18 сентября 1949 года шестеро заключенных предприняли попытку побега из одного из самых известных исправительно-трудовых лагерей СССР – Берлаг. Со дня побега до поимки последнего из сбежавших прошло 9 месяцев и три дня непрерывных поисков, в которых было задействовано более десяти оперативных групп из 86-й дивизии конвойных войск с розыскными собаками. Самое примечательное в этой истории то, что среди шестерых беглецов двое были казахами. Портал Qazaqstan Tarihy, опираясь на статью «Нареченный Берлаг» Александра Козлова, расскажет всю хронологию побега 18 сентября 1949 года
Материал взят из статьи старшего научного сотрудника лаборатории истории и археологии СВКНИИ ДВО РАН Александра Козлова «Нареченный Берлаг».
Система особых лагерей в СССР начала создаваться после окончания Великой Отечественной войны. Начало ей было положено постановлением Совета Министров СССР №416-159 от 21 февраля 1948 года, в котором указывалось, что в организуемые особые лагеря должны быть помещены все, кого осудили к лишению свободы за шпионаж, диверсии, террор, а также лица, «представляющие опасность по своим антисоветским связям». К последним относили бывших троцкистов, меньшевиков, эсеров, анархистов, националистов, белоэмигрантов, участников антисоветских организаций и т.д. Их предписывалось содержать полностью изолированными от других контингентов заключенных, и в зоны, где они работали, допускали только специально проверенных вольнонаемных работников. В зонах, где проживал «особый контингент», вводился и особый режим. В частности, на окнах в бараках заключенных устанавливались решетки, а сами бараки запирались на ночь. «Особый контингент» не имел права покидать свои бараки в нерабочее время, а работать он должен был «на особо тяжелых работах».
Через неделю после выхода названной директивы министр внутренних дел СССР С.Н. Круглов подписал приказ «Об организации лагерей МВД со строгим режимом для содержания особо опасных государственных преступников». Их численность предполагалась в 100 тысяч человек. Сюда входили особые лагеря: №1 на 25 тысяч человек (Инты, Коми АССР), №2 на 20 тысяч человек (Норильск), №3 на 20 тысяч человек (Темников, Мордовская АССР), №4 на 10 тысяч человек (Караганда) и №5 на 30 тысяч человек (Колыма, осваиваемая Дальстроем).
16 марта 1948 года был издан совместный приказ МВД СССР, МГБ СССР и Генеральной прокуратуры СССР, во исполнение которого для отбора заключенных, подлежащих переводу в особые лагеря и тюрьмы, в исправительно-трудовых лагерях и в центре были образованы специальные комиссии, развернувшие широкую работу. В то же время приказом МВД СССР от 10 мая 1948 года для соблюдения конспирации в работе особых лагерей им были присвоены условные наименования по порядку номеров: «Минеральный», «Горный», «Дубравный», «Степной», «Береговой».
Спустя некоторое время в том же 1948 году в районе Воркуты (Коми АССР) был организован особый лагерь №6 «Речной» на 25 тысяч человек и в Иркутской области №7 на 45 тысяч. В 1949 году были созданы новые лагеря в Карагандинской области: №8 «Песчаный» и №9 «Луговой», рассчитанные на 15 тысяч человек каждый. В 1951-1952 гг. были открыты особые лагеря: №10 «Камышовый» на 25 тысяч человек в Кемеровской области, №11 «Дальний» на 5 тысяч человек в Павлодарской области Казахской ССР и №12 «Водораздельный» на 35 тысяч человек в Коми АССР.
