Когда узнал о подписании этого указа и создании комиссии, я очень обрадовался. Много лет изучаю тему сталинских репрессий и, конечно, все это время сталкивался с различными сложностями. Большинство архивов было закрыто, на многих делах стоял гриф «Совершенно секретно»… Из-за этого работа с документами была очень непростой, ценные сведения приходилось добывать буквально по крупицам. Благо сейчас начали открываться архивы, появилась возможность работать более результативно. Помимо государственной комиссии созданы комиссии областных уровней, которые значительно помогают исследователям. Многие ученые обратились к теме репрессий. Если раньше было всего несколько человек-энтузиастов, углубленно занимающихся этим вопросом, то сейчас ученых, интересующихся сталинским режимом и его жертвами, стало гораздо больше. Для нас открылись архивы спецпрокуратуры, оказывает значительную поддержку Комитет по статистике и специальным учетам Генеральной прокуратуры РК.

Естественно, я тоже активно пользуюсь новыми возможностями. Мне удалось воочию увидеть многие документы – приказы, списки, справки, карточки учета, связанные с людьми, с чьими историями я сталкивался во время своих многолетних исследований, чью жизнь и воспоминания собирал по крупицам. Сейчас работа в архиве стала более плодотворной. Я нахожу там многие фамилии, в том числе и очень известные, и словно смотрю на этих людей другими глазами, заново открывая для себя их непростые судьбы.

Сегодня я хочу рассказать о Мариэтте (Марии) Ростиславовне Капнист, графине, прошедшей Карлаг, которая, несмотря на все тяготы и несправедливости жизни, смогла сохранить человеческое достоинство, благородство и гордую стать.

В ОГНЕ НЕПОКОЛЕБИМЫЕ

Мариэтта Капнист-Серко – известная актриса кино, потомственная графиня. Именно благородное происхождение стало причиной всех бед этой статной, красивой, талантливой женщины. Сначала из-за происхождения она была исключена из театрального института, а в начале войны – арестована и приговорена к восьми годам в Карлаге, заклейменная обидным прозвищем «фашистка». Но этот срок не был последним в ее жизни.

Капнисты – древний дворянский род. До наших дней на острове Занте в Ионическом море сохранились руины их первого родового замка. Родоначальником Капнистов стал православный грек Стомателло Капниссос, служивший у венецианских дожей. За героизм в боях с турками за греческие острова в 1702 году ему был пожалован графский титул. На гербе нового дворянского рода был изображен пылающий вулкан и надпись: «В огне непоколебимый».

Внук Стомателло Петр тоже воевал с турками, но уже на стороне российского императора Петра I. А его сын Василий, сократив фамилию до Капнист, командовал казачьими войсками и прославился в боях под Очаковом. Вообще, род Капнистов был очень плодовитым. Потомки Стомателло породнились с такими знаменитыми дворянскими фамилиями, как Апостол, Голенищевы-Кутузовы, Гиршман, Новиковы, Гудим-Левковичи. Украина стала неотъемлемой частью судьбы для Капнистов: граф Ростислав Ростиславович Капнист связал свою жизнь с Анастасией Дмитриевной Байдак – прапраправнучкой знаменитого запорожского атамана Ивана Дмитриевича Серко. Из 55 своих битв атаман не проиграл ни одной. 22 марта 1914 года родилась Мариэтта Капнист. Можно представить, каким крепким характером одарили девочку знаменитые предки. А характер был ой как нужен, чтобы выдержать жестокие удары судьбы…

Переворот 1917 года принес первые жизненные потери. «Когда появилась «чрезвычайка», – вспоминала Мария Ростиславовна, – было вывешено объявление: всем дворянам, титулованным особам прийти в ГПУ, иначе расстрел». Был расстрелян отец, потом тетя…

В 16 лет Мария (тогда еще Мариэтта) поступила в театральную студию Юрьева в Ленинграде, а после ее закрытия – в институт. Педагоги пророчили девушке большое будущее, разрешали выходить в массовках на профессиональной сцене. Но вскоре был убит Киров, который был близким другом семьи Капнистов, и Марию исключили из вуза как неблагонадежную. В одном из интервью Мария Ростиславовна признавалась, что убеждена в том, что Киров был убит по указке Сталина. Про театр девушке пришлось забыть, она выучилась на бухгалтера и работала в Киеве и в Батуми. А затем…

Затем в ее жизнь вошло Особое совещание, осудившее Капнист по статье 58-1-а за «шпионаж в пользу иностранных разведок во время войны».

