Таковы те выводы, к каким пришла комиссия. По ее словам, при решении этого вопроса она руководствовалась лишь точным смыслом существующих на тот предмет законоположений, не считая возможным «ослаблять» прямой смысл их. Все же действия лично заинтересованных в этом вопросе казаков с низших до высших его органов были основаны именно на «ослаблении прямого смысла закона». Теперь вполне естественным является вопрос, насколько работы означенной выше комиссии и последовавшее затем распоряжение главного начальника края имели практическое результаты и каковыми эти последние оказались в действительности.
Об этом через 6 лет, т.е. в 1891 году, стенной генерал-губернатор доносил министру государственных имуществ. Из его донесения видно, что к 1 января 1891 года из 612 офицеров, чиновников, вдов и сирот, имевших право на обеспечение, согласно положения от 7 мая 1877 года, пожелали получить пенсию 119 человек, или 19%, и 493 человека, или почти 81%, заявили желание получить земельные участки, причем 379 участков к тому времени уже были отмежеваны и переданы во временное пользование подлежащих лиц впредь до утверждения таковых участков за ними законодательным порядком в потомственную собственность, и оставалось наделить еще 112 офицеров.
Всего для надела 493 лиц необходимо было 560 тысяч десятин, из коих 470 тысяч приходилось на 10-верстное пространство и только 90 тысяч десятин на войсковой запас. Здесь необходимо заметить, что самая значительная часть офицерских участков была отмежевана уже после 1884 года.
Что же касается количества земель, отграниченных из 10-верстной полосы в юртовые наделы станиц и поселков, как сообщал генерал-губернатор: «хотя сведений по сему предмету в управлении не имеется, несомненно однако, что таковые отграничения весьма энергично и безостановочно производятся и по настоящее время и, по-видимому, без всяких комиссий для определения действительной необходимости этих прирезок: по крайней мере, со стороны управления государственными имуществами, прямая обязанность которого защищать интересы казны, никаких депутатов для участия в таких комиссиях назначаемо не было».
Общая площадь 10- верстного пространства составляла свыше 1,5 миллиона десятин. Однако, по отчету сибирского казачьего войска за 1893 год, площадь этих земель была показана в 808 тысяч десятин, из которых «по неудобству земель войскового запаса также отводятся дополнительные наделы казакам и участки офицерам». Затем все, оставшееся еще не отмежеванным ни казакам, ни офицерам, отдавалось войском в аренду. К слову, в таблице того же отчета в графе «арендных земель в 10-верстной полосе» показаны те же 808 тысяч десятин. Принимая во внимание все вышесказанное, нужно заключить, что остальные земли из общей площади 10-верстной полосы почти в таком же количестве уже замежеваны или в юртовые наделы станиц и поселков, или в офицерские участки, отчего войсковое правление исключило их из этой полосы, считая площадь названной полосы не в 1,5 миллиона десятин, а только в 808 тысяч десятин.
При отграничении земельных наделов казакам на основании положения 1877 года за норму принято 30 десятин удобной земли на каждую душу мужского пола. Причем и прибывшее население, согласно ст. 5 Высочайше утвержденных 21 апр. 1869 года мнения Государственного Совета, впредь до увеличения численности его на 1/3, должно пользоваться той же землей, пока пропорция земли на каждую душу в юрте не составит 20 десятин (из числа 30, определенных положением 1877 года).
Между тем, как видно из упомянутого отчета, войско в те годы было наделено землей по расчету населения к 1 января 1894 года: в Петропавловском уезде по 38,1 дес. удобной земли на каждую душу мужского пола, в Омском - по 48,8 дес., в Павлодарском - по 47,8 дес, в Семипалатинском - по 47,8 десятины и в Устькаменогорском - по 44 десятины. При этом необходимо заметить, что общая площадь наделов с неудобной землей часто доходила до 90 десятин на душу, как, например, в некоторых поселках Омского уезда, и, по отзыву самих казаков, большая часть земель, показанных неудобными, представляла незначительные солонцы, весьма пригодные для пастьбы скота. Даже само войсковое правление находило, что «в настоящее время казачьи наделы еще фактически так велики, что превышают определенное законом число нормальных среднедоходных десятин на душу» (Отчет за 1893 год).
