Приветствуя словами «Где ты, мой редактор!» Табыл ага часто заходит к нам в редакцию. Этот энергичный человек со времен работы в издательстве известен как хороший собеседник, интересующийся и делящийся всем и вся. Едва услышав, что он приболел, мы решили побеспокоить его звонком.
«Ага, насколько известно, за 80 лет вы впервые сказали, что заболели» – этим словам старец – кладезь истории, обрадовался словно ребенок. Беседа началась. Мы прочитали документальный автобиографический рассказ сегодняшнего героя «Три дня, три ночи, холодная могила». Дабы различить черное от белого в этом произведении, мы задали писателю несколько вопросов.
«Мое детство пришлось на военные годы. Зима 1945-го. Густым снегом покрыта даже печная труба. Учился я в начальной школе колхоза «Карагоз», состоящего из 50-ти домов. Сарай наш развалился и 20 волов пришлось гнать к мечети «Косай». Мне 10 лет, рядом паренек чуть постарше. Изо дня в день я после полудня загружаю сено в телегу. Председатель колхоза разпределил десяток волов среди сельчан. Один из них достался и нашей семье.
Отец мой Турсынгали был осужден и репрессирован. Мать Науша скончалась незадолго до этого. Я рос у дяди Бекказы. На тот момент у нас была одна белая корова-кормилица, вол оказавшись с ней в одном загоне разодрал ей живот рогами. Наступила весна, отец так и не вернулся, я остался жить с дядей и женге. Старшим из детей этого дома, я остался один. Есть было нечего, весь домашний скарб разобрали родственники, ничего не оставили. Не зная куда податься, я часто ночевал на старом кладбище. В один из ночей, я проснулся от топота копыт. Перед глазами возник всадник в облаченный в военную форму.
– Эй, мальчуган, что же ты лежишь здесь? Вставай! Мы заберем тебя и обучим, – сказал он. Сначала он представил себя: «Зовут меня Амангали Сыздыков, работаю председателем соседнего колхоза Карауй» и тут же подсадил меня на лошадь. Наверно я не очень обрадовался перспективе обучения или мне просто не хотелось куда-либо уезжать, я задал странный вопрос: «За что вы мне так помогаете?».
Он объяснил: «В 1932-ом, когда в мой капкан не попадался ни один зверек, ни даже мышь и я умирал от голода, встретился мне твой отец, который отвел к себе домой, накормил и этим спас мне жизнь. Я лишь хочу отплатить за его добро».
«Отыскивая документы отца, я наткнулся на огромный архив»
После окончания пятилетки меня направили в город Уральск на курсы председателей колхозов. Таким образом, добираясь пешком до Сапакколя, я продолжил обучение. Женя дяди не заботилась обо мне, заставляя остро ощущать сиротство. Меня спасала только учеба. Днем игрался с мальчишками, питался куртом, в некоторых домах угощали талканом – так и жил. Ночевал в школе. Перед началом занятий выходил из школы. Однажды я проспал, меня разбудила Айзада Нурымгереева, женщина, подметавшая полы: «Эй, мальчик, ты ночуешь в школе? Ты это прекращай, пойдешь к нам домой! Муж мой на фронте, верблюдицу доим» - предложила она. Позже был построен интернат, детский дом. Я много времени потратил на колхозные работы, поэтому школу закончил в 20 лет.
Отец был отправлен в ссылку в 40 лет. Он был руководителем колхоза. «Нет выше порога, как нет ничего хуже споров между родичей» говорят в народе. Отца сдали властям зависть и злость родственников. Иначе, не сам же Сталин забрал его, держа за руки. По найденным данным отца, я обнаружил, что он умер в Казани. Его брат Бекказы был осужден по нашумевшей 58-ой статье. Документы я отыскал. Но из какой тюрмы он был освобожден и в какой местности проживал – для меня осталось неизвестным. 58-статья – не простое обвинения, от которого можно было бы избавиться. Самая наименьшая мера пресечения – 10лет пребывания за решеткой. Еще одно благое дело сделанное для меня – это то, что он записал меня на имя своего отца – Кулыяса. Судьба детей «врагов народа» всем известна. Что было бы со мной останься я под фамилией отца Турсынгали.
