Эта история произошла в 36 году до начала новой эры. Каган хуннов таниркут Шоже, который правил государством хуннов, уже успел подчинить себе уйсуней и древнюю Фергану. Он всегда поддерживал народ канглы, давал им преимущества, и прилагал все усилия, чтобы их называли «большим домом» (большим очагом). Об этом пишет китайский историк Бань-Гу в «Книге царства Хань», в разделе дополнений и биографий. Судьба таниркута Шоже, боровшийся за то, чтобы сохранить свое государство независимым и свободным, сложилась трагически. А одно из трех крупных древних государств Центральной Азии – государство хуннов – исчезло со страниц истории. Личную трагедию таниркут Шоже и вместе с ним страшную судьбу хуннов историки могли бы сравнить только с годами «Великого бедствия» – «Актабан шубырынды». Когда хунны потеряли Ордос (Ортос), когда они ушли от «Желтой реки» – Хуанхэ, тогда и раздался горький плач, оплакивающий потерю родины. В I веке до рождения пророка Иисуса Христа родилась эта трагическая мелодия «Сары озен» – «Желтая река». И песня эта дошла до нашего времени в полной сохранности. Так что мелодия «Сары озен», исполняемая современными музыкантами на свирели – хуннская мелодия. Мелодия «Сары озен» – «Желтая река» – для каганата хуннов то же, что для казахов «Елим-ай», песня-плач «О, край мой родной». В падении хуннского каганата никакой вины таниркута Шоже быть не может. Он смело сразился с древним врагом, но вместо алтаря победы его голова оказалась на плахе поражения. Но что стало причиной распада такой сильной страны, как каганат хуннов? Никто не может остановить ход истории. Рано или поздно, но поединок кочевников (хуннов) с оседлым народом (древний Китай) должен был завершиться поражением хуннов. В неоглядной широкой степи жили они свободно, и хотя у них была масса преимуществ и достоинств, но «медленная тактика шелковичного червя», когда даже пограничные земли «поедались с края» – и общая глобальная политика, в конце концов, принесла свои плоды.
Остановить глобализм в то время было невозможно. На пять столетий растянулась эта борьба с «шелковичным червем» Срединного царства; и как только ноги «воинов, распахивающих целину», касались новой для них земли, туда уже не могли ступить степные куланы. Эту тайную политику слишком поздно поняли таниркуты хуннов, осознание пришло, когда вокруг все небольшие народы и государства оказались под влиянием китайцев, и войска соседних стран стали собираться под знаменами китайских военачальников. Когда таниркут оказался в смертельной опасности, только тогда он стал предпринимать срочные меры по исправлению ошибок, но беки небольших государств, к которым он обратился с предложением войти в союз с хуннами, сказали ему: «Если небольшие страны, находящиеся между крупными государствами, не будут одинаково прислушиваться к той или другой стороне, над их головами возникнет опасность, и они не смогут сберечь свою независимость. Поэтому мы будем находиться под влиянием царства Хань, и найдем себе место у него под боком», – так сообщает нам об их ответах «Книга царства Хань». Трудности и беды, нарастая, привели к тому, что каганат хуннов разделился на две части. Правое крыло хуннов, располагавшееся вблизи от Великой китайской стены, оказалось под влиянием Дома Хань, и признало это, что только усилило Срединное царство. Скот был угнан. В стране начался голод. Остальных уничтожил джут. И можно понять, что в такой тяжелой обстановке таниркут хуннов не мог предпринять что-либо, чтобы спасти народ и страну. Все, что он делал, приводило к новым бедам. К тому же западный и восточный таниркуты не смогли договориться, у каждого оказались различные цели, и тогда оба крыла войска разделились, и народ хуннов, разделенный надвое, оказался без защиты. Левое крыло хуннов или же западный таниркут хуннов сначала подчинился требованиям Срединного царства, пошел с ним на соглашение, но постепенно стал отходить от него, обрел себя, и, несмотря ни на что, решил бороться до конца за независимость. А правое крыло или же восточный хуннский каганат, в котором таниркутом был Кокан (Хухание), решил подчиниться китайцам и в официальном порядке признал это. Но и при этом китайские послы и советники с опаской относились к ним и доносили своему царю: «Они общаются с нами только при крайней необходимости, а если таковой не бывает, то про нас и не вспоминают и начинают жаловаться на нас. В силу этих обстоятельств не подчиняются нам полностью. Если Срединное царство пойдет на поводу соседних государств и будет делать так, как угодно им, то тогда эти соседи станут разбойниками, которые будут разбойничать на наших границах. Поскольку между нами находится государство Болур (родственный хуннам народ), мы не можем дойти до Кашмира. Пока они с таким пренебрежением посматривают на нас, в западных областях не будет покоя… Некоторые из них до сих пор весьма сильны и умелы, и не приносят нам никакой пользы. Когда послы царства Хань едут к ним, то иной раз погибают от голода и холода в непроходимых горах, и оттого, что мы будем жаловаться им, не будет никакого толку», – так царя предупреждает текст в «Ханнаме» – «Книга царства Хань».
