Казахи издревле исповедовали ислам суннитского направления ха-нифитского масхаба. По мере увеличения численности переселенческого крестьянства царское правительство осуществляло политику ущемления прав мусульманского населения. С начала XIX века самодержавие стало открыто проводить политику христианизации казахского населения. Со стороны кочевников было встречено жесткое противодействие.
Один из представителей Омской епархии И. Голубушкин в начале ХХ века подчеркивал: «по религии киргизы - мусульмане, но чужды фанатизма». Наряду с исламом у казахов бытовали домусульманские верования. Они верили в духов предков. Обращались к древнетюркскому богу Тенгри со словами «Танир жарылгасын!» («Пусть поможет Танир!»). Во время неурожаев, отсутствия дождей на могилах предков проводили религиозный обряд тассатык. Они же почитали святых, например, Ходжу Ахмеда Йасауи. Среди кочевого и полукочевого населения особое место занимали баксы (шаманы).
Консервативными оставались у степняков и погребальные обряды. Казахи хоронили умерших по мусульманским обычаям. Каждый род хоронил своих сородичей на своих кладбищах. Родственники делали поминки по умершему через 3, 7, 40 (иногда 100) дней и через год. В честь своих почитаемых предков проводили асы (поминки). Они обычно устраивались через год после кончины уважаемых людей. В традиционном обществе ас имел большое социальное и культурное значение. Здесь решались важнейшие общественно-политические, хозяйственные и социальные вопросы. При проведении аса ставили десятки и сотни юрт, читали поминальные молитвы, специально приглашались на это торжество представители различных родов: аксакалы, акыны, бии, батыры, ораторы и силачи. Организовывались спортивные игры и состязания: скачки лошадей, состязания борцов и силачей, стрельба из лука с солидным призовым фондом. Проводили и состязания акынов — айтысы. Пышные, обильные асы могли устраивать только богатые люди.
Истории известны асы Абылай хана, Сагыная, Оскенбая (отца Ку-нанбая) и Сапак бия.
В конце XIX века в Степи были широко известны имена людей, совершивших паломничество (хадж) в Мекку, Кунанбая-кажы, Дуйсенбая-кажы, Шегет-кажы, Баязид-кажы и других.
В условиях последней четверти XVIII века российская императрица Екатерина II проводила политику поддержки ислама. Это объяснялось следующими обстоятельствами. Во-первых, желанием царского правительства закрепить казахов прочными узами с Россией. При этом в качестве мулл использовали исключительно российских татар. Во-вторых, подобный шаг должен был привести к ограничению связей казахов со среднеазиатскими мусульманскими центрами. В-третьих, эти меры должны были смягчить воинственные нравы кочевников. По всей границе с Казахской степью за государственный счет возводились мечети. Как правило, они строились при укреплениях как по инициативе властей, так и по просьбе казахских ханов, султанов и старшин. При мечетях функционировали небольшие медресе. Строились типографии для издания книг на арабском языке.
Все чаще из разных мест в вышестоящие духовные инстанции поступали сигналы о пьянстве церковников и нарушении ими порядка при богослужении. Большая часть церковников вообще не понимали, какие функции они должны были выполнять, «поют и читают дурно, церковного устава не знают, почти все жизни нетрезвой. Оказываются несоответствующими своему назначению». Мало того, что некоторые церковные служители своей нетрезвой жизнью попирали устои православия, они ещё и привлекали таких же людей или использовали неблаговидные приемы для увеличения численности крещеных. Было известно дело о переходе казашки из ислама в православие, которая якобы за короткий срок (с 2 по 5 апреля 1896 года) была подготовлена к обряду крещения. Но дознание прокуратуры показало, что крещена она была «обманом, будучи спиваема в течение нескольких дней водкой».
В своей колониальной политике царская администрация большое внимание уделяла христианизации кочевого и полукочевого казахского населения. В этом она видела один из путей, способных сделать из номадов настоящих верноподданных Российской империи. К началу XIX века социально-политическая ситуация в казахских жузах начала меняться. И для царского правительства сложились самые благоприятные условия для осуществления новой политики — христианизации казахов. Заметно усилились позиции самодержавия на международной арене. Так, в Отечественной войне 1812 года против французов Россия вышла победителем.
Начало активизации царских властей по христианизации казахов относится к 1808 году, когда в приграничных с Россией районах начался голод. Царское правительство, пользуясь социально-экономическим положением приграничных номадов, активизировало свою деятельность по переводу казахов в лоно православной веры.
