Сабит Муканов будучи бедняком и сиротой искренне верил в советскую власть и как это обычно бывает с ее сторонниками свято верил в существование контрреволюционных движений. В его трудах часто можно встретить имена различных «контрреволюционеров», в том числе Алихана Букейханова, Ахмета Байтурсынова, Магжана Жумабаева и Абылая Рамазанова. О жизни последнего он подробно изложил во второй книге «Школа жизни», а портал Qazaqstan Tarihy расскажет о том, каким видел Абылая-хаджи классик советской казахской литературы
Во время Гражданской войны и власти Колчака Сабит Муканов учился в Омске, был курсантом школы подготовки казахских учителей. При контрнаступлении Красной Армии местные власти уведомили население о приближающихся трудностях, хотя народ и без этого видел поджоги правительственных зданий (в т.ч. и здание, где проходили курсы Муканова), обыски, аресты, патрули, прекращение подвоза продовольствия и т.д. Один из спутников Сабита Муканова посоветовал ему переждать бурю в другом месте, а потому Сабит отправился в Петропавловск.
По возвращении в Петропавловск Сабит остановился у своего родственника в надежде, что тот поможет ему добраться до своего аула. Родственник помочь ему не смог, однако свел его с Абылаем Рамазановым. На момент встречи с ним Сабит знал о нем немногое: его роль в вербовке молодежи в ряды алашской милиции, его членство в Петропавловском уездкоме Алаш-Орды, работу в общине «Талап қауымы» и молодежной организации «Жас азамат».
Сабит Муканов рассказывал, что видел его раньше, но приметив его в этот раз он сильно удивился:
«О, какой он был огромный и плечистый! Только хитрые, пронзительные глаза были очень маленькими по сравнению с крупным носом и густыми черными бакенбардами, сливавшимися с лихо закрученными кверху усами и клинообразной бородкой»
По воспоминаниям Сабита, тот холодно ответил на его приветствие и лишь посоветовал обратиться к своему кучеру Габдолле Кемикпаеву. Абылай Рамазанов поручил Габдолле отвезти Сабита на рынок и купить ему одежды, а после этого – в парикмахерскую и в баню.
«…с мылом вымой его – пусть вместе с грязью уйдет прилипшее к нему упрямство…»
После все этого у Сабита состоялся разговор с помощником Абылая Рамазанова, во время которого Сабит рассказал ему о себе, о ребенке-сироте и бедняцком прошлом. Услышав об этом, Габдолла ответил, что бай Абылай Рамазанов боится прихода красногвардейцев, которые отберут у них власть и передадут их в руки таких людей как Сабит. Этим он объяснил желание своего господина задобрить Сабита и создать вокруг себя определенную славу.
«Подачка невелика, а выгода может оказаться большой. Расходы на тебя с победой красных многократно окупятся»
Габдолла же и рассказал Сабиту об Абылае Рамазанове. Согласно ей, Абылай-хаджи происходил из рода кошебе, племени умбет. Его предки, бии рода, не славились материальным благополучием, что с лихвой возмещали красноречием и хитростью. Рассказывалось, что его дед Майлы был ближайшим соратником Абылай хана, в честь которого и был назван сам Рамазанов. Отцом Абылая, вопреки расхожему мнению, был не Рамазан, а Жамак, который учился в Бухаре и имел ученую степень уляма. Рамазан же был старшим братом Жамака, к которому и попал Абылай после смерти своего отца.
Как было сказано выше, семья Абылая не была богата, что довольно необычно для человека, который уезжал совершать паломничество в Мекку. Габдолла знал об обстоятельствах этого паломничества и сдался лишь после уговоров Сабита.
