последнего перегона от Дорофеевки приходилось делать небольшой перевал через горы, начиная от Акылбаевского ущелья. Весь предыдущий путь пролегал по ровной местности, за исключением небольших холмов около Дорофеевки. От Акылбаевского перевала начинались красоты Бурабая, которые можно было бегло осмотреть во время пути. Оттуда оставалось миновать три небольших моста, и вы уже находитесь на расстоянии 3 верст от поселка Бурабай.

Другой путь, которым можно было миновать Акылбаевский перевал, пролегал от Туполевки прямо на Бурабай и сокращал дорогу верст на 6. Однако этот путь был несколько утомителен по длине своего перегона, так как от Туполевки до Борового было около 50 верст. Не доезжая 20-ти верст до Бурабая, начинались небольшие холмы. В дождь было необходимо проехать вброд узкую протоку шириной 2 сажени и 12 вершков глубиной, которая вливалось в озеро Большое Чебачье.

Другой способу передвижения от Петропавловска до Борового на протяжных, если вы имели дело только с одним ямщиком и не заботясь о перекладывании вещей из одного экипажа в другой, был утомителен своей медлительностью. Смотря по состоянию погоды, выносливости лошадей и прочности экипажа, можно было проехать это расстояние от 2 до 5 суток, останавливаясь для корма лошадей и отдыха на постоялых дворах, причем, за неимением крытых экипажей, приходилось ехать в «легчанках» (тележки с плетенными кузовами).

Почти всякий извозчик Петропавловска мог указать вольных ямщиков или зачастую сам предлагал свои услуги провести до Бурабая или какого-нибудь ближнего пункта, обеспечив наем ямщиков. Цена на вольных около 5 копеек с версты на лошадь.

Для желавших проехать все расстояние от Петропавловска до Бурабая на велосипеде необходимо было предварительно, по крайней мере в течение одного месяца, тренироваться ежедневными прогулками на велосипеде от 1-2 часов, не более 10-15 верст в час, смотря по комплекции человека. Всякие отклонения от этого правила могли повлечь за собой те или иные болезни. Количество верст к концу месячной тренировки постепенно увеличивали, с расчетом ежедневно проезжать от 25 до 30 верст.

При встречном ветре, в зависимости от его силы, значительно сокращались часовые пробеги, до 6-10 верст в час.

Все расстояние от Петропавловска до Бурабая при благоприятном ветре можно было проехать в 16-20 часов, конечно за исключением времени, положенного для отдыха. Ехать можно было с расчетом не более 10 часов в сутки для тренированных велосипедистов.

От станции Петропавловск на запад ехали, придерживаясь магистрального железнодорожного пути до 1-го переезда, от которого дорога пролегала на юг перпендикулярно железной дороги, в сторону от Петропавловска неподалеку от телеграфных столбов, которые служили путеводной нитью вплоть до села Азат. От него было ясно видно направление по синеющейся вдали Кокшетау.

В 13 верстах от Азата на пути к Туполевке (Кантайке), встречались казахские могилы.

Очень важно было от Туполевки не проглядеть поворот на Бурабай, влево от горной дороги на село Дорофеевку. Этот поворот находился приблизительно в версте от Туполевки. От Дорофеевки тоже можно было проехать в Бурабай, но эта дорога была тяжела для велосипедиста своим подъемом по Акылбаевскому ущелью.

Между Туполевкой и Боровым, приблизительно на полпути, встречались другие казахские мазары. Эта местность называлась «Кызыл-агач». Отсюда нужно также ехать по левому пути, а правый приводил на Дорофеевку. Если вскоре от «Кызыл-агача» дорога приняла холмистый характер, а Кокшетау располагался вправо, направление было верным.

От Кызыл-агача направление шло на восток, в обход Кокшетау, и в конечном своем пути огибало озеро Чебачье. Здесь приходилось пройти вброд неглубокую протоку, а в сильный дождь две протоки, одна недалеко от другой.