Таким образом, в течение 4,5 лет в СССР была создана система особых лагерей, в числе которых под №5 значился Берлаг. 26 августа 1948 года была учреждена его дислокация в составе 15 лагерных подразделений, включающих 20 лагерных пунктов и центральную больницу. С самого начала существования подразделения Берлага комплектовались как из заключенных уже существовавших на Колыме Северо-Восточных исправительно-трудовых лагерей (УСВИТЛ), где отбирались «особо опасные государственные преступники», так и из привозимых с «материка» со специальным нарядам ГУЛАГа. Последних первоначально было сравнительно мало. Дело в том, что еще 26 мая 1947 года Указом Президиума Верховного Совета СССР была отменена смертная казнь. Вслед за этим в ИТЛ в большом числе стал поступать особо опасный «уголовно-бандитствующий контингент» заключенных, делившийся на различные враждующие группировки. Это происходило в связи со взятым курсом на очищение от него лагерей и тюрем страны для более жесткой изоляции в условиях Крайнего Севера.
Таким образом, «особо опасный уголовно-бандитствующий контингент» с конца 1940-х годов стал превалировать в УСВИТЛе. Поэтому на 1 января 1949 года в управлении Берлага было образовано всего 13 лагерных отделений, отдельный лагерный пункт при Оро-туканском заводе горного оборудования и центральная больница в поселке Хета. Общее число заключенных Берлага насчитывало 15 570 человек, среди них находилось 2 165 женщин. Из них 4 800 мужчин и 1 061 женщина были осуждены по статье «контрреволюционная деятельность».
Приказом МВД СССР от 8 июля 1949 года количество лагерных отделений Берлага увеличилось до 19, а лагерных пунктов - до 26. Все они были расположены в пяти горнопромышленных управлениях Дальстроя; в Индигирском - одно лаготделение, в Северном - четыре, в Юго-Западном - пять, в Тенькинском - шесть, в Западном - одно, а также два лаготделения в городе Магадан, причем одно транзитно-пересыльное. Начальником управления Берлага первоначально был полковник П.С. Бондаренко, затем полковник А.Ф. Васильев. Охрану его подразделений несла 86-я конвойная дивизия, позднее переименованная в 17-й отдел военизированной охраны ГУЛАГа МВД СССР.
В течение всего 1949 года шло пополнение подразделений Берлага. Часть контингентов переводилась из подразделений Севвостлага, другая часть (в том числе и женщины) продолжала поступать с «материка». Поэтому если на 1 апреля 1949 года списочный состав Берлага насчитывал (включая транзит в бухте Ванино) 16 959 человек, то к концу года он возрос до 23 906 человек, включая 4 098 женщин. Часть его контингента уже тогда составляли инвалиды. В июле 1949 года их насчитывалось в Берлаге 268 человек, в декабре - 278.
Завоз новых контингентов заключенных привел к переформированию ряда отделений Берлага. К концу 1949 года их насчитывалось уже 16. На Теньке - рудники «Хениканджа», имени Белова, обогатительная фабрика имени Берия, комбинат №1, фабрика имени Чапаева, в Юго-Западном ГПУ - горнорудные комбинаты имени Лазо и «Каньон», прииск «Днепровский», на Индигирке - горнорудный комбинат «Аляскитовый», в Северном ГПУ - Утинский золоторудный комбинат, Эльгенский и Аркагалинский угольные районы, Оро-туканский завод горного оборудования, прииски имени Горького и "Спокойный", наконец, Магаданский транзитный лагерь.
Вместе с тем содержание в этих лагерных подразделениях заключенных не отвечало требованиям изоляции в Берлаге только «особо опасных государственных преступников», так как здесь находились и осужденные за мнимые «контрреволюционные преступления». Подтверждением последнего служит событие, произошедшее 18 сентября 1949 года в лаготделении №11 прииска «Днепровский» ЮЗГПУ. В этот день отсюда совершили дерзкий побег 6 заключенных: русский Е.И. Ракулов, украинцы П.П. Батюта и Д.К. Ермак, казахи Т. Еркибаев и Д. Ташканбаев, венгр Л. Балог. Последний был осужден на 8 лет за шпионаж и контрреволюционную деятельность, Батюта - в 1948 году на 25 лет лагерей за измену Родине. Остальных судили в 1947 году, и также на 25 лет: Ермака за террористический акт и контрреволюционную деятельность, Ракулова – за измену Родине и подготовку террористического акта, Еркибаева – за террористический акт, Ташканбаева – за измену Родине.
