Очерк Алихана Букейханова «Русские поселения в глубине Степного края» был посвящен актуальной на тот момент теме переселения народов в казахскую степь. В своем труде Букейханов размышляет о причинах неуклонного снижения урожайности из года в год на землях, отведенных переселенцам, и подводит к выводу об изначальной ущербности идеи непомерного расширения аграрного сектора в зоне резко-континентального климата и бедных солями почв, каковой является Степной край. Портал Qazaqstan Tarihy прочитал этот труд и ознакомит читателей с ключевыми моментами этого очерка
От описанной группы на запад по реке Нура и по обоим ее берегам на расстоянии 10-20 верст от реки и по самой Нуре тянулись наделы 22 следующих участков: № 1, 5, 7, 10 и 19 (1903 г.); № 4, 8, 9, 11, 16 и 17 (1905 г.); № 2, 3, 6, 12, 18 и 20 (1906-1907 гг.) и № 13, 14, 15, 21 и 22 (1907 г.). По-видимому, судя по сохранившимся казахским названиям этих 22 участков, которые было принято по заселении крестить именами бывших в степи уездных начальников и всероссийских героев (Коновалов, Иванов, Туполев, Стессель, Сухотин), память о которых была так дорога потомству, большинство участков не были заселены к концу 1907 года. Местность, где были расположены описываемые 22 участка, на востоке граничила с наделами 4-х последних участков, на юге с участками Коныртобе и Дальники, о чем была речь в первых частях статьи, на западе с участками Ивановскими и Киевскими, описанными статистиками в 1901 году и Лебедевым в 1907 году, цитированными в предыдущих частях, и на севере с обширной равниной, лежавшей между верхним течением Ишима и Нуры и понижавшейся к последней. Учет второй группы (№ 12, 13, 14 и 15), расположенные на этой равнине, входили в местности, которые Лебедев описал под названием «южно-принуринского района».
Участки № 2-10, как и №11, находившейся между участками Коныртобе и Дальники, были нарезаны на местах, где были казахские запашки, которые и попали под наделы первых 9 участков (№ 2-10). На этих местах - Карагандинский увал и Итджон - в 1898 году, в первой трети которого были джут (падеж скота) и голод, повлиявший на сокращение посева по недостатку семян, казахи Спасской волости имели на одно сеявшее хозяйство 0,68 десятины посева. Причем в Спасской волости без 3-го аульного общества, которое находится на реке Ишим и не имело здесь пашни, имели посева 75% хозяйств. Оседлых в Спасской волости без 3-го аульного общества было 11,3%. Это те хозяйства, которые оставались у пашни. Здесь земледелье носило, как и повсюду в Киргизской степи, потребительный характер в чистом виде. Насколько казахские пашни имели для них важное значение, видно из того, что на урочище Букпа, отрезанном в надел участку Куропаткинского, имели отхожие пашни казахи, зимовавшие за 15-20 верст (341 группа), 40-50 верст (370 и 372) и на Карагандах (346). Участок Куропаткинский клином врезался в приусадебные пастбища групп 348 и 349 с 51 хозяйствами по дороге от Спасского (от компании Carnot во главе) завода в его Карагандинские копи. На этой дороге у самого брода через реку Сокыр («слепой», названную за соленую и тухлую воду) были казахские кыстау, которые подверглись или прямому выселению, или выселению измором. На плохих речках, весной только впадающих в Сокыр, Улькен и Бала Букпа, попавших под Куропаткинский участок, 118 хозяйств главным образом из упомянутых выше групп 378 и 372, имевших здесь отхожие пашни, и группа 348, имели весенние и осенние стоянки в среднем 31 день для 85 хозяйств и 28 дней для 33 хозяйств. Прикыстауное урочище 12 хозяйственного аула I аульного общества 16 хозяйств из групп 347 с 41 хозяйствами, носило название Каракуль, тождественное с названием № 10 участка, лежавшего на земле этой группы. Так как здесь ни большого озера Каракуль, ни одноименных озер не было, то позволительно думать, что эти 16 хозяйств подверглись выселению из усадеб на излишки, которые были непригодны к основанию кыстау, что весьма вероятно, судя по характеру описываемой местности, преимущественно равнинной и бедной сенокосами. №8 участка Джарыкудук (также осенняя стоянка 73 хозяйств II и VII аульных обществ Спасской волости), проводивших здесь 23 дня в среднем. По-видимому, в надел участка №1 Теректы попали приусадебные пастбища 3 хозяйств аула I аульного общества Спасской волости 6 хозяйств, имевших кыстау Теректы и пашню на урочище Егындыбулак.
Все перечисленные выше факты, недопустимые с точки зрения охраны интересов казахов и противоречившие неупраздненным тогда законам, имели место при отводе 3 участка (№ 2-10) всего в 1 834 душевых долей на пространстве 244 173 десятины. Алихан Букейханов считал, что этот факт говорил сам за себя и бросал свет на то, какой смысл имели абсолютные числа десятин Киргизской степи, где можно были согнать казахов с их усадьбы, отобрать их пашни, покосы и водные источники, без которых летние и осенние пастбища не могли быть использованы, обречь казахское хозяйство на верное разорение, а народ на нищету. В наделах этих 3 участков 1 834 душевых долей и в них 46 352 десятины удобной и неудобной земли, при этом последняя составляла к первой 65%, или на каждые 10 десятин удобной земли на переселенческом наделе 6,5 десятины неудобной, что было достигнуто выделением менее 1/5 (18,9%) огромной из 244 173 десятинной площади. Причем остальные более 4/5 ее были обесценены лишением источников. Казахский скот, при всем своем консерватизме и идентичности, святая святых с «истинно русскими» взглядами на разрешение аграрной проблемы, вряд ли пошла бы так далеко, что откажется пить воду, что несколько труднее возможности отказа от пользования Уваровым проселочными дорогами, исправляемыми избирателями дворянства и Андрейчука.