У казахов есть поговорка: «У испорченного народа ничего не бери в пример», – и вот эта поговорка стала реальностью. В труднейшие для хуннов времена между их наследниками за трон началась междоусобная борьба. Отряды воинов, у которых и без того было тяжко на сердце, были втянуты в эту борьбу. «Над бегущим народом и женщина может властвовать». Божественная династия хуннов, благословленная самим Богом Неба Тенгри, лишилась своего единства. Младший брат таниркутов Шоже и Кокана, которого звали Туажат (Тужие), решил воспользоваться противоречиями между двумя таниркутами и захватить престол хуннов. Судя по тому, что произошло, Туажат (Тужие) не был согласен с тем, что Шоже решил уйти со всеми своими воинами и людьми на Алтай и в Саянские горы, подальше от Срединного царства, и противодействовал этому, более того, собрал своих единомышленников и поставил преграду на пути. Конечно, для молодого человека это естественно. Можно понять, почему он желает остаться на земле своих предков. К этому надо добавить, что молодой человек служил в войске Кокана командиром-ясаулом и бежал от него, поскольку тот продолжал политику подчинения Срединному царству, что ему, Туажату, было противно. Скорее всего, победив Шоже, он думал о том, чтобы потом отобрать трон и у другого своего старшего брата. Чтобы там ни было, эта вражда вонзилась, как стрела в бок истощенному и измученному народу. Было ли это горячностью молодой крови или же великой подлостью, желание Туажата, чтобы оба его старших брата удалились из этого мира, а он бы тогда захватил единолично трон, доподлинно неизвестно. Если Кокан (Хухание) подчинился вечному врагу, признав, что обстоятельства сильнее его желаний, то и Туажату (Тужие), не хотевшему зависеть от царства Хань, не надо было обескровленный народ ввергать в новые беды. Правильнее всего было сделать так, как предлагал и делал таниркут Шоже: «Войска мои бессильны. Мы сейчас не сможем про-тивостоять коннице царства Хань», – признать эту правду и отступить, думая о спасении народа. Но Туажат и не думал об этом. Он назвал себя таниркутом Илимом, и стал сражаться с Шоже, и погиб в том сражении. Шоже присоединил к своим людям пятьдесят тысяч воинов таниркута Илима. Не желая сражать¬ся с другим братом таниркутом Хухание, Шоже ушел дальше на север. Увидев, что и этим он не принесет народу хуннов покоя, Шоже вновь поднял кочевье и приблизился к уйсунам. Младший кунбий уйсуней Ожет преградил дорогу Шоже, и тогда Шоже разбивает его армию вдребезги. Так он присоединил к себе уйсуней.
