25 лет назад, в феврале 1992 года «Казахстанская правда» опубликовала большой материал, который никого не мог оставить равнодушным. Завершилось следствие по делу ГКЧП и интервью с заместителем Генерального прокурора Российской Федерации Евгением Лисовым, возглавлявшим следственную бригаду, попало на первые полосы центральных газет. Интервью публикуем в сокращении.
- Евгений Кузьмич, на августовские события существуют несколько точек зрения, поэтому первый вопрос: а был ли путч?
- «Путч» не правовое понятие, в законе о государственных преступлениях есть другое определение – «заговор с целью захвата власти». Ответ однозначный - заговор был. Анализ всех оказавшихся в поле нашего зрения документов, показаний нескольких тысяч людей позволяет утверждать, что те, кто обвиняется в захвате власти, действительно разработали соответствующий сценарий и осуществляли его. Материалы следствия убедительно доказывают это. У одного из обвиняемых была найдена целая подборка вторых экземпляров документов, в которых подробно расписывалось что надо сделать в стране, чтобы повернуть ее развитие в обратную сторону. Планировалось полностью упразднить существующие структуры власти и управления, от Верховных Советов до сельских, ликвидировать исполнительную власть, создать временный комитет управления страной, новый Кабинет Министров (руководителем должен был стать один из заговорщиков, но не Павлов, а Тизяков). Экономика должна была вернуться к жесткому административному, почти военному управлению. Был проект указа о борьбе с преступностью, в котором предписывалось во всех населенных пунктах ввести патрулирование. При задержании лиц, виновных в совершении краж, грабежей и изнасилований, патрулям расстреливать на месте без суда и следствия и составлять об этом соответствующие акты.
- Неполное доверие вызывали самоубийства Пуго и Ахромеева, произошедшие сразу после путча.
- Никто посторонний к этому «руку не приложил». Можно поразиться маршалу Ахромееву, он пытался уйти из жизни два раза, в предсмертной записке написал, что «придется сделать вторую попытку, первый раз я неудачно самоубился». Что-то сорвалось, он упал, минут десять пролежал без сознания. Затем очнулся, написал пять или шесть записок: в столовую - деньги (долг) отдать, семье, еще кому-то и большую - Михаилу Сергеевичу. Все эти документы - в деле.
Мы оказались почти очевидцами смерти Пуго - он застрелился за пять минут до нашего приезда. Жена избита не была, это интерпретация Явлинского, который также приехал туда. Когда мы вошли, Валентина Ивановна была практически без сознания, в сомнабулическом состоянии сидела на полу, раскачиваясь из стороны в сторону. Она была ранена и размазывала рукой кровь по лицу, от чего оно приобрело такой страшный вид. Пуго сначала выстрелил в нее, потом в себя. Доказать это оказалось легко. Первое, что делают эксперты – смывы с рук стрелявшего (выстрел оставляет на них следы). У Валентины Ивановны следов не оказалось, только у Пуго. И две записки, его и её. Она пишет: «Не вините нас ни за что, мы вынуждены».
- Как в Форосе могла отсутствовать связь с миром, когда например, в каждой «Волге» есть радио?
- Да, там были Волги, оборудованные связью с Москвой, но транспорт был закрыт в боксе, опечатан и к нему поставлен часовой, Горбачеву не подчиняющийся. Прилетевший начальник охраны Генералов привез с собой 5-6 человек, собрал всех своих сотрудников и приказал: «Вы подчиняетесь мне, без меня никаких действий». Даже личная охрана Горбачева была поставлена в такое положение и доступа к машинам не имела. Дорога была перегорожена машинами, вертолетная площадка закрыта тягачами.
- А какова в целом роль Горбачева в августовских событиях, о ней высказываются прямо, противоположные суждения?
- Ни прямо, ни косвенно к заговору и действиям заговорщиков он не причастен. Ни благословления, ни даже намека на «добро» он им не давал.
- Почему не состоялся штурм Белого дома?
- Их испугал народ. Планы штурма обсуждались абсолютно серьезно в КГБ и других местах. Схематично план таков: клином вводятся внутренние войска, расчищая от защитников проход к зданию, в освобожденное пространство внедряется группа «Альфа». Она пробивает гранатометами стены, кроме того, у них имеются другие средства поражения, еще большей мощности, которых даже нет на вооружении армии. «Альфа» подавляет любое сопротивление, а уж после нее вступают боевики группы «Б». Она также принадлежит КГБ, но предназначена для операций за рубежом. Она должна была осуществить окончательный этап интернирования. Специалисты, готовившие штурм, выезжали на место для рекогносцировки. Вернувшись, сообщили, что готовы выполнить задачу (на нее действительно потребовалось бы около 20 минут), но предупредили что «крови будет много». За такую бойню отвечать кому-нибудь все равно пришлось бы при любом исходе путча.