Тем, кто не мог проехать всего расстояния от Петропавловска до Бурабая на велосипеде, советовали не прибегать к разборке велосипеда на его составные части и перевозке его в специальном громоздком ящике или раме. Также не рекомендовали прикручивание веревками велосипеда на задок экипажа, где помещался багаж.

Наиболее удобным способом для перевозки велосипеда в экипаже считали помещать его в ногах колесами вверх. Велосипед прочно лежал на седле и руле. Для того, чтобы не поддерживать его в дороге, хорошо привязывали его ремешком, соединив последним облучок экипажа с педальным колесом. Чтобы иметь свободное помещение для ног, следовало, насколько можно, поднять велосипед на руле и седле соответствующими винтами.

В заключение полезно упомянуть о снаряжении велосипедиста. Отправляясь в такое далекое путешествие, велосипедисту необходимо было запастись добавочной пневматикой и коробкой починки, состоявшей из тюбика резинового клея, резиновых заплат, небольшого флакончика бензина и стеклянной шкурки для удаления старых заплат, флакончиком жидкого вазелина для смазки велосипеда и багажником над задним колесом.

Для себя лично велосипедисту советовали иметь толстую фуфайку, две смены белья, сапоги, дождевой плащ или азям, два полотенца, мыло, аптечку, фляжку (с подкисленным лимоном или клюквенным экстрактом) сладкого чая и полбутылки вина, сахара и чая. Все это помещалось в багажник. Велосипедные багажники были очень хрупкими и в дороге могли сломаться. Для предупреждения этого рекомендовали в помощь багажнику вставить под седло поперек рамы березовую палку, толщиной в 1 дм. и длиной около 10-12 вершков, к которой веревками подтягивался багажник и прикручивался весь багаж. Всю тяжесть багажа должна была принять на себя палка, которая вместе с тем не давала багажнику движения в стороны.

Что касается съестных припасов, то их всегда можно было найти на любой станции или в селе.

Еще несколько гигиенических советов. Не следовало оставлять на разгоряченном теле от езды на велосипеде мокрую от пота рубашку. По приезде на станцию, где предполагалась продолжительная остановка, обязательно рекомендовали вытереться сухим полотенцем, надеть свежую рубашку, а снятую повесить для просушки.

О дачах обычно заботились заблаговременно, списавшись с каким-нибудь дачевладельцем, так как бывали сезоны, в которые даже все амбары были заняты под квартиры дачников.

Весь Бурабай разделялся речкой Громовой на две части. На правом берегу раскинулся казачий поселок Боровое, а на левом - казенные лесные дачи, находившиеся в ведении Омского Управления Государственных Имуществ, где раскинулась наиболее красивая местность Бурабая. В резкую противоположность казачьих владений, здесь строго следили за чистотой. Порядок был образцовый. Здесь был разбит парк, в нем была оборудована детская площадка. Аллеи еженедельно подметали. Повсюду шло насаждение деревьев. Везде к услугам утомившихся экскурсантов - скамеечки. Прокладывались новые аллеи, новые живописные дороги, на что затрачивали тысячи рублей и охотно выделяли новые тысячи.

В №59 «Сибирская Жизнь» за 1914 год помещено следующее:

«Курорт «Боровое». Управление Государственными имуществ Акмолинско-Семипалатинского района, в ведении которого находится курорт, по словам «Омск. Тел.», предполагает приступить в текущем году к устройству на курорте курзала и установке электрического освещения. Для приведения в движение динамо-машин устанавливается на реке Громовой турбина».

На Боровском озере не разрешалось полоскать белье и купать лошадей, и за всем этим строго следили.

На той и на другой стороне от реки Громовой в лесу было построено несколько дач-особняков частных владельцев, с печами и без них. На дачах можно было найти только необходимое: стол, стулья или табуретки и скамейки, кровать без матраца. Обычно дачники привозили с собой мешок по размеру матраца и наполняли его, по приезде в Бурабай свежим сеном. 