Все приведенные формулировки являлись пунктами статьи 58 УК РСФСР, но соответствовали ли они действительности? Даже если соответствовали, то последующие события, связанные с побегом шести заключенных из лаготделения №11 Берлага, заставляют сомневаться и убеждают в обратном. Их поведение и действия во время побега явно не похожи на поведение «политических». По сути своей, они носили уголовный, бандитский характер. Причем буквально с самого начала побега, который не был подготовлен и произошел совершенно спонтанно, при благоприятной обстановке.
«Побег преступников, - говорилось в специальном донесении, - совершен при следующих обстоятельствах. Заключенные, совершившие вооруженный групповой побег, работали на производстве в составе бригады, состоящей из 27 человек, и находились под охраной двух конвоиров - бойцов конвойных войск, вооруженных автоматами. В момент перерыва, когда заключенные сидели у костра, к костру подошли оба конвоира и сели покурить. В это время несколько заключенных внезапно набросились на конвоиров, нанеся одному из них тяжелое ранение, и отобрали у него автомат. Затем таким же путем обезоружили и второго конвоира, нанеся ему незначительное повреждение. Забрав два автомата, 70 штук к ним патронов, два головных убора, принадлежащих солдатам, преступники скрылись в тайге. Остальные заключенные в количестве 21 человека остались на месте работы».
На розыск и задержание беглецов направили более десяти оперативных групп из 86-й дивизии конвойных войск с розыскными собаками. К ним одновременно были привлечены работники других служб, способных оказать содействие в ликвидации группового побега, который растянулся не на один месяц. Сбежавшие слабо ориентировались в окружающей местности (а это было всего лишь в 300 км от Магадана), но, уже выйдя с «Днепровского» на берег реки Хеты и наткнувшись на небольшое жилье, они запаслись продуктами, затем подождали хозяев - двух рыбаков, связали их и допросили. После того как те рассказали о близлежащем складе оленеводов и согласились туда подвести, беглецы двинулись в путь. Ночью проводников у костра хладнокровно убили, раздели и забросали ветками. Эта первая кровь вроде бы еще больше объединила «политических», но спустя некоторое время у них начались разногласия на национальной почве.
Считая, что казахи замышляют что-то недоброе, Ракулов и Ермак их ликвидировали еще до первого выпавшего снега, а трупы затем сожгли. После этого оставшиеся в живых вышли к одной из таежных командировок, где захватили пять лошадей, палатку, одежду и медикаменты. С этим добром они спустились по реке Армань, облюбовали наиболее неприметную сопку, где провели в палатке 2,5 месяца, питаясь вареной кониной. В начале 1950 года после ограбления еще одной командировки к беглецам присоединилась заключенная В.В. Бочкарева, осужденная на пять лет лагерей. Это привело к возникновению новых разногласий, кончившихся тем, что Ракулов неожиданно застрелил из автомата ничего не подозревавших Батюту и Ермака. В данное время беглецы уже жили не в палатке на сопке, а в вырытой ими землянке недалеко от замерзшей речки. В начале июня 1950 года они, сделав плот, поплыли на нем по этой же речке.
Вначале плавание проходило вполне благополучно. Затем плот ударился об остров и развалился. Оставив Бочкареву ждать их возвращения, Ракулов и Балог добрались до берега, где наткнулись на вооруженных охотников. Балог открыл стрельбу. В ходе последовавшей перестрелки Ракулов был смертельно ранен. Бросив его, истекающего кровью, так как Бочкарева с медикаментами не приплыла с острова, Балог забрал два автомата и вскоре сдался в поселке Хасын, недалеко от которого и происходили эти последние события. С 18 сентября 1949 года до его сдачи 21 июня 1950 года прошло 9 месяцев и 3 дня. Дальнейшая судьба Балога по архивным документам не прослеживается. Возможно, после дачи соответствующих показаний он был расстрелян.