Если к этому прибавить, что войсковое правление в 1892 и 1893 гг. даже напечатало в некоторых газетах публикации о вызове переселенцев-арендаторов для поселения на своих землях, то можно заключить, что войско обладало весьма значительным запасом свободных земель для того, и нельзя оправдывать какие бы то ни было прирезки к юртовым наделам из 10-верстной полосы, не говоря уже об отчуждении в этой полосе офицерских участков.
В то же время степной генерал-губернатор, будучи озабочен самовольным развитием переселенческого движения, 17 декабря 1891 года за №5715 сообщил министру государственных имуществ, что наиболее удобные для образования новых поселений в крае участки отошли в потомственную собственность офицеров сибирского казачьего войска, которые, «не составляя из себя земледельческого класса, не обладая ни знанием, ни потребными для рационального хозяйства капиталами, будут стараться продать доставшиеся им, так сказать, случайно земельные участки за недорогую плату». И далее: «так как сибирское казачье войско вообще отличается стремлением к легкому труду, путем эксплуатации соседнего казахского населения, то и казачьи офицеры и чиновники, вышедшие из среды того же казачества, унаследовали традиционные привычки своего сословия; поэтому совершенно естественным является отсутствие попыток к устройству правильных земледельческих хозяйств на полученных участках и стремление обратить этих земли в капиталы, пригодные для торговых оборотов».
По собранным им сведениям оказалось, что, хотя офицерские участки состояли во временном пользовании лиц, получивших их, впредь до окончательного утверждения за ними этих участков законодательным порядком, но многие участки к тому времени уже были запроданы ими в среднем не дороже 2 рублей за десятину, при высшей цене в 9 рублей и низшей в 53 копейки. Поэтому главный начальник края проектировал выкупить у войска означенные участки в казну, исчислив необходимую для того сумму в 1 350 000 рублей.
Бывшее Западно-Сибирское управление государственными имуществами, на заключение которого этот проект был прислан министерством, со своей стороны высказалось, что выкуп означенных участков казной был бы равносилен выкупу казной своей же собственной казенной земли, так как почти все участки эти находятся в 10-верстной полосе и никогда и никакими узаконениями окончательно укреплены за казачьим войском не были.
С учреждением в Западной Сибири особого управления в 1884 году для заведывания государственными имуществами это последнее не могло, конечно, не обратить внимания на такой захват казачьим войском 10-верстной полосы. Поэтому уже в 1885 году бывшим тогда управл. госуд. имущ. Зап. Сибири, д.с.с. Заборовским, было представлено министру государственных имуществ, что практиковавшееся прежде разграничение пространства при участии одних только сословных казачьих учреждений, с открытием специального местного учреждения, заведующего государственными имуществами, должно прекратиться. В дальнейших своих действиях по этому делу войсковое начальство должно уже сообразоваться с взглядами министерства государственных имуществ. В то же время необходимо было принять в казенное управление все земли этой полосы с тем, чтобы, впредь до размежевания их между казной и войском, доход от них поступал в казну и войско по равной части, а доход от лесов составлял исключительную принадлежность казны, причем передача этих земель в ведомство министерства государственных имуществ должна быть основана на Высочайше утвержденных в 1857, 1859 и 1865 годах планах казачьих владений и произведена в течение 6 месяцев. Затем, срок размежевания земель между казной и войском он полагал назначить не более 10 лет.
Обращая внимание на положение 10-верствной полосы и на бесспорную принадлежность ее казне, управление указывало на необходимость немедленно изъять из пользования казаков все леса, произрастающие на землях 10-верствного пространства, для передачи таковых в ведение казны.
Так как со стороны степного генерал-губернатора уже последовало распоряжение войскового хозяйственного правления об обмежевании всех юртовых наделов станиц и поселков 3, 4 и 5 полковых округов, утверждение коих за казаками было приостановлено впредь до разрешения предъявленного областной администрацией спора, а также производить отвод участков офицерам во временное пользование из 10-верстной полосы, что Заборовский вторично входил с представлением на имя министра. В документе он указал на то, что приведенным распоряжением генерал-губернатора прямое отношение казенного управления к 10-верстной полосе и вообще к землям казахской степи представлялось совершенно изолированным, и что таким образом управление лишилось возможности ограждать права казны на эти земли. Заборовский просил разрешения министра принять в казенное управление все земельные угодья 10-верстной полосы по Высочайше утвержденным в 1857, 1859 и 1865 годах планам с тем, чтобы дальнейшее отграничение земель из 10-верстной полосы к юртовым наделам производилось только в случаях действительной крайности, требуемой законом, и чтобы нарезка офицерских участков в этой полосе была окончательно прекращена.