Три участка (№ 13, 14 и 15), образованных на громадной в 162 203 десятины 54 летовке и части осенней стоянки №56 площадью в 7395 десятин, носили название тех озер, которые служили водопоями скота казахов 310, 312, 313, 315, 316, 317 групп XXVII района. На озере Джургичикуль (№13) стояли весной, в конце лета и в начале осени 185 хозяйств в среднем 17 дней, на озере Кумкуль (№14) - 50 хозяйств 50 дней и на озере Чункуркуль (№15) - 79 хозяйств 20 дней. Все эти озера лежали на кочевой дороге южных казахов на северные летовки и представляли этапы, короткие весной, продолжительные осенью. Озеро Кумкуль составляла обособленную осеннюю стоянку половины 313 группы. Допустим, была отрезана ничтожная часть 56 кузеу, но дело в том, что в нее попал единственный водопой, безводная степь, как излишек, предоставлена казахам.
Участок №12 - Арыктыкуль приткнут к озеру того же имени, где зимовали казахи группы 319. «Группа имеет, сказано в примечании к ней, общие пастбища, сенокосы и арычные пашни около Арыктыкуля». В 3-х кыстаy этой группы 17 хозяйств, в т.ч. 10 оседлых. Все они сеяли хлеб. В 1898 году они имели 9,42 десятины посева. Зимой 1908 года Букейханов слышал от бывшего здесь летом 1907 года лица, что оно здесь видело кокпеки на старых пашнях казахов. В этом не было ничего невероятного: Арыктыкуль лежал на севере в 40 верстах от озера Сасыккуль с засолененными старыми арычными пашнями. Между этими озерами проходила Нура в юго-западном направлении. Арыктыкуль лежал на большом кочевом пути и на нем дважды пребывали 509 хозяйств.
Участки (№ 21 и 22) были расположены на реке Нура на 4-5 верстах от участка Арыктыкуль (№12). Эти три участка образовывали собой подковообразный шлагбаум на известном броде Нурангашыгы, которая в описываемом районе протекала в крутых берегах, не везде доступных вьючному верблюду и телеге, на которых кочевали здешние и на юге от Нуры зимовавшие казахи, в год два раза переправлявшиеся со всем домашним скарбом, имея маленьких детей в кебеже, навьюченных на верблюдах или на возе, через Нуру. Ежегодно дважды проходили через эти ворота Нуры 1 091 хозяйств, останавливаясь в среднем 4 дня. Трудно сомневаться в том, что казахи были обложены, как это известно из истории обложения переселенцами казахов в Зайсанском уезде на участок Теректы, откуда переселенцы уходили, налогами, если не бросали скверную привычку заниматься скотоводством. Уезд Чоптыкуль, стоявший на страже Нурангашыгы, был образован из земли группы 318, которая на свои 122 хозяйства при норме 170 имело 42 401 десятины, т.е. в этой группе было 21 661 десятины излишка. Площадь участка Чоптыкуль была равна 4 617 десятинам. Другими словами, была использована 4/5 излишка под надел, где неудобная земля составляла 76% к удобной и 43% ко всему наделу. Это называлось «охранять интересы казахского хозяйства устроить переселенцев на свободных культурных землях азиатской окраины».
Участки же на реке Нура (№ 17 и 19) Хансиокы и Джаур также были расположены на кочевой дороге на известных бродах.
Кочевые пути через Нуру в такой же степени выдумка злой и порочной воли казахов, в какой их скотоводческое хозяйство, характеристику которого дал покойный К.А. Вернер. Пути эти были расположены по обеим сторонам Нуры таким образом, что приходили к ней и уходили от нее, следуя по водным источникам. К самому крупному в описываемом куске Нуры броду Нурангашыгы 1 000 хозяйств приходили весной по южным речкам, впадавшим в приток Нуры в Черубайнуру и, переправившись через ворота Нуры, поднимались по северному притоку ее реки Сункар, который протекал среди участков № 12, 21 и 22, и уходили на северную летовку, чтобы к концу лета повторить ту же кочевку обратно. Пашни всех групп, на землях которых были расположены участки (№ 16-22), попали в той или иной степени под участки, отведенные на Карагандинской степи. Казахам предоставлялось заниматься земледелием на тех бесплодных излишках, на которых, говоря словами переселенцев поселка Петровского, не росла даже «едовая» трава. Что это были за пашни, видно из того, что 11 посторонних хозяйств в группе 322 были отмечены арендаторами. Все эти группы той же Спасской волости, где сеяли хлеб 75% на одно хозяйство в неблагоприятном, последовавшем после джута 1898 году. Покосы этих казахов были расположены в долине Нуры, обычаи пользования ими и значение их в хозяйстве были те же, что в описанных выше группах, отрезанных от своих покосов участками группы Ботакара.