Согласно рассказам Габдоллы Кемикпаева, Абылай Рамазанов родился в 1871 года. В юношеские годы он много хулиганил, чем доставлял немало хлопот своей семье. К примеру, в пятнадцать лет он украл девушку, за которую уже был уплачен калым, что стоило отцу Абылая почти всего имущества. В 1889 году восемнадцатилетний Абылай и вовсе пытался занять место влиятельного в те годы Самтык бия, чем чуть вконец не разрушил положение семьи. Но в то же самое время Абылаю удалось познакомиться с неким Андамасом. Андамас в те годы славился своим богатством и довольно простым характером. Ему-то в услужение и попал Абылай, и вместе с ним и отправился в паломничество.
Андамас всю жизнь занимался скотоводством, отчего и был невежественным человеком. Он никогда нигде не учился, не знал о молитвах и догмах веры. Словом, не был религиозно подкованным человеком. Абылай – напротив: учился в медресе и неплохо владел русской грамотой. Абылай стал рассказывать Андамасу об исламе, о пророке и его учении, о Мекке и необходимости совершить паломничество. Убедить Андамаса удалось и вскоре они отправились в путь.
В конце XIX – начале ХХ века путь в Мекку из казахских степей обычно пролегал через южный берег Каспия, а оттуда – через земли Ирана, Ирака и Палестины. В этот путь баи отправлялись на лошадях, что занимало около полутора лет. Но состояние Андамаса позволяло путешественникам сэкономить время и силы, поэтому путь их пролегал через Одессу, до которого путники добрались на поезде, а оттуда – пароходом по водам Черного, Средиземного и Красного моря прямиком в Медину.
Первый интересный случай с ними произошел на пути из Медины в Мекку. Путешествие это занимало двенадцать дней, а расстояние приходилось преодолевать на верблюдах. Согласно учениям ислама, пророк родился в Мекке и оттуда начал свою пророческую деятельность. Его соплеменники курайшиты воспротивились учению пророка, из-за чего ему пришлось покинуть Мекку и перебраться в Медину. В дороге усталый верблюд пророка прилег отдохнуть и спустя много веков это место стало священным местом, где паломники насильно заставляли своих верблюдов ложиться. Когда Андамас, посчитавший, что нельзя принуждать полного сил верблюда ложиться, воспротивился воле вожака каравана и полез в драку, появились местные служители власти. Они схватили Андамаса и взяли его под арест. Усилиями Абылая ему удалось откупиться.
Второе происшествие произошло с ними уже в Мекке. Это случилось у священного камня аль-хаджар аль-асвад, вмонтированного непосредственно в стену Каабы. Прежде, от мусульман требовалось облачиться в ихрам (два белых покрывала, одно из которых закрывает тело мужчины от бедер до колен, а второе накидывается на левое плечо). Этому требованию последовали все, кроме Андамаса, который негодовал: «Я не такой дурак чтобы за тридевять земель от родной земли обнажаться на чужбине и потерять свой стыд! И потом здесь такая жара, что если я совсем разденусь, то погибну от солнца». На уговоры Абылая он непримиримо отвечал: «Черт с ней, с молитвой, пусть она не будет услышана! Но во имя звания паломника – хаджи – я не хочу терять свой стыд и тем более умереть здесь от жары!».
Третье приключение Абылая и Андамаса случилось на горе Арафат. Именно с ее вершины пророк Мухаммед произнес свою последнюю проповедь. Поэтому стояние на горе Арафат считалось частью совершения паломничества в Мекку. Казахи издревле относились к последователям основного и наиболее многочисленного направления суннитов, а в то время паломники-сунниты, по обычаю, не могли подниматься выше определенной высоты. Разумеется, Андамас не стал считаться с обычаями и полез на самую вершину. Абылай, к слову, попытался остановить его, но в небольшой потасовке Андамас оказался сильнее.
Четвертый инцидент произошел во время местного обычая заклания жертвенного барана. В Мекку на паломничество приезжало много людей, чье материальное состояние оставляло желать лучшего. Во время самого заклания они обычно держали барана, а хозяин скота и паломник перерезали ему горло. Так собирались поступить и с бараном Андамаса, с чем бай был не согласен. «Мы в этой Мекке прожили долго, но никто не пригласил нас в гости, не зарезал для нас даже тощего козленка, к чему же я им буду отдавать жирного барана? Лучше уж мы его съедим сами!», а на увещевания, что этого требует обычай, он отвечал: «Свою долю бедные получат у меня в ауле, а этим оборванцам я и куска не дам!».
