Степное животноводство на стыке XIX и XX веков имело большое значение в государственной экономике Российской империи. Однако со стороны власти не было предпринято никаких усилий для улучшения и поддержания казахского степного животноводства. Более того, оно сокращалось под влиянием переселенческой политики империи и зачатками земледельческого образа жизни, а ветеринарное дело в степи из-за принятого бюрократией принципа экономии было поставлено примитивно. А летом 1908 года вспыхнула страшная чума рогатого скота с большими потерями скота и целым аппаратом убыточных и стеснительных мер для хозяйства и скотопромышленности. Так как существование этой эпизоотии не только отразилось на столичных рынках, но и затрагивало интересы местного населения, портал Qazaqstan Tarihy посчитал небесполезным ознакомить читателей с событиями, произошедшими в казахской степи летом 1908 года
В 1896 в казахской степи была прекращена чудовищных масштабов чумная эпизоотия. Тогда победа осталась за кучкой ветеринарных врачей, достигших успеха ценой огромного труда и тяжелых лишений. Ветеринары того времени считали, что решающим моментом стало введение меры умерщвления больного скота с выдачей вознаграждения казахским скотоводам, которые охотно соглашались на эту меру, но лишь только с условием, чтобы вознаграждение было выдано немедленно и в полном объеме стоимости скота.
После этого наступил относительно мирный период. Казахи, часто страдавшие от чумы, оценил пользу ветеринарии и начал усиленно разводить крупный рогатый скот, сбывая его при посредстве железной дороги на столичные рынки. К 1908 году казахская степь и Западная Сибирь стали самыми крупными и самыми дешевыми в Российской империи поставщиками мяса, скота и его сырых продуктов.
Однако в мае 1908 года недалеко от китайской границы в Семипалатинскую область и Томскую губернию прорвалась чума. Зараженным оказался небольшой район, куда был сконцентрирован ветеринарный персонал, которому быстро удалось потушить зарождающийся пожар применением умерщвления. Затем в мае же, как оказалось впоследствии, из Семиреченской области через ветеринарный пункт Хантау в пустынную западную часть Семипалатинской области вошли зараженные гурты. Оттуда они двинулись на север в пределы Акмолинского уезда, где в июне и была впервые обнаружена болезнь.
Ветеринарный надзор на пункте Хантау отнесся к гуртам невнимательно и халатно, а Семипалатинская область, «усыпленная долгим благополучием и пустынностью местности» почти не имела надзора. Ко всему прочему, гуртовщики всячески скрывали болезнь скота.
В Акмолинской области на установленном входном пункте надзора не оказалось, отчего скот направился к северу и вскоре был встречен бывшим ветеринарным инспектором Касаткиным, определившим в гуртах не чуму, а повальное воспаление легких. Потом гурты прошли в Акмолинск и примерно в 15 верстах от города, в гуртах наконец была обнаружена болезнь. Но к тому времени она уже начала быстро распространяться.
В Семипалатинской области эпизоотия уже передалась казахскому скоту, но немногочисленный, но энергичный и опытный персонал быстро уничтожил зараженные очаги. То же самое, как полагают исследователи, можно было сделать на первых порах в Акмолинской области - стоило только немедленно задержать гурты, сконцентрировать лучшие силы ветеринарного персонала и строго применять элементарные меры. Однако, как описывал события очевидец тех событий в газете «Сибирский вопрос», дело обстояло значительно хуже:
«…Но там не только был упущен момент, но и был сделан целый ряд более чем странных промахов и упущений. Короче говоря, каждый, элементарно знакомый с противочумной борьбой, не убедившись воочию, не поверил бы тому неумению или халатности, какие практиковались в Акмолинской обл. Достаточно сказать, что обследование велось вяло, вместо убивания применялось добивание, и даже не применялся карантин неблагополучных пунктов!»
Не стесняемая мерами противодействия чума проникла в город Акмолинск, а затем, в богатые скотом русские поселки, где население скрывало болезнь. В результате к началу ноября эпизоотия охватила в разной степени Акмолинский, Атбасарский, Кокчетавский и Петропавловский уезды и затем была занесена из Петропавловска по железной дороге гуртами на петербургскую скотобойню, где ее в конце концов удалось локализовать. Любопытно, что в Петропавловск гуртовщик перед посадкой скота в вагоны обманул ветеринарного врача, подменив 12 больных голов стольким же количеством голов здоровых.
Акмолинская чума непосредственно угрожала Тобольской и Оренбургской губернии, а также Семипалатинской и Тургайской областям.
Ветеринарное управление Министерства внутренних дел Российской империи обратило внимание на борьбу с чумой. В начале июля в Петербурге было созвано совещание при участии лиц, знающих Степной край, для выработки плана борьбы применительно к местным особенностям. В Акмолинскую область был отправлен значительный персонал преимущественно из опытных людей. Затем в октябре в Омске было созвано совещание из представителей Степного края и Западной Сибири под председательством начальника ветеринарного управления г. Нагорского. Следует сказать, что г. Нагорский, приехав в Акмолинскую область, застал довольно тяжелую ситуацию в регионе, результатом которого было увольнение ветеринарного инспектора. Октябрьское совещание, в свою очередь, дало возможность вполне подробно осветить положение дел в регионе, констатировать все дефекты и создать основы мер борьбы с чумой в крае, строго сообразуясь с изменившимися здесь за 10-15 лет условиями (переселение).
К декабрю 1908 года в Акмолинской области, насчитывающей 497 тысяч квадратных верст и свыше трех миллионов голов скота, работало свыше сотни ветеринарных врачей, съехавшихся с разных концов империи. В той же статье в газете «Сибирский вопрос» ветеринарный врач сообщал:
«Чуму здесь прекратить будет не легко. Того эффекта, какого лет 12 тому назад удалось здесь достигать убиванием скота у киргиз, теперь достигнуть нельзя. Теперь в Акмолинской области около 500 русских поселков, население которых очень отрицательно относится к убиванию. Большие поселки с тысячными табунами рогатого скота являются рассадниками чумы. Прививки зимой применять трудно и не всегда возможно, не говоря о том, что нужно значительно расширить читинскую станцию, чтобы она могла доставлять достаточное количество сыворотки»
Говоря о причинах, которые позволили разразиться чуме, автор привел два аргумента. В первом аргументе он ругал правительство в том, что они не придают должного значения правильной постановке ветеринарного дела. Лучшим доказательством этого являлось то, что в Степном крае области имели от 4 до 15 ветеринарных врачей на территорию не менее 400 тысяч кв. верст. Еще хуже дела обстояли с финансированием: Акмолинская и Семипалатинская область на ветеринарию тратили 29 100 и 27 400 рублей в год соответственно, в то время как губернии – в десять раз больше. Второй причиной автор назвал неквалифицированность местных ветеринарных инспекторов.
