700 лет назад на кыпчакском языке говорили все, кто проживал на территории от Алтая до Дуная
Ученого-тюрколога, доктора филологических наук Александра Гаркавца не случайно настоятельно просили не только принять участие, но и выступить с докладом на расширенном заседании Межведомственной рабочей группы по изучению национальной истории РК под председательством государственного секретаря Марата Тажина в Астане. Его трехтомник «Кыпчакское письменное наследие» произвел настоящий переворот в сообществе ученых. Смутные догадки о том, что у тюркоязычных народов есть богатейшая письменная история, по воле судьбы и обстоятельств затерянная в веках, благодаря этому человеку впервые приобрели документальное подтверждение.
Если раньше все наследие кыпчаков умещалось в одной тоненькой книжке, то три тома «Кыпчакского письменного наследия» состоят из 3792 страниц, набранных мелким шрифтом, и включают в себя пять псалтырей, все послания апостола Павла, девять молитвенников, два сборника житий святых, три судебника, три процессуальных кодекса, три сборника проповедей, сочинения по дидактике, теософии, истории религии, астрологии, медицине, календари, документы, протоколы судов, словари ХVI–ХVII веков и многое-многое другое. И ко всем этим кыпчакским текстам автором составлен фундаментальный «Кыпчакский словарь». А на днях на книжных полках появится новое сенсационное издание ученого – «Оренбургское кыпчакское Евангелие», напечатанное в Астрахани в 1820 году арабским шрифтом.
– На кыпчакском языке – прародителе значительной части тюркских языков – 700 лет назад говорили все, кто проживал на территории от Алтая до Дуная. Говорили на нем и в Египте, где доминировали наши сородичи-кыпчаки, – рассказывает Александр Гаркавец. Не владея кыпчакским языком, невозможно было общаться на огромном евразийском пространстве. Иначе говоря, он выполнял тогда те же функции, что сейчас выпали на долю английского, китайского, русского и других мировых языков. Один генуэзский купец, живший в Кефе (нынешней Феодосии) в ХIV веке, написал для своего сына, которому передавал весь свой бизнес, учебное пособие о том, как торговать на Великом Шелковом пути. Там есть такая фраза: «Прежде чем отправляться с караваном по Великому Шелковому пути, ты должен отрастить бороду, обрить голову, нанять слугу, двух служанок и выучить кыпчакский язык».
Одной из прославленных столиц кыпчаков был город Сарай. Сегодня археологи у казахского села Сарайчик, что в Атырауской области, продолжают раскапывать оставшееся от знаменитой столицы городище и ежегодно удивляют мир новыми и новыми сенсационными находками. Благодаря им мы теперь знаем, что в Сарае кроме языческой и двух исламских имелись также – по две каждая – христианские и иудейские общины. Но, несмотря на разность вер, все в этом городе говорили на языке большинства населения – кыпчакском.
Первый письменный источник на кыпчакском языке появился в ХIII–XIV веках. Это небольшого объема (тетрадь в 164 страницы, семь из которых чистые) памятник «Кодекс Куманикус». Здесь есть католический гимн с нотами на две страницы, гимн «Аве Мария», основные христианские молитвы, фрагменты Евангелия, проповеди, несколько разноязычных словарей и первая грамматика кыпчакского языка. Хотя этот письменный памятник сегодня широко известен, но фактическим материалом, зафиксированным в нем, мало кто пользуется: дипломатические издания на латинском, немецком, французском языках доступны, пожалуй, лишь специалистам, имеющим серьезную подготовку.
– Почему же кыпчакский язык перестал быть языком межнационального общения и рассыпался на множество языков больших и малых народов? И почему письмена, а это ведь целая библиотека, найденные в конце позапрошлого века на Украине, написаны на кыпчакском языке, но армянским письмом?
– После нападения на Евразию татаро-монгольской орды огромное государство (так и напрашивается аналогия с СССР) распалось на множество мелких. Вместе с большими городами нападавшие уничтожили и общую кыпчакскую культуру, подорвав таким образом социальную базу единого официального и литературного языка. В каждой местности после этого стали формироваться свои языки, своя культура и традиции.
По мнению выдающегося ориенталиста (специалиста по восточным языкам), ныне покойного академика Агафангела Ефимовича Крымского, примерно в XIV веке в Галицко-Подольской Украине появились колонии кыпчакоговорящих армян. О том, что они говорили именно на этом языке, выразительно свидетельствуют многочисленные документы, которые написаны языком тюркским, а буквами – армянскими, а датированы они ХVI–XVII веками. В Каменце-Подольском сохранились 33 объемных книги, где все это зафиксировано. Для того, например, чтобы говорить со своим Богом на родном языке, они перевели с армянского, греческого и латинского, а может, и с иврита на кыпчакский псалмы и большинство христианских молитв.