Следующий примечательный случай случился у колодца Замзам. Согласно преданиям, супруга пророка Ибрахима, оказавшись на месте современной Мекки, пыталась найти воду в долине между двумя холмами. В тот момент ангел Джибриль ударил ступней по земле и оттуда чудесным образом образовался источник. Позже этот родник был забыт, но в VI веке его вновь открыл дед пророка Мухаммеда Абд аль-Мутталиб. Когда к источнику подошли Андамас и Абылай, первый попробовал воду на вкус и принюхался к ней: «Да ведь она воняет как вода Итбалыка! Но если надо купить, покупай! Эти хитрые арабы, считая паломников простачками, продают им втридорога даже вонючую воду. Но они богаче не станут. Вот что, Абылай, берем сразу целую бочку!».
Свой строптивый характер Андамас в шестой раз проявил уже перед самым отъездом из Мекки. Тогда он спрашивал у своего спутника Абылая остались ли у него потомки в Мекке. На ответ Абылая, что здесь живут около сорока семей, тот сказал: «Ты немедленно сходи к ним, побеседуй – пусть с десяток семей переселяются за мой счет в нашу степь. Здешняя земля и люди мне не нравятся. Скучно разглядывать голые пески. На солнце жарко как в кромешном аду. Народ тут бедный, голодный и оборванный. Пускай лучше переселятся в наши края! Всем нашим кереевским родом поможем, дадим юрты, скот на первое обзаведение – пусть живут аулом Мухаммеда».
Когда бай Андамас вернулся из паломничества его обступили сородичи, друзья и знакомые, спрашивая о его странствиях, о народах, которые он видел и о священной земле, лежащей между Меккой и Мединой. Андамас-хаджи же, в свою очередь, предупреждая вопросы, усмехаясь отвечал: «Послушайте меня, не теряйте ум и здоровье, не ездите туда, не обрекайте себя на мучения. Там даже собака на привязи жить не станет!».
К слову, после этого Абылай Рамазанов еще дважды ездил в паломничество. Во второй раз он побывал там в сопровождении известного в то время бая Альти Кокенова накануне Первой мировой войны. В то путешествие он побывал не только в Мекке и Медине, но и объехал большинство стран Востока и даже посетил Западную Европу.
Позже Сабит Муканов продолжил свой путь домой вместе с Абылаем Рамазановым. Они изредка разговаривали на политические темы, ибо Абылай понимал, что Сабит будучи бедняком ратует за установление советской власти, которая по определению не подходит байскому классу, к которому относился сам Рамазанов. Между тем, А. Рамазанов старался оправдывать действия Алаш-Орды, называя некоторые ее решения нуждой военного времени:
«Мы все шли против царя и за это много вытерпеть прошлось нам. Когда царь был свергнут и наступили свободные дни, мы подняли алашское знамя во имя независимости нашего народа. Это правда, но времена опять меняются, и, скрывать нечего, красные приближаются в наши края. Если и у нас будут Советы, мы пристроимся к ним и, убедившись, что новая власть подходит и для казахов, не откажемся от ее поддержки»
На вопрос Сабита Муканова не станется ли так, что новая власть окажется подходящей только для бедноты, Абылай отвечал: «А кто тебе сказал, что я богач?! Подумай только – разве богатый человек поедет в Мекку на чужие деньги?».
Таким человеком запомнил Сабит Абылая-хаджи, просветителя, педагога и общественного деятеля, человека, спасшего Магжана Жумабаева от колчаковцев, и оказавшегося по разные стороны баррикад с Сабитом Мукановым, за что так и не был им прощен.