Шоже переселяет часть своего народа на освободившиеся земли уйсуней, и повелевает им жить здесь. Бежавшие от бед люди, дойдя до родственных им родов и племен, буквально растворяются среди них, обретя мир и покой. Бродившие по Алтаю, по Тарбагатаю, у Еркештама, на берегах реки Или, «беженцы пришли, вопя, как верблюжата, и пропали среди своих» – записано в древних книгах. Объединив народы, Шоже выехал в ознакомительную поездку по землям родственных народов. В ходе поездки были заключены договоры о единстве и братстве, а также договоры о предстоящих кочевьях. Он разослал в разные стороны отряды воинов и передал от имени таниркута в другие страны свой «военный привет». Дело в том, что таниркуту подчинялось в то время двадцать шесть стран, и это было его пра¬вом, дарованным ему самим «Тенгри», он был «помазанником божьим», и эта традиция возводить своих царей от благословления божьего зародилась у хуннов. Он был «избранным сыном Бога Неба Тенгри» – Таниркутом. Позднее кочевые народы разделились на пятьдесят шесть мелких государств, и они все признавали за хуннами старшинство по крови, возрасту и по велению божьему. И главы государств обязаны были «три раза в год приезжать на поклон к таниркуту, привозить ему подарки и чествовать его величество», – записано в «Ханнаме». Но все это время с фланга Шоже угрожал его брат таниркут Хухание. Наряду с этим хан канглы и Шоже отдали один другому по девушке, заключив договор дружбы и родства, стали сватами и друзьями. Подчиняясь громкой славе таниркута Шоже, его предкам, хранителям шанырака, хан канглы стал оказывать ему все великие почести, чтобы другие соседние народы подчинились ему. В 44 году до нашей эры народ канглы и северные хунны создали двойственный союз. Это очень не понравилось царству Хань. Испугавшись того, что государство хуннов может подняться до прежнего уровня силы и расцвета, Срединное государство стало одного за другим посылать в западные страны послов, раз¬ведчиков и прочих шпионов, и собирать сведения. Если бы в этот момент кочевые тюркские народы объединились, и уйсуны примкнули бы к ним, создав тройственный союз, то таниркут Хухание думать бы забыл о преследовании северян. Но такое согласие и единение, к сожалению, не случилось. Один только союз канглы и хуннов заставил содрогнуться царя Юань-ди. Об этом ярко свидетельствует отрывок из труда Уан-Мын-жи и Уан-Би-хуана «Исследования по истории уйсунов», в котором имеется раздел «Сборник сведений о разных народах, собранные в разные времена». В нем послы сообщают царю Юань-ди следующее: «Западные районы в основном относятся к хуннам. На сегодняшний день имя и авторитет таниркута Шоже значительно вырос и распространился далеко по степи, достиг уйсунов и добрался до Ферганы. Все их силы приложены для того, чтобы укрепить «союз двоих», и первыми здесь являются канглы, а сам союз признан, как «большой очаг». Если два этих народа мы повернем к себе, то сможем на севере напасть на районы Или, на западе покорим Бактрию, и на юге подчиним юечжи, отодвинем Александрийцев (Александрия – город Герат), и многие годы будем иметь возможность не бояться городских государств!» Таниркут Шоже, объединившись с канглы, начал строительство крепости в районе реки Талас. Каждый день на стройке работали по тысяче пятьсот человек, они строили крепость в течение двух лет. К аварам (арысам) и в Фергану были отправлены послы, которые вынудили эти народы платить налоги и дань.
Все западные государства вместе строили крепость на реке Талас, об этом они договорились между собой. Таниркут Шоже как бы он ни был суров, жесток, его характер сложился в период непрерывных сражений и бедствий, и теперь он был более всего похож на раненого, гонимого отовсюду льва. Он ушел к Таласу, а это было очень далеко от Великой стены, сюда он пришел ради спасения жизни. Здесь был для Шоже край земли, здесь для него завершался этот бренный мир. Далее отступать было некуда. К такому выводу он мог прийти и сам, или же его привели сюда обстоятельства, или же, кочуя, то есть, переходя с места на место, он внезапно подумал, что хватит отступать, и приказал остановиться здесь. С точки зрения военачальника это решение было ошибочным. Шоже решил, что на берегу реки Талас надо построить крепость и здесь встретить врага. Во-первых, в этой местности можно остановиться навсегда, размышлял он, обеспечить собственную безопасность и обезопасить каганат. Опередить в этом врагов, обороняться за стенами. Во-вторых, у него не было большого войска, чтобы сражаться в открытом бою. Чем разбрасывать своих воинов по разным вотчинам, не лучше ли собрать их всех в одном месте и использовать стратегию самого Срединного царства против него же, построив крепость. Другого выхода из ситуации не было. Шоже понимал, что прежний великий каганат хуннов ему возродить не удастся: не было у него для этого ни людей, ни средств. Зная об этом, он принимает решение опереться на помощь народа канглы, поэтому решает построить бекство, в котором главным будет город. Этот план он решает претворить в жизнь, и все свои силы прилагает на строительство крепости. Он выбрал на берегу реки Талас, в верхнем ее течении удобное для строительства будущего города и крепости место и потребовал принять участие в этом канглы и ферганцев, даже бактрийцев привлек. Сюда прибыли мастера по обжигу глины, архитекторы, которые умели возводить ханские дворцы и строить крепостные укрепления. Хунны нашли также мастеров по дереву, кетменщиков, умеющих копать землю. Чтобы они не уставали и не болели от чрезмерного труда, организовал работу по сменам, давая возможность отдыха одним, отправляя на строительство других.