В 1618 году во Львове была напечатана первая кыпчакская книга. Так что через 5 лет кыпчакскому книгопечатанию исполнится 400 лет, а нам надо готовиться к юбилею. То, что я перевел с кыпчакского на русский язык и объединил в трех томах «Кыпчакского письменного наследия», несмотря на свою объемность, — всего лишь третья часть того, что кыпчакоязычные армяне оставили после себя. Но отныне ни у кого не повернется язык сказать, что у потомков кыпчаков бедная история. Письменному наследию, которое досталось нам от предков, может позавидовать не один народ на обширных пространствах Евразии.
Нет, я не говорю, что надо сравнивать, у кого таких памятников больше или меньше. Наследие есть у всех народов. Но, в отличие от других, мы вплоть до последнего времени не знали, что оно у нас есть. Словом, наша история никуда от нас не делась, ее надо просто сесть и прочитать.
– Почему же мы всего этого так долго не знали?
– Потому что мы ленивые. Да, многие знали, что эти письменные памятники где-то есть. Но вместо того, чтобы взять их в руки, поработать и опубликовать... А я ведь, по сути, что сделал? Сел на долгие годы за письменный стол (из-за этого самозаточения многие успели меня потерять), положил перед собой нечто непонятное и сделал его понятным для современного обывателя.
– Много ли языковедов на сегодняшний день интересуются кыпчакскими письменными памятниками?
– Этим сокровищем занималось и занимается всего несколько человек: во Франции – Жан Дени; на Украине и в России – Федор Иванович Корш, Агафангел Ефимович Крымский и его ученик Тимофей Иванович Грунин; в Будапеште – покойный Эдмонд Шюц и Иштван Вашари; в Варшаве – Эдвард Триарский; в Казани – Искандер Абдуллин. Без ложной скромности скажу, что на сегодняшний день больше всего текстов перевел и опубликовал ваш покорный слуга. Этим я обязан тем тюркологам, имена которых я только что назвал.
– Почему так мало языковедов занимаются этим вопросом?
– Потому что это очень трудно. Для того чтобы заняться переводами тех письменных памятников, о которых идет речь, нужно владеть всеми смежными тюркскими языками, а также польским, украинским и латинским, так как кыпчакоязычные армяне в своих письменных документах использовали слова из этих языков. Помимо названных исследователю-тюркологу необходимо еще и знание армянского. А этот язык не имеет родственных связей ни с одним языком в мире.
Говоря о кыпчакоязычных армянах, я хочу провести аналогию с сегодняшним днем. На мой взгляд, современным казахам не стоит прибедняться и сетовать со страниц газет и экранов телевизоров, что нет сил поддерживать родной язык. Согласитесь, откуда же мои дети будут знать родной язык, если я его не использую ни устно, ни письменно. Думаю, что если вместо «екi касык кант» мать будет писать «две ложки сахара», то ее дочь никогда не испечет пирог, используя родной язык.
В этом плане кыпчакоязычные армяне являются блестящим образцом того, как можно сохранить язык. Когда они начали фиксировать на бумаге свое проживание в Галицко-Подольской Украине, их колонии во Львове и Каменец-Подольске насчитывали всего три тысячи человек. Но ни в одном из исследованных мною письменных источников я не встретил жалоб на то, что, будучи столь малочисленными, им трудно сохранять язык в чужой стране. Они на собственные средства содержали школы, где обучение шло на родном языке. Благодаря этому они и сумели оставить письменное наследие в 30 тысяч страниц.
– Как долго вы шли к тому, чтобы опубликовать «Кыпчакское письменное наследие»?
– 30 лет, но этот труд еще не закончен. Мне еще надо объяснить не только значения слов в кыпчакском языке, но все словосочетания, грамматические формы, не пропустив ни одной словоформы и ни одного словосочетания. Чтобы успеть это сделать, работаю так, что пришлось забыть все. Я не знаю, чем сегодня занимаются мои дети, как растут мои внуки… У меня нет воскресений и праздников, и все равно боюсь, что не успею… В общем, жизнь проходит рядом, а я живу в XVI–XVII веках.
– Что бы вы ответили на вопрос, который часто задают себе современные казахи: «Нужен ли мне язык моих родителей, если для жизни больше пригодны английский или русский?»
Через пять миллиардов лет солнце остынет. С этой точки зрения ничего не имеет смысла. Через миллионы лет, говорят, на Земле все погибнет из-за исчезновения озона, а оставшиеся в живых переселятся на другие планеты. Для людей с утилитарной ментальностью ничего не имеет смысла, кроме денег и нефти. Таким людям никогда не докажешь, что родной язык надо беречь, потому что он человеку нужен по неким духовным мотивам. Он на это пойдет только в том случае, если будет точно знать, что за это получит дополнительный куш.