В 1889 года казахами Устькаменогорского уезда Джемабаевыми было возбуждено ходатайство о предоставлении им в надел наравне с крестьянами земельных участков в 10-верстной полосе с расположенными на них зимовьями, коими пользовались их отцы и деды более ста лет. Хотя казакам было запрещено брать с них какое-либо вознаграждение, но последние, тем не менее, стали требовать с просителей за право пользования теми угодьями «копытный налог за каждую скотину».
И так как возбужденный Заборовским вопрос о 10-верстной полосе еще оставался неразрешенным министерством, то управление передало это прошение в д-т общих дел, присовокупив от себя, что со своей стороны ходатайство казахов оно считает заслуживающим полного удовлетворения.
В 1892 году (10 августа, №5673) д-т земледелия и сельской промышленности сделал запрос управлению о выкупе в казну участков, отведенных казачьим офицерам вблизи проектированной линии железной дороги. Вместе с тем, он уведомил управление, что на всеподданнейшем отчете степного генерал-губернатора за 1891 год в том месте, где говорится, что генерал-губернатор, ходатайствует перед министром внутренних дел и государственных имуществ о приобретении продаваемых офицерами потомственных участков в казну для предоставления таковых переселенцам за оброчную плату с 5-копеечной подесятинной надбавкой в доход войсковых сумм, последовала Высочайшая отметка: «Правильно ли это? Земли войсковые, по-моему, должны оставаться навсегда войсковыми».
Управление повторило свое мнение, высказавшись в том смысле, что покупка казной офицерских участков, вымежеванных из земель 10-верстной полосы, была бы равносильна покупке казной своей же собственной казенной земли. Что же касается Высочайшей отметки, то относительно ее управление выразило мысль, что эту отметку ни в коем случае нельзя считать решающей вопрос о 10-верстной полосе, или хотя бы только относительно офицерских участков, так как в ней заключалось лишь Высочайшее мнение, предполагавшее собой некоторое сомнение в правильности проектированного генерал-губернатором выкупа. В таком именно смысле, отметка эта понималась и министерством. Иначе, если бы оно признавало за этой отметкой решающее значение, оно не могло бы требовать от управления каких бы то ни было заключений по этому вопросу. Они в таком случае не могли бы иметь никакой силы.
«Даже если казачье ведомство, - говорилось в отзыве управления, - склонное вообще к толкованиям в желательном для себя смысл всего, чем бы только возможно бы воспользоваться в вопросе о 10-верстной полосе, не исключая и «ослаблений» прямого смысла закона, вовсе однако не нашло возможным придавать этой Высочайшей отметке решающее значение, а, напротив, всячески домогается утверждения произведенных им отграничений из земельной полосы законодательным порядком».
Наконец, в 1904 году казачье ведомство добилось своего. Его притязания на закрепление за ним казахских земель увенчались успехом. Высочайше утвержденным 31 мая 1904 г. мнением Государственного Совета было положено:
1) земли 10-верстной полосы сибирского казачьего войска в тех размерах и границах, в которых они были предоставлены во временное пользование названного войска, присоединить к составу войсковых земель на общих основаниях, для сих земель установленных, предоставив вместе с тем киргизам, имеющим зимовые стойбища в пределах 10-верстной полосы, впредь до окончательного их устройства, сохранить пользование землями, находящимися под сими стойбищами, с платой за эти земли казакам;
2) впредь до окончательного разрешения вопроса об устройстве киргиз, имеющих зимовые стойбища в пределах 10-верстной полосы сибирского казачьего войска, размер производимой ими ныне наемной платы за земли, находящаяся под сими стойбищами, не подвергать изменению.
Этим окончательно были поставлен крест на все «докучные» и справедливые притязания казахского народа...