Я прошерстил все архивы России – Оренбурга, Омска, Барнаула, Новосибирска. Ни сколько не сожалею о проделанной работе. Говорят: «Душа умершего человека радуется при каждом упоминании его имени», я собственноручно передал в Национальный архив РК личные дела 5 тысяч человек. Эти документы я передал с одной лишь мыслью: «пусть наши потомки никогда не познают страданий своих предков, пусть читают, помнят». В ходе разговора мы задали вопросы касающиеся архивов: о порядках работы, об отношении к казахам в иностранных учреждениях, и наконец, какие чувства наполняют человека, когда удается найти уникальные документы. «Я выхожу из архива в слезах. Во время поиска документов моего отца, я наткнулся на исторические данные огромного числа казахов. В документах некоторых репрессированных указано, что закончили они всего по два класса, не смотря на это они были очень образованы. Их рукописные документы, словно напечатаны на машинке. Люди того времени, наши отцы и деды кажутся мне гениями степи»
«Шона боролся и пожертвовал собой за казахский язык»
Вопреки своей сиротской доле Табыл Кулыяс стал сатириком. На вопрос как он пришел к этому жанру и какова была сила юмора в советский период Табыл ага ответил не задумываясь: «Никто не может утверждать, что Советское правительсво было справедливым. Жестокая политика Москвы, тот страх, в котором местные власти держали народ приводил к тому, что люди не ведали что творили. Никто не может утверждать, что в Советское время не было преступности. При всех, искусственно созданных правительством, проблемах мы пытались стать защитой для, измученного неравноправием, народа. Я возглавлял комитет комсомола в совхозе «Дзержинский». Работал бригадиром во время поднятия целины. Пас лошадей, был и кузнецом. Время от времени писал статьи в газеты: «Қазақстан пионері», «Лениншіл жас». При любом обществе своеобразным щитом для слабых и беззащитных всегда служила сатира. Поэтому я обратился именно к ней».
Ведая о приближении даты дня рождения Шоны Смаханулы, мы заранее подготовили вопрос для коллеги-сатирика: «Шона Смаханулы в то время работал в журнале «Ара». Мы хорошо общались, я воспринимал его как старшего брата. Когда мы ходили к нему в редакцию, он печатал наши материалы, опубликовывал в журнале. Он был мудрейшим человеком. Удивительно, что человек творящий благие дела во имя народа, никогда не будет признан при жизни. Шона боролся и пожертвовал собой за казахский язык. Шокен (уважительное обращение) открыл казахскую школу в Алматы, собирая подписи по дворам. Об открытии еще одной школы он позвонил как-то в Центральный комитет. В ответ на просьбу он услышал грубые крики: «Ты выходишь за рамки! Нацист! Мы просто так это не оставим – призываем к порядку!» В этот момент сердце писателя не выдерживает и он умирает. Ведь обвинение ЦК о нацизме равнозначно тому, если бы они заключили его в тюрьму.
Шона Смаханулы – один из редких казахов, записавших свою фамилию с «улы». В то время, когда в паспорте отсутствовала графа «национальность» и все были «Советскими гражданами» это был героический поступок.
«Алдар косе был начальником почты в Бокеевской орде»
Из творчества писателя- сатирика вспоминаются его известные герои. Алдар Косе и Кожанасыр, острослов Айса, находчивый Тымыр и упрямый Кымыр, мягкотелый Майлепес – мы не могли не спросить о них. Мы и раньше слышали, что Алдар Косе – это реально существовавший человек и все же хотелось услышать из уст самого писателя.
«Алдар Алданулы – такой человек существовал в истории. Он в 1750 году возглавлял отделение связи в Букеевской орде. Кырымбек Кошербаев, возглавляя Западно-Казахстанскую область, переписал все документы из российских архивов, касающиеся истории области. В это он подключил всех молодых ученых, студентов, аспирантов, докторантов университета. Собранные материалы повествуют о том, что Алдар на самом деле жил и служил народу, направляя деятельность на улучшение службы почтовой связи. Народ, полюбивший своего сына, нарекал его именем своих детей.
Это народ обратил его имя в легенду. Простые люди ценили его за справедливость, видели его доброту по отношению к слабым. Его любили и превозносили. Он осознавал необходимость развития линий связи, систем передачи писем и посланий для власти» расказывает Табыл Бекказыулы.