Столица каганата хуннов должна была находиться на месте современного города Тараз, тем самым, кочевники еще две тысячи лет тому назад могли осесть на земле. Получается, что первый камень в стену древнего Тараза заложил таниркутхуннов Шоже. Строители крепости делились на несколько групп. В то время, когда архитекторы и строители ханского дворца занимались устройством внутренней крепости, цитадели, кетменщики копали ров, опоясывающий снаружи весь город кольцом. Из грунта, который вынимался из ямы, возводили крепостные стены, насыпали их, и тут же строили вторую стену, собственно крепость. Внутри города построили глиняный трубопровод, по которому в город поступала из- под земли вода. Жилые дома встраивались в сами стены крепости и строились на территории внутри ее. Так они думали, что воины, семьи которых находятся рядом с ними, будут сражаться, не щадя своих жизней. А эти дома, в свою очередь, окружали дворец таниркута. В нем должны были жить танир-кут, его семья, жены и дети, и стража, и другие воины. И вокруг дворца была еще одна стена. Строительство города-крепости Талас длилось два года. Но и после того, как он построил эту крепость, и поселился в ней, душа Шоже не находила покоя. Живя в крепости, он понял свою военную, стратегическую ошибку. Крылья кочевников – это кони. Верхом на коне воины обретают крылья и летят как птицы. Все его воины были всадниками, рубаками, под которыми всегда было седло, с которым они, буквально, срослись. Как бы ты ни готовился, какие учебные занятия ни устраивал, в один или два месяца из всадников невозможно сделать мастеров обороны. Для этого необходимо было несколько раз встретиться с врагом лицом к лицу, сразиться с ним на крепостных стенах. Но только не с китайцами, которые родились, росли, обучались военному искусству внутри крепостей. Наряду с тем, что хунны сами себя заперли в крепости, они же предоставили врагам все преимущества. Шоже понял это. Понял и стал просить помощи у тех, кто уже имел опыт сражений в крепостях и городах, для чего послал в соседние страны гонцов и послов. Аж до самой Парфии доехали его гонцы: – Нам угрожает гибель! Если нам не удастся остановить китайский черный поток на реке Талас, то мы первые окажемся перемолотыми черными муравьями. После того как они съедят нас, подобно шелковичным червям, они, как ползучие змеи, устремятся дальше на запад и дойдут до вас, вонзят в ваши сердца спицы, а головы сделают украшением Великой стены, насадив их на деревянные колья. Знайте, что так и будет. Поэтому дайте мне пеших солдат, умеющих сражаться внутри крепостей, – такое тревожное письмо послал таниркут. Пока гонец ехал с этим сообщением до восточной границы Парфии, где находился со своими легионами известный римский полководец Марк Красс, пока привез от него к таниркуту ответ, прошел почти год. Была послана весть и к туранцам-юечжи, когда-то вытесненным хуннами, из-за чего они и отошли далеко на запад в Бактрию, к подножию Памира. Зная о том, что собой представляет Срединное царство, они тоже выразили свое согласие о помощи, желая победы хуннам и таниркуту Шоже. Но из одних пожеланий победу не сошьешь. И все же весть о том, что римские легионы в полном вооружении, надев на себя железные панцири, идут на помощь в район реки Талас, разбудила в Шоже надежду на благополучный исход его сражения.
