Омск был третьим по величине городом в Сибири. В начале ХХ века, которое многие называли эпохой преобразования городской жизни в регионе, Омск уступал городам Томску и Иркутску как в просвещении, так и в богатстве. Он не имел тех условий, в каких жили другие два города. Список омских генерал-губернаторов не блещет именами, из администраторов наибольшую память о себе оставил Капцевич. К слову, именно благодаря ему с двадцатых годов до шестидесятых годов XIX века в городе жила нездоровая традиция превращения Омска в сплошное военное поселение. Согласно Г.Н. Потанину, хорошее воспоминание оставил только генерал-губернатор Казнаков, усилиями которого в том числе был открыт Томский университет.

Омск был бедным городом, лишенным всякого торгового значения. Богатого купечества в городе не было, да и мещанское общество было сравнительно с другими городами не большое. Значительный процент городского населения составляли отставные чиновники и отставные офицеры и солдаты. В Омске была самая дешевая жизнь на всем расстоянии от Петербурга до Иркутска, и в то же время благодаря генерал-губернаторской резиденции в Омске было веселее, чем в каком-нибудь другом губернском городе. В городе проводились концерты, спектакли, балы и фейерверки. Поэтому часто омские чиновники, вышедшие в отставку, никуда не уезжали и оставались жить в городе. Иногда даже отставные чиновники из других городов Сибири, даже из Иркутска и Оренбурга, переезжали сюда на пенсию, доживать свой век.

Солидной торговли в городе не было. Магазины торговали только офицерскими вещами, эполетами, портупеями, дамскими блондами, лентами и кружевами. Было всего два-три свечных завода, занятых поставкой свеч в омские канцелярии. Все каменные здания были казенными. Это были канцелярии, казармы, лазареты и дома с квартирами для офицеров. Все остальные постройки были деревянными, и в шестидесятых годах XIX века был всего один каменный купеческий дом. В клубе из буржуазии был всего один только член — винный откупщик.

Потанин писал, что нигде в Сибири не было такого отчуждения интеллигентного общества от массы, как в Омске. Интеллигенция здесь не служила местному населению. В омском клубе Ядринцевым была произнесена первая публичная речь о необходимости открытия университета, и эта речь прозвучала как диссонанс. В Омске никогда не было такого общественного учреждения, которое концентрировало бы на себе симпатии населения целого округа.

В шестидесятых годах XIX века Омск был глухим в торговом отношении городом. На реке Иртыш, на котором стоял и стоит город, не было никакого судоходства. Между Семипалатинском и Омском не ходило ни одного парохода, и омские цены не уравнивались с семипалатинскими: в Семипалатинске была одна цена на пшеницу, в Омске - другая. Обозы из Москвы в Иркутск проходили в 50 верстах от Омска. Однако вместе с проведением через Омск железной дороги Потанин писал: «Теперь через Омск проведена железная дорога, и пароходы стали ходить между Омском и Семипалатинском. За Омском начинает упрочиваться слава будущего торгового центра. Московские купцы избрали его складочным местом своих товаров, а иностранные фирмы устроили здесь свои конторы, отчасти для продажи сельскохозяйственных машин, отчасти для покупки масла. Из военного лагеря Омск стремится превратиться в купеческий пакгауз, дробь барабана хочет смениться щёлканием счёт».

Лежащий рядом с Курганом город Петропавловск, равно как и Семипалатинск, расположенный на берегу Иртыша в 700 верстах выше Омска, имели одно общее — это были города с большим татарским населением. Потанин видел эти города (Петропавловск и Семипалатинск) крыльями фронта, которыми Россия была обращена к мусульманскому миру Туркестана. В эти два города шли туркестанские караваны на верблюдах из Ташкента и Кашгара. Автор рассказывал, что одно время Петропавловск находился в ужасном экономическом состоянии: «…когда была проведена железная дорога из Екатеринбурга в Тюмень, продукты киргизской степи и туркестанские товары пошли на пароходах по Иртышу в Тюмень, а путь на Петропавловск и Курган закрылся, потому что оказался дороже; многие татары выселились тогда из Петропавловска в Акмолы и другие города; многие дома в Петропавловске долго стояли с заколоченными ставнями». Однако когда сибирская железная дорога начала пролегать через Петропавловск, город снова оживился и уехавшие вернулись.

Потанин называл эти города «колониями казанских татар с примесью сартов из Туркестана». В этих двух пунктах происходило общение татарского мира с казахским. Вместе с тем, он писал, что результатом этого симбиоза стало усвоение казахами татарского образа жизни: «…например, киргизские женщины, обыкновенно не скрывающие лица от мужчин, начинают носить чадру».