ЖЕНА КОЛЧАКА

О своей жизни в Карлаге Мария Капнист рассказывала в начале 90-х годов Л. Ельниковой. Среди ее воспоминаний были и воспоминания о женщине, с которой они подружились на долгие годы. Вот что говорила Мария Ростиславовна:

«В один из лагерей Караганды – это место основали и обживали спецпереселенцы и мы, лагерники, – нас этапом пригнали ночью. Косы мои уже отрезали… Я уже хорошо знала цену ночным допросам, когда тебя или ослепляют и обжигают сверкающе-яркой лампой, или бросают в ледяную ванну. Знала, что бывает, когда тебя заприметит начальство… В женских лагерях были свои законы, может быть, ужаснее, чем в мужских. В Карлаге я познакомилась с Анной Васильевной Тимиревой, невысокого роста, необычайно красивой женщиной – корнями из терских казаков. Мы подружились, и тогда я узнала, что она – жена Колчака».

Во время своей работы в карагандинских архивах некоторое время назад я обнаружил карточку учета осужденной Тимиревой А.В. Как оказалось, она сидела не только в Карлаге, но и в Бурминском отделении. Несколько лет назад, когда вышел фильм «Адмиралъ», рассказывающий о жизни и любви Колчака, я обратил внимание на образ Анны Книпер и стал глубже изучать бурминский период жизни Тимиревой. Те, кому посчастливилось познакомиться с ней, рассказывали, что это была очень гордая и красивая женщина. Она общалась с местными жителями, и когда наши бабушки-казашки приглашали ее в гости и угощали чаем, всех поражало то, с какой осанкой она сидела, и даже пиалу с чаем она держала каким-то особым образом. Бабушки угощали ее сахаром, и она, несмотря на голод и обрушившиеся на нее невзгоды, держалась прямо, искренне благодарила и откусывала кусочек сахара с достоинством и изяществом.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ МАРИИ КАПНИСТ

А вот еще несколько эпизодов из воспоминаний Капнист о жизни в Карлаге и в других лагерях:

«К моменту нашей встречи Тимирева отсидела почти 18 лет. Анна была натура артистическая – лепила, рисовала. Вместе с ней ставили мы в бараке ночные спектакли. Женщины нас благодарили, и мы были благодарны всем, ибо это нас морально поддерживало. Мы делали саманные кирпичи. Сначала не выходило, а потом по 180 штук за день наловчились делать. Изнурительная работа в невыносимой жаре, воды чуть-чуть, в бараках ночью нестерпимо. Начальник лагеря Шалва Джапаридзе охоч до лагерных женщин. Ночью присылал «сваху» из наших же, лагерных, и она приводила ему назначенных. Как-то приходит такая в барак и говорит: «Шалва помирает, просит тебя написать письмо его дочке». Я пошла… Когда он попытался меня схватить, ударила его от страха и ненависти… И Шалва решил отомстить. Конвойные бросили меня в мужской лагерь к уголовникам. Затаилась, жду. Подходит вразвалку старший. И где у меня силы взялись? Крикнула: «Черви вонючие! Война идет! На фронте гибнут ваши братья, а вы дышите парашей, корчитесь в грязи и над слабыми издеваетесь. Были бы у меня пули…» Один предложил убить меня, но тот, кто верховодил, приказал: «Пусть говорит – не трогай!» Между ними началась свалка, конвоиры пришли, забрали меня.

…Лежу на нарах, думаю в отчаянии: не выживу. И приснился мне сон, помню до сих пор: лежит мешок с зерном на дороге, а люди смотрят на него и не знают, как взять. Не пойму, как очутилась возле мешка, подняла его и закинула на спину. И для меня он показался легким как пух. Раздала людям пшеницу… На душе стало легко, светло. Проснулась и поняла: сон вещий. Делай людям добро – и станешь всесильной. С тех пор стараюсь так делать.