Вместе с тем, в целях оздоровления помещения, очень важно было прибегать к употреблению липких листов, мухоморов и антипаразита для истребления вредных насекомых, укус которых, как главных распространителей заразных болезней, могло быть роковым. Антипаразит можно было захватить с собой, а липкие листы и мухоморы продавались и в Бурабае.

Для ненастных дней настоятельно рекомендовали запастись теплой одеждой и бельем (лучше толстыми фуфайками). Бурабай был богат на резкие переходы от зноя к холоду: суточные колебания температуры воздуха достигали летом до 20°, что, при неосторожности, не всегда проходило бесследно для вполне здорового человека.

В Бурабае имелось несколько столовых, отпускавших обеды и ужины на дом, были лавочки со всем необходимым, булочные, пекарни, которые продавали печеный хлеб и тесто. Из деревни приезжали торговцы мясом, овощами. С 1910 года здесь работал ресторан (на казачьей стороне, в поселке), где можно было получить обеды порционно и помесячно, закуски, вина и прочее. 

Семьи, желавшие устроиться своим хозяйством, находили особняки-дачи в 3, 2 и даже одну комнату, с отдельным выходом и летней кухней.

Помимо дач, можно было найти комнату с услугами. При найме дач необходимо прояснить вопрос о доставке воды и различного рода услуг.

Ниже приведены цены на дачи, комнаты, пансион, продукты и пр., существовавшие в 1913 году.

Свекла, огурцы и другие овощи появлялись в начале июля, и цены на них сильно колебались.

Ягоды - клубника, земляника и костяника - появлялись в изобилии, а малина, смородина и вишня (дикая) была в ограниченном количестве. Главными поставщиками ягод были казахи, с которыми надо было торговаться.

В 2-х верстах от Бурабая, на берегу Чебачьего озера, был построен иностранцами консервный завод, где за малую цену (5-8 к.) можно было приобрести коробку хороших консервов тушеного мяса, весом около 1 фунт. Эти консервы являлись незаменимым подспорьем в экскурсиях по горам и красотам Бурабая. Достаточно было донышко коробки консервов разрезать по двум диаметрам крест-накрест, отогнуть образовавшиеся секторы и разогреть консервы на малом огне.

Купание в хрустальной и чистой воде Боровского и Чебачьего озер продолжался здесь весь сезон. Температура воды в хорошую солнечную погоду достигает 18° R, а в ненастье опускался до 12° R. Чебачье озеро, содержавшее небольшое количество соли, имело температуру несколько ниже. Купален и кабин не было. Купались прямо с береговых камней в казенном районе, около скалы «Сыйыр-тас». Для женщин было отгорожено камнями специальное место для купания.

Каждое лето в Бурабай приезжало до 600 человек, туберкулезных больных было сравнительно немного. Большинство их помещалось в частной санатории доктора Емельянова.

Отсутствие библиотеки и культурных развлечений иногда заставляло себя чувствовать. Газеты и корреспонденцию тут получали два раза в неделю из Щучинского почтово-телеграфного отделения, находившегося в 22 верстах от Бурабая. Вся корреспонденция доставлялась в Бурабай и отправлялось в Щучинск одним из местных жителей. За всякое полученное или отправленное письмо платили 2 копейки. Невзирая на такую высокую плату, почтальон не разносил корреспонденцию по домам.

К числу лечебных средств Бурабая относили кумыс, целебный воздух соснового бора, световоздушные ванны, солнечные ванны, песочные ванны, лечение земляникой и т.д. В окрестностях Бурабая были малоисследованные озера и грязи, которые славились, особенно среди казахов, своими целебными свойствами для лечения катарра желудка и ревматизма. Но оборудование грязелечебного заведения ждало предприимчивого человека.