Но в Степи желающих принять христианство практически не было. Этому были свои объяснения. Во-первых, степное население Казахстана в основном состояло из казахов, исповедовавших ислам. Во-вторых, со стороны местного населения существовало сильное противодействие деятельности православных миссионеров. В-третьих, к этому времени несколько укрепились и позиции ислама через ходжей и татарских мулл. Поэтому до середины XIX века результаты христианизации номадов были незначительными. К примеру, в обширной Омской области было всего лишь 25 крещеных казахов, в Томской губернии — 4 и в Тобольской — 66.
Христианизация степных казахов получает некоторый импульс с 1881 года, когда была открыта Киргизская миссия. Она была создана на основе Алтайской духовной миссии. Последняя занималась христианизацией калмыков Бийского округа Томской губернии.
Новая миссия занималась христианизацией казахов обширной Семипалатинской области. Создание миссии на территории этого региона объяснялось тем, что на протяжении всего XIX века именно он выделял значительное число жатаков. Со стороны кочевых казахских общин существовало активное противодействие Киргизской миссии. Казахи организовывали поиски ушедших казахов в крестьянско-казачьи селения. Вот что писали об этом в своем отчете православные миссионеры: «Родные и ближние магометанской среды употребляют все способы не допустить своих членов к принятию святого крещения, пускают в ход хитрость, наглое насилие и мщение».
Для лучшего обучения православной вере новокрещенных отправляли в миссионерские станы, где они изучали русский язык, грамоту и основы новой веры.
Темпы проведения миссионерской деятельности были незначительны. К тому же существовал обратный отток в ислам. Поэтому не случайно, что материалы Всероссийской переписи населения 1897 года показали на территории Казахстана наличие всего 660 неофитов.
Параллельно с насаждением христианства царизм проводил политику ослабления ислама. Царское правительство считало ислам препятствием на пути распространения православной веры. Казахам запрещали учиться в странах Востока, например, в Турции. Деятельность мулл ставилась под контроль царизма. В 1867—1868 годах религиозные дела коренного населеная были подчинены министру внутренних дел. В каждой волости было разрешено иметь только по одному мулле. Среди кочевников муллой мог быть только казах, подданный Российской империи. Муллы утверждались и увольнялись военным губернатором. Строительство мечетей производилось с разрешения генерал-губернаторов. На право преподавания местным жителям грамоты и устройства при мечетях школ муллы должны были получать разрешения уездного начальника. Содержание мечетей и школ при них осуществлялось за счет самих местных обществ. Вакуфы были категорически запрещены.
Деятельность христианских миссионеров и ограничение позиций ислама вызывали протесты коренного населения. В 1889 году кочевники Кокчетавского уезда Акмолинской области обратились к царю с просьбой о назначении у казахов своего муфтия, но получили категорический отказ. Запреты на строительство мечетей привели к тому, что местные жители строили их без разрешении. В 1903 году в городах Кокчетаве, Петропавловске, Акмоле, Павлодаре, Семипалатинске были созданы подпольные религиозные организации. Туда входили муллы, учителя и казахские студенты. Их деятельность была направлена против религиозной политики царского правительства. Движение возглавили муллы Науан Хазрет (На-урызбай Таласов), Мухамеджан Бекишев, Шаймерден Косшегулов и Смагул Балжанов. С целью сохранения национальной самобытности они призывали местное общество активно противостоять миссионерской деятельности царизма. Так, они обращались с письмами о поддержке к влиятельным лицам в Степи - Садуакасу Шорманову из Павлодарского уезда, Абаю Кунанбаеву из Семипалатинского уезда Семипалатинской области.
Ярким примером такого противостояния стало обращение киргизки Карамолинской волости Малики Смагуловой, ставшей жертвой деятельности нечистого на руку миссионера. Свою жалобу она изложила в прошении на имя Господина Председателю Комитета Министров Графа Витте. Вот что она пишет об этом в Прошении от 18 декабря 1905 года.