…Этапы, пересылки, лагеря. Никогда не говорили, куда ведут, дознавались потом сами. Навсегда в памяти этап от карагандинского лагеря в Джезказган. Пустыня. Палящее солнце. Сильный ветер с песком… Люди мерли как мухи. Мучила всех жажда. Запомнилась казашка, которая вышла с кувшином воды. Ей разрешили напоить самых слабых. Джезказган был чуть ли не самым страшным местом. Добывали уголь. Утром спускались в шахту, поднимались ночью… Нестерпимо болели руки и нога. Я была бригадиром. Однажды утром выписывала в конторе наряд и встретилась с конвоиром-казахом из карагандинского лагеря. Как же он воскрес? Ведь там, когда он выстрелил прямо в лицо той, которая отказалась стать его наложницей, мы сами скрутили его и живого засыпали песком… Узнав меня, ехидно усмехнулся и тут же начал страшно бить. Меня спасало, что мой друг Георгий Евгеньевич присылал посылки. Их появление было дивом, волшебной соломинкой жизни. Куда я ни попадала, как вездесущий дух он находил меня: объявлялся письмами, посылками. Каким чудом были эти посылки! Сколько было за эти годы ужасного, тяжелого… Но были и встречи, осветившие душу на всю жизнь.

…К осени болезнь и до меня добралась. Лежа в больнице, видела: много людей каждый день умирало. И что-то их очень быстро хоронили. И как так быстро успевали? Обнаружилось, что в гроб их только в больнице клали. А как вывезут из лагеря, покойниц «выгружали» из гроба в ущелье, и с «тарой» назад, чтобы использовать ее для других. Экономили. Сама не своя побежала к начальству. У меня, говорю, связи в Москве, не прекратите издевательство над мертвыми – доложу. Тайшет – последний круг моего ада.

… В начале марта 53-го нас неожиданно всех вывели во двор. Вышел начальник лагеря и сказал, что умер Сталин. Что тут началось! Истерика, крики, рыдания. Что делать? Всех нас теперь расстреляют! Я протанцевала вальс, и все решили, что я сошла с ума. Я часто давала повод так считать. Начальник объявил: уголовницам – отдыхать, фашисткам работать. Так называли нас, кто по 58-й. Это была наибольшая обида.

…На волю посчастливилось ехать пассажирским поездом. Зашла в туалетную комнату привести себя в порядок. Умываюсь, а из зеркала смотрит на меня незнакомая бабуся с короткой стрижкой, со сморщенным, опавшим лицом. Испугалась и выскочила в коридор, там офицер у окна, спрашивает: «Что с вами?» Я показываю на туалет – там какая-то старуха. Он открывает двери – никого. И тут я поняла: бабуся – это я. От такого страшного открытия подкосились ноги».

ДОКУМЕНТЫ ИЗ АРХИВОВ

Работая в архиве Карагандинской области, я нашел личное дело Мариэтты Ростиславовны Капнист. В этом деле есть выписка из протокола № 44-М Особого Совещания при Народном Комиссаре Внутренних Дел СССР от 6 июня 1942 г. Именно так это и делалось в то время: без суда и судебных заседаний, без прокуроров и адвокатов. Сухие: «Слушали – Постановили». Вот так решались людские судьбы. Слушали: «Дело № 49393⁄НКВД Грузинск. ССР обв. КАПНИСТ Мариеты Ростиславовны, 1914 г. р., ур. г. Ленинграда. Русская (по паспорту итальянка), гр. СССР». Постановили: «Капнист Мариету Ростиславовну за шпионские связи заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на ВОСЕМЬ лет, считая срок с 27 августа 1941 года».

Есть в деле также и справки. Одна из них о том, что арестованная Капнист за нарушение тюремного режима по распоряжению начальника тюрьмы посажена в карцер на трое суток. А еще одна – справка об освобождении. В ней подробно расписаны все сроки, по которым отсидела Мария Ростиславовна: «Была осуждена 9.07.1942 г. Особым совещанием при НКВД СССР по ст. 58-1-а УК РСФСР к 8 годам лишения свободы, с исчислением срока наказания с 07 августа 1941 г. Освобождена 27 августа 1949 г. из Степного лагеря МВД СССР. После отбытия наказания направлена в ссылку на поселение в Казачинский р-н Красноярского края. Повторно осуждена 26 декабря 1952 г. Красноярским краевым судом на 10 лет лишения свободы, с исчислением срока с 14 октября 1951 г.». На втором сроке Мариэтта под давлением суда назвала себя Марией, и под этим именем ее и судили.

Окончательно освободилась Капнист 10 февраля 1956 года из Ангарлага.