Историки не единодушны во мнениях относительно того, зачем, с какой целью шли эти легионы далеко на восток, к Таласу. Одни говорят, что Марк Красс лично дал команду идти на помощь к хуннам, другие говорят, что нет, это были римские солдаты, попавшие к парфянам в плен, и парфяне послали их на помощь хуннам. Воинский дух в солдатах того времени был очень силен, и разве будут солдаты, получившие спартанское воспитание, теперь в качестве военнопленных, под чьим-то присмотром бесконечно идти и идти по безлюдным и безводным районам в незнакомые места в восточном направлении? Да еще вооруженные! И сколько нужно охраны, чтобы пригнать целых три вооруженных легиона к реке Талас? Скорее всего, это все же был приказ Красса, и легче было погибнуть, чем не исполнить его. Сохранился документ, по которому властители Средиземного моря Антоний и Октавиан во время войны с парфянами отправили три своих легиона к хуннам на помощь, чтобы сами хунны не пошли против них, вступив в союз с парфянами. Этот эпизод, с одной стороны, факт невозможный, почти фантастический, но в той войне за свободу хуннов на их стороне действительно воевали римляне. Такова историческая метаморфоза, еще один удивительный урок истории, в которой бывают невероятные повороты. Противник Шоже, умелый и умеющий принимать самостоятельные решения военачальник Чын Тан хотел во что бы то ни стало выполнить свой воинский долг и собирался напасть внезапно. Он так деятельно подошел к делу, что каждый день разведчики докладывали ему почти о каждом шаге таниркута Шоже. Направленная против хуннов экспедиция готовилась так скрытно и тайно, что про нее, похоже, не знал и сам царь царства Хань, так называемый «Сын Неба» Шуань-ди. Китайская армия была разделена на шесть корпусов: в каждом по десять тысяч человек. Первые три пошли южной дорогой, перешли через Памир и двинулись в сторону Ферганы. Остальные три корпуса вышли из бекства Аксу. Они пошли северной дорогой к городу Шыгу, пришли к уйсунам, прошли мимо границы владений канглы и дошли до западного берега озера Иссык-Куль. «Услышав известие о том, что приближается армия царства Хань, таниркут решил так: «Крепость моя крепка, а китайские войска, идущие издалека, очень сильно устали, и не смогут сражаться с нами». «Таниркут сам надел на себя железное вооружение и вышел на башню крепости. Его старшая жена и царевны, более десяти человек, взяли в руки луки и стали стрелять во вражеских воинов, карабкающихся по стенам. В этот момент стрела попала в нос таниркуту. И все его женщины были убиты и ранены стрелами. Таниркут приказал своим воинам сражаться внутри крепости».
Солдаты Чын Тана смогли преодолеть или разрушить земляную насыпь под стенами крепости. В первом же бою приняли участие женщины. Внутри города была еще одна крепость, и сражение в ней длилось очень долго, и даже ночью обе стороны не прекращали биться. Победивший враг записал: «Когда минула полночь, были преодолены деревянные стены крепости, и воины Срединного царства вошли в город» («Ханнама»: биография Чын Тана»). «Часть хуннов откочевала на Запад в долину реки Талас и вступила в союз с парфянами. Те прислали на поддержку хуннам отряд римских военнопленных, и в 36 году до нашей эры произошла встреча римлян с китайцами. Римляне пошли в атаку сомкнутым строем «черепахой», прикрывшись щитами. Китайцы выставили тугие арбалеты и расстреляли римлян, не потеряв ни одного бойца, после чего взяли крепость и убили всех защитников» (Л.Н. Гумилев, «География этноса в исторический период», с.74). Именно этот эпизод не описан Бань-Гу, или же секретари похода не донесли до него всех тонкостей и обстоятельств дела. Это подвиги женщин, которые стреляли из луков на внешней стене, или же из самой крепости, и их гибель, или же их исчезновение. Как раз в этот момент Шоже приказал уйти в крепость и сражаться внутри нее, и после этого римский легион не упоминается. Шоже понял, что проиграет сражение, и поэтому сказал оставшимся следующее: «Род хуннов не должен исчезнуть с лица земли. Не становитесь рабами и наложницами. Через некоторое время соберитесь снова, придите в себя, и восстановите страну и народ. Тогда исполнится и наша мечта. Перед Богом Неба Тенгри наши души будут благодарны вам!» И с этими словами отправил на запад женщин и детей, юношей и стариков, а сам с небольшой горсткой воинов снова вошел в крепость держать оборону. Крепость по-казахски называется «камал» – «капкан, мешок», в который легко попасться. И это понимал таниркут Шоже. От китайцев он и не такое видел, враги были вооружены всякими военными хитростями, ведь это он, Шоже, не раз атаковал Великую стену. И в то самое время, когда римские легионеры гибли в своих коротких рубашках от вражеских стрел, таниркут выпроваживал своих людей и близких из крепости с напутственными словами. Там их встретили воины канглы, и отвели подальше от предстоящей битвы, на расстояние, невидимое глазу. Римские легионеры, не успевавшие к началу сражения, уставшие от долгого пути, не отдохнувшие, сразу вступили в бой, не предусмотрев оборонительных мероприятий, поспешили, одним словом, гнев пересилил разум. Они сражались ради свободы союзников, не щадя своих жизней. Но пришли они поздно, да и силы были неравными.