«Сколько казахов было в начале века?»
Существует расхожее мнение ученых и исследователей о численности казахов в начале 19 века. В школьных учебниках по истории и в учебной литературе для студентов нет последовательности. Касательно этого вопроса Табыл Қулыяс, прозванный известным профессором Турсыном Журтбай «Отчаянным архивистом», писал: «По моим данным,а именно по книге «Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. 1904-1905 гг. Вып. 81-87» общее число казахов составляло 10 миллионов. «К середине 90-х ХІХ века общее число казаков составляло около 10 миллионов человек» – так, черным по белому, довольно четко написано в той книге. Если быть точнее, казахов на казахской земле было 6,8 млн., добавляем 1,7 млн. казахов, проживавших в составе Советского государства и 1,5 млн. казахов проживавших за границей. В своих документально-познавательных трудах я прордолжаю писать о том, что 80 процентов казахов погибли по вине голодомора 1918-1922, 1930-1932 годов».
Известный архивист привел также такие ужасающие данные: башкирам и татарам во времена голода некоторые страны, такие как США, Финляндия переправляли через Средиземное море помощь, продукты питания. А казахам никто не помогал. Причина этому – тайный указ царицы Екатерины « О завладении Казахстаном без казахов». На основе того Указа проводилась политика направленная на лишение казахами земли, языка и религии.
«Жиенгали был одним из первых писателей, кого унес голод»
В начале беседы исследователь табыл Кулыяс упомянул о передаче более 5 тысяч архивных документов. Мы попросили рассказать о судьбе исторических личностей, деятелей культуры, служителей пера. «В числе писателей, умерших во время голода, есть знаменитый сатирик, фельетонист Жиенгали Тилепбергенов. Его семью, пребывавшую в беспощадных тисках голода, навестил районный секретарь. Тогда Жиенгали сказал ему: «Вот и ты пожаловал. А я ухожу в мир иной. Этот партийный билет я сдаю тебе. Ничего хорошего он мне не принес» произнес он и попросил жену принести красный билет. «Оу, Жиенгали, вы сильно ошибаетесь! Нельзя говорить такое о Советском правительстве» испугался секретарь и вышел из дома.
Жиенгали родился в Темирском районе Актюбинской области. Во время работы в районной газете ему выдавали талоны на еду, которой на всю семью не хватало. Кроме этого, на писателя надеялась вся его родня. Такое тяжелое время было. Жиенгали ведь был близким другом Ильяса Джансугурова. Я считаю Ильяса одним из лучших писателей нашего народа. В своих последних письмах другу Жиенгали откровенно писал: «Я умираю от голода. Если у тебя есть возможность, вышли мне денег». Такие истории описаны в моей книге «Аныз ізімен» (По следам легенд).
Ильяс, написав поэму «Аққала», не мог избежать расстрела
С этой поэмой Ильяс Джансугуров выступает против политики Голощекина. В Жезказгане в 1929 году конфискованный у баев скот не смогли отправить на поезде. Протухшее мясо решено было уничтожить. Залитая керосином гора мяса, горела почти целый год. Ильяс, скорее всего, зная об этом, написал поэму «Аққала». Краткое содержание такое: активисты построили в степи город из снега и льда. Одной улице они дали имя Ленина, другой – Сталина, самую крайнюю назвали улицей Берии. Пришло лето. Расстаявший лед оголил человеческие останки. Такой вот ужасный сюжет» Писатели того времени старались залечить раны своего народа, быть ему опорой.
Попало ли то произведение в руки Голощекина или сотрудников НКВД, не знаю, но поэма пропала. Надеюсь, в будущем исследователи найдут и добавят в ее в научный оборот. Произведение стало бы еще одной ценностью нашей литературы» поделился своими надеждами Табыл ага. В завершение беседы Табыл ага поделился познаниями о чудесах человеческой ауры. Его развитая интуиция позволяет определить какой человек стоит перед ним: плохих, завистливых людей он чует за версту. А с людьми сдержанными, образованными, воспитанными он легко открывается. В них, вероятно, он чувствует некую родовитость. Недаром у казахов есть такое понятие как «тектілік» – «знатность».
Беседовал Заңғар КӘРІМХАН