«Муж мой киргиз Карамолинской волости Смаил Какин, по уговору живущего в Горноярском поселке миссионера Алексея, принял православие. С разрешения того же миссионера Смаил меня бросил и женился на другой также крещенной киргизке. Маленькие дети мои и Смаила Абубакир, Елеусиз, Каиржан и Амиржан остались при мне в степи. Миссионеру мало было отобрать от меня мужа и у детей отца, он для увеличения своих оплотов, рисующих его деятельность, вздумал насильно отобрать от меня и детей и окрестить их, для этого он прибегнул к содействию уездной полиции. Муж мой принял крещение в апреле 1902 года, и в это время сыновья были от роду Абубакир 12 лет, Елеусиз 9 лет, Каиржан 6 лет и Амиржан 3 года. В августе того же года дети мои были отобраны у меня через уездного начальника, переданы миссионеру и последним крещены невольно в слезах. По душе дети мои да и сам муж не были христианами никогда, к этому не приготовлялись, и дети были крещены силой над которыми и немного нужно, а муж – соблазном жениться на другой и денежными подачками. Последнее для киргиза имело большое значение и, хотя на время давали ему возможность досыта поесть мяса. По закону крещения малолетних детей магометан говорится, не иначе как с согласия их родителей, изъявленных письменно (п. XIV ст. 70 прил. Уст. о пред. и крест.) 70 Ст. Уст. о пред. и крест. предписывает при обращении в христианство не дозволять ни малейших принудительных средств поступая по образу проповеди Апостольской. Какое же имел право миссионер отбирать от меня сыновей моих через Уездного Начальника и крестить их без моего согласия? Никакого. Насильное отнятие детей от меня и крещение их, даже крещение мужа неподготовленного к вере как требует 5 ч. положения к 70 ст. и сейчас даже не имеющего ни малейшего понятия о христианской религии, не знающего молитв и соблазном дать ему другую жену, так как старая ему надоела следует считать принудительными и несогласными даже противными закону, повелевающему поступать по образу проповеди Апостольской. Всемилостивейший Манифест 1905 года даровал народу свободу совести. Теперь нет надобности в миссионерах, в их нелегальных приемах увеличить православных киргизами, невежество которых ставит их ниже младенцев; о чем заявлено киргизами данной области в петиции поданной Вашему Сиятельству. Дети мои умоляют меня взять их обратно к себе, они не желают быть русскими, исповедовать их веру, а остаются киргизами, магометанами и желают жить с матерью. Это их слова, их желание. Один из них, Абубакир, подал просьбу об этом Прокурору окружного суда в которой даже просил привлечь к ответственности Уездного начальника, арестовавшего его в городе по требованию миссионера и переславшего к последнему под арестом же. Прокурор просьбу эту передал губернатору. Она не рассмотрена до сих пор несмотря на то, что из телеграммы, обнародованной в газетах с этой просьбой и следовало обратиться к губернатору. Теперь я прошу Ваше Сиятельство в силу Манифеста 17 октября 1905 года освободить моих детей Абубакира 16 лет, подававшего вам просьбу, Илеусиза 13 лет, Каиржана 12 лет, Амиржана 6 лет и возвратить их мне, как окрещенных без моего согласия, отобранных от меня силой, не желающих быть христианами и жить с отцом, совершившим преступление – брак при существовании старого (брака). Я думаю, что для вашего сиятельства понятны страдания матери, у которой насильно отняты дети к преступному отцу и слезы детей, оторванных от нее по воле миссионера для увеличения своей отчетности».
Интересно, но Малика Смагулова отстаивала честь и достоинство Смаила Какина, несмотря на то, что он ее бросил и забрал детей. В прошении видно, что миссионер в борьбе за душу киргиза не пренебрегал никакими средствами, ни денег, ни уговоров не жалел, даже жену новую предложил.
Стоит отметить, что на содержание миссионерского центра расходовались значительные суммы: по средним подсчетам, основанным на анализе статистических данных, приведенных в «Обзоре деятельности ведомства Православного исповедания за время царствования императора Александра III», на крещение одного мусульманина в среднем затрачивалось около 267 рублей, в то время как в целом по России этот показатель равнялся 77 рублей.
В 1907 году в Омске при степном генерал-губернаторе было созвано совещание, где обсуждались и актуальные проблемы духовной жизни казахского общества. Здесь также содержались требования о необходимости прекращения деятельности православных миссионеров. Местное население требовало свободного перехода православных казахов обратно в ислам. Было предложено открыть особый Степной муфтиат. Участниками совещания была поднята проблема отмены цензуры духовных книг, издаваемых на казахском, татарском и арабском языках. В программных документах национальной партии «Алаш» (1917) также содержались требования о прекращении миссионерской деятельности на территории компактного проживания коренного населения.