Китайские летописцы зафиксировали число своей армии в битве под Таласом, как сорок тысяч воинов. Однако это кажется сильно преуменьшенное число. Это попытка обелить своих воинов, которые «малым числом победили несметное количество врагов». «Один китайский солдат стоит семерых вражеских воинов», – это их давняя письменная традиция, бумага ведь все стерпит. К тому же Чын Тан отправился в по¬ход без разрешения военачальника Юан-ди, скрыл истинное количество своих воинов, чтобы получить пополнение. Чын Тан отправился в поход на таниркута Шоже с двухсот-трехсот тысячами воинов. Если бы их было вдвое меньше, все равно они превосходили бы хуннов числом почти в десять раз. Если посчитать всех воинов Шоже, прибавляя к ним обозы и прочее, получится, что у него было не более тридцати тысяч человек. А что же армия народа канглы? Ночью они не могли присоединиться к сражению, поэтому воины канглы вступили в бой на рассвете. По заранее выработанному плану они окружили войска Чын Тана снаружи, взяли их в кольцо, и думали, что смогут теперь с двух сторон их уничтожить. Но стены города были разрушены, и сражение разгорелось внутри города, они не стали ждать рассвета, и удалились прочь. В Гибратнаме сказано: «В городе слышались громкие крики, и в этот момент десять отрядов канглы общим числом до десяти тысяч воинов окружили город, пытаясь помочь хуннам. Ночью они много раз пытались ворваться в город, но удачи с ними не было, их все время отбрасывали назад. На рассвете в городе начался пожар. Они услышали, как вражеские солдаты радостно кричали: «Победа! Мы добились победы!» – и тут снова раздались крики и загремели барабаны, звук которых достигал небес. Отряды канглы вынуждены были снова отступить. Бесчисленные войска царства Хань с четырех сторон вошли в центральную часть города, и подошли к цитадели. Там находился сам таниркут с сотней охраны, с женами и детьми, которые спрятались в этой небольшой крепости».
Таниркут Шоже хотел построить для своего народа крепость, а возвел себе гибельный курган. Теперь некуда было отступать, негде было сделать маневр конницей, не было гор или леса, чтобы спрятаться, не было реки, через которую можно было переплыть, он находился в тесных четырех стенах. Это была самая большая ошибка Шоже. Теперь и он, и его воины, его жены и дети вынуждены были сражаться, спасая свои жизни. «Со всех сторон бушевало пламя, разожженное солдатами царства Хань, которые, толкая друг друга, ворвались внутрь крепости. Таниркут был сражен стрелой. Заместитель командующего войска Ду-шун отрезал голову таниркуту. В этом же месте был найден бунчук царства Хань, прибывший из столицы, и такие люди, как Гу-жи нашли множество шелковых тканей, на которых были записаны тексты. Кто что находил, тот и забирал. На этот раз была их победа, и поэтому они схватили жен таниркута, царевичей, известных и знатных людей, и чиновников низших рангов, всего тысячу пятьсот восемнадцать человек и тут же отрубили им головы. Сто сорок пять человек взяли живыми, более тысячи человек были поставлены на колени. Они были розданы пятнадцати представителям различных государств как подарки их государям…». Последний таниркут Великого каганата хуннов погиб вот таким образом. Вокруг его обезглавленного тела вместе с воинами – хуннами лежали бездыханные тела тысяч римских легионеров. Это были герои, отдавшие свои жизни в борьбе за свободу народа хуннов. Это несчастье произошло в 36 году до нашей эры, в этот год погибло государство хуннов. Лишь через пять столетий после этого потомки хуннов, а вместе с ними народы сахов, уйсуней, канглы, сянби, юечжи, у которых были общие язык, культура и религия, смогли извлечь уроки из истории. Они каждый по отдельности были сами по себе, и из-за отсутствия единства перенесли множество страданий, гонимые и истребляемые врагами. Но они все же нашли в себе силы, чтобы вернуться на историческую арену. Теперь они стали называться древними тюрками, а государство их было Тюркский каганат.