- А как описывает ситуацию с Белым домом Крючков?
- Он признает, что операция планировалась, но от нее отказались. Делалось все, оказывается, для того чтобы охранять Белый дом. Армия вводилась с теми же целями. Крючков говорит, что было известно, что и внутри здания, и снаружи есть вооруженные люди, что могла возникнуть крайне опасная ситуация. И еще одно важное обстоятельство. На среднем уровне в КГБ, МВД, в меньшей степени в армии далеко не все поддержали заговорщиков, даже в аппарате КГБ. Стали раздаваться протесты, голоса против. У заговорщиков не было полной уверенности, что поддержат даже все свои.
- Пресса писала, что были уничтожены многие важные документы. В следствии не осталось пробелов, неясностей?
- Мы нашли полтора десятка документов, родившихся в недрах ГЧКП. Документы были найдено в Министерстве обороны, КГБ, МВД. Эти ведомства готовы были работать на заговорщиков. В военных округах были готовы на все, получили все необходимые указания. Войска армейские, внутренние и комитета были приведены в состояние «повышенная боевая» - это готовность к войне.
Казахстанская правда от 1 февраля 1992 года.
От редакции:
Задержанные члены ГКЧП находились в следственном изоляторе «Матросская тишина», а с июня 1992 по январь 1993 года были выпущены под подписку о невыезде.
Процесс над членами ГКЧП начался 14 апреля 1993 года и продолжался по 1 марта 1994 года. Каждый из двенадцати подсудимых: Крючков, Язов, Шейнин, Бакланов, Павлов, Варенников, Плеханов, Пуго, Янаев, Лукьянов, Стародубцев, Тизяков, затягивал процесс любыми возможными способами: кто-то заявлял о болезни, кто-то объявлял отвод судей или ходатайства. Судья по делу о ГКЧП Анатолий Уколов отметил, что подсудимых защищали самые именитые адвокаты – Генри Резник, Генрих Падва, Дмитрий Штейнберг.
23 февраля 1994 года Государственная дума объявила амнистию: «Прекратить все уголовные дела, которые находятся в производстве по событиям 19-21 августа 1991-го, связанные с образованием ГКЧП».
1 марта 1994 года подсудимых освободили. Все подсудимые, кроме Валентина Варенникова, приняли амнистию. Через 10 дней глава группы гособвинителей Денисов подал протест: амнистия касается тех, чья вина доказана, а судебный процесс не был закончен. Однако все подсудимые остались на свободе, а Варенников впоследствии был оправдан.
Как же сложилась дальнейшая судьба «вершителей судеб»? Многие из них не дожили до сегодняшнего дня.
Павлов вернулся к финансовой деятельности, возглавив «Часпромбанк», работал советником в «Промстройбанке», был сотрудником ряда экономических институтов, заместителем председателя Вольного экономического общества, 30 марта 2003 года умер от инсульта.
Крючков входил в оргкомитет Движения в поддержку армии, участвовал в работе совета ветеранов работников госбезопасности, умер 23 ноября 2007 года от инфаркта.
Валентин Варенников был депутатом Госдумы РФ, скончался 6 мая 2009 года.
Геннадий Янаев отошел от политической жизни, заведовал кафедрой отечественной истории и международных отношений Российской международной академии туризма, умер 24 сентября 2010 года.
Стародубцев с 1997 по 2005 годы занимал пост губернатора Тульской области. В 2007 и 2011 годах избирался в Госдуму России. Умер 30 декабря 2011 года от сердечного приступа.
Остальные члены бывшего ГКЧП живут спокойно.
В последнее время Бакланов занимал пост председателя Совета директоров ОАО «Рособщемаш».
Александр Тизяков являлся соучредителем ряда компаний, возглавлял совет директоров инвестиционно-трастовой компании «Новые технологии», являлся президентом российско-киргизского предприятия «Технология».
Дмитрий Язов занимал должности в Минобороны России, Академии Генерального штаба, является ведущим аналитиком (генеральным инспектором) службы генеральных инспекторов Министерства обороны Российской Федерации. Президент России Владимир Путин к 80-летию наградил Язова орденом Почета.
Материал подготовил Арман СУЛЕЙМЕНОВ
Для копирования и публикации материалов необходимо письменное либо устное разрешение редакции или автора. Гиперссылка на портал National Digital History обязательна. Все права защищены Законом РК «Об авторском праве и смежных правах». kaz.ehistory@gmail.com 8(7172) 79 82 06 (внутр. – 111)