Аккуратно подшит к уголовному делу и еще один интересный документ, свидетельствующий о том, что в начале следствия Мариэтта еще верила в справедливость. Ее заявление наркому НКВД Аджарии датировано 24.11.1941 г., и в нем женщина наивно надеется на то, что будет услышана вышестоящими лицами: «Жду вашего вызова срочно. Прошу не отказать. Дело мое требует вашего личного свидания».

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ

15 лет провела Мария Капнист в сталинских лагерях. После освобождения ей все пришлось начать с нуля. Поселилась она в Киеве и ночевала первое время где придется: на вокзалах, в скверах, телефонных будках. Работала массажистом, дворником и даже не помышляла о воплощении в жизнь своей юношеской мечты – быть актрисой. Но, как оказалось, судьба может быть не только жестокой. Иной раз она делает самые неожиданные подарки. Однажды Мария стояла в своей бедной фуфайке около кинотеатра, и молодой режиссер Юрий Лысенко обратил на нее внимание. «В каком фильме вы снимаетесь?» – спросил он опешившую женщину и повел на съемочную площадку художественного фильма «Таврия». И с этого времени Мария Ростиславовна стала востребованной характерной актрисой, сыграв в 120 различных фильмах.

В знаменитом приключенческом фильме «Бронзовая птица» актриса предстала в образе таинственной, наводящей на героев страх графини. В фантастической комедии Александра Майорова «Шанс» исполнила роль великосветской дамы Милицы Федоровны. А какой великолепный образ злой колдуньи Наины ей удалось создать в экранизации сказки Пушкина «Руслан и Людмила»!

Мария Капнист никогда не сидела без дела, нередко давала благотворительные концерты, помня свой вещий сон в лагере и пришедшую к ней тогда мысль: «Делай людям добро – и станешь всесильной!» А еще актриса добилась возвращения из забытья имени одного из своих славных предков, писателя Василия Капниста, воспевавшего Украину и посвятившего немало стихотворений Тавриде и ее древним памятникам. Было широко отмечено 230-летие поэта, изданы и даже включены в школьную программу его произведения.

Жизнь Марии Ростиславовны закончилась внезапно. Из-за тяжелой работы под землей, в жезказганских шахтах, у нее развилась сильнейшая клаустрофобия. Она не могла пользоваться подземными переходами, и это стало причиной ее гибели. В возрасте 79 лет Марию Капнист сбила машина, когда она переходила одну из самых оживленных дорог Киева – проспект Победы, прямо у киностудии им. Довженко. Актриса умерла 25 октября 1993 года в киевской больнице от осложнений. Похоронена Мария Ростиславовна Капнист на фамильном кладбище в селе Великая Обуховка Полтавской области.

Жизнь и судьба Марии Капнист были очень непростыми. А сколько еще таких поломанных судеб скрыто за тяжелыми дверьми архивов, сколько еще историй о пострадавших от репрессий людях нам, ученым, предстоит открыть и изучить! Кто-то может сказать: эти люди давно ушли, теперь ничего этого им не надо. Им не нужна реабилитация, не нужны воспоминания, не нужна запоздалая справедливость. Но я не могу с этим согласиться. Открывать архивы, рассказывать о человеческих судьбах, попавших в сталинские жернова, необходимо. Это нужно для будущего!

И время, в которое мы сейчас живем, как никогда показывает, что помнить историю обязательно надо. На той самой земле, где совершались кровавые сталинские репрессии, где бесчинствовало Особое совещание, тысячами осуждая невинных людей разных национальностей, сегодня брат воюет с братом. Все это пугает и страшит. К сожалению, уроки, кровью и человеческими страданиями вписанные в нашу общую историю усатым вождем, многих ничему не научили. Самое страшное, что мы все еще принимаем такое насилие как норму, делимся на своих и чужих, забывая о главном: прежде всего мы люди. И наш долг как ученых рассказывать о прошлом, поднимать из небытия документы и судьбы, чтобы будущие поколения, увидев нашу работу, поняли: такого больше никогда нельзя допускать!

На фото: карточка учета осужденной Тимиревой А. В., уголовное дело Капнист М. Р., фотография из уголовного дела.

Нурлан ДУЛАТБЕКОВ,

член Национального Курултая, член-корреспондент НАН РК, доктор юридических наук, профессор