Как было сказано выше, главное ветеринарное управление командировало в Сибирь 42 ветеринарных врача. В регионе они распределились следующим образом: Оренбургская губерния получила 10 врачей, Томская и Тобольская губернии в сумме получили 30 врачей, а в Семиреченскую и Семипалатинскую области было командировано всего два врача. Между тем, Акмолинская область и вовсе была оставлена в стороне, тогда как в ней скотоводство играло видную роль в экономической жизни населения, а в отношении падежа скота она нисколько не уступала другим регионам империи. Поэтому она была вправе рассчитывать на такие же мероприятия по локализации эпизоотий как и вышеуказанные губернии и области. Кроме того, нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что меры, принятые царским правительством, были направлены только против повального воспаления легких, в то время как о чуме, сибирской язве, ящуре, туберкулезе и прочих, ничего не говорилось, хотя эти болезни имели такой же повальный характер, как и воспаление легких.

Сибирская пресса того времени считала, что принимаемые главным ветеринарным управлением меры против падежа скота едва ли могли принести какую-нибудь заметную пользу населению, едва ли могли оградить население от эпизоотических бедствий. Вместе с тем, она придерживалась мнения, что региону требовалось постоянное, хорошо организованное и правильно поставленное ветеринарное дело, для чего должны быть выделены значительные суммы, «...но таковые, как это водится, на ветеринарную часть из общего бюджета отпускаются в самом скромном размере».

В начале нового столетия Семипалатинская область обладала наиболее развитым скотоводческим хозяйством в Сибири. Для нее вопрос рациональной постановки ветеринарного дела имело очень важное значение, так как ежегодно увеличивавшийся падеж скота самым существенным образом отражался на казахском и крестьянском скотоводческом хозяйстве.

По словам российских исследователей начала ХХ века, существовавшее в области ветеринарное дело страдало многими недостатками, главными из которых они называли отсутствие достаточного числа ветеринарного персонала, нужного количества хирургических инструментов, медикаментов, стационарных и амбулаторных лечебниц, ограниченный отпуск денежных средств на приобретение ветеринарно-санитарных предметов и по предупреждению падежа скота.

На всю область, занимающую 442 245,2 кв. верст, полагалось по штату всего 10 пунктовых и 12 уездно-участковых врачей и 26 фельдшеров. Естественно, что такое ограниченное число ветеринарных чинов не могло полностью удовлетворять нуждам края, где 90% населения занималось исключительно скотоводческим хозяйством и где на обширной территории жило свыше 3 миллионов разного рода домашних животных.

Приведенные цифры, опубликованные в журнале «Сибирский вопрос» (№22-23, 1910 г.), говорят о неравномерном распределении и малочисленности ветеринарного персонала в Семипалатинской области, а при повальном заболевании животных не могло быть и речи о сколько-нибудь успешной борьбе с эпизоотией. Если принять во внимание обширные пространства уездов и значительное количество живущего в них домашнего скота, то становится понятно какая непосильная работа лежала на обязанности ветеринарного персонала при надзоре за здоровьем и уходе за больным скотом. Особенно заметно это было в Павлодарском и Каркаралинском уездах, где частое появление эпизоотичных заболеваний в больших размерах заставляла до крайности напрягать силы, хотя такая усиленная деятельность и давала положительных результатов: 13 человек ветеринарного персонала не имело физической возможности предотвратить падеж скота. Поэтому неудивительно, что многие ветеринарно-врачебные должности подолгу могли оставаться без замещения.

Так, к лету 1910 года, в области числилось 6 свободных вакансий пунктовых и уездно-участковых врачей (в Каркаралинском уезде - 2, Павлодарском уезде - 1, Зайсанском уезде - 2 и Устькаменогорском - 1). Исследователи отмечали, что не только должности фельдшеров, но и врачей замещали с большим трудом. Надо полагать, что это явление зависело не только от тяжести ветеринарного врачебного труда, но и от низких окладов содержания.

Таким образом, благодаря малочисленности ветеринарного персонала и отсутствию денежных средств лечебное дело в Семипалатинской области было неорганизованным. Между тем, эта сторона ветеринарии должна была получать самое широкое развитие и практическое применение, для чего, кроме ветеринарного персонала, были необходимы хирургические инструменты, медикаменты, стационарные и амбулаторные лечебницы, бактериологические станции и т.п. В 1910 году на эти предметы отпускалось порядка 1 200 рублей в год, которые целиком и полностью расходовались на покупку дезинфекционных средств. Функционировавшие в области (город Семипалатинск) амбулаторная лечебница и бактериологический кабинет были обставлены настолько неудовлетворительно, что не отвечали своему прямому назначению.

Российские исследователи ХХ века писали, что сама борьба с эпизоотическими заболеваниями также была поставлена не вполне научно и производительно. Они объясняли это отсутствием в пределах Семипалатинской области и вообще в Сибири бактериологической станции, которая могла бы изготовлять свежий прививочный материал против чумы, повального воспаления легких, сибирской язвы и т.д. Выписка же его из-за границы была сопряжена с большими неудобствами, а именно тем, что весь прививочный материал ослаблялся под влиянием продолжительного пути, и сделанная животным прививка не гарантировала их от заболевания.

Изложенные причины создавали непреодолимые препятствия для ветеринарного персонала в смысле ведения правильного надзора за домашним и промышленным скотом, и поэтому ход эпизоотии часто давал неблагоприятные результаты. Показателем такого положения вещей служили отчеты ветеринарного инспектора Семипалатинской области за 1908, 1909 гг. и 4 месяца 1910 года.

Как видно из вышеприведенной таблицы, главную опасность для скотоводства в 1908 году представляло страшное распространение чумы на рогатом скоте, причем количество павших и убитых превышало заболевших. Чума отразилась только на Каркаралинском и Устькаменогорском уездах, куда она была занесена из Акмолинской и Семиреченской областей гуртами промышленного скота. Ввиду сильного распространения чумы и трудности борьбы с ней применялось лишь одно средство – поголовный убой скота. Другие виды эпизоотических заболеваний (сибирская язва, повальное воспаление легких, чесотка, ящур и прочие) появились во всех уездах в одинаковой степени и не причинили особенного ущерба скотопромышленности.

1909 год, напротив, был сравнительно благоприятным в отношении чумных заболеваний скота, но зато другие виды эпизоотических болезней во многих пунктах имели наиболее сильное распространение. В 1909 году в области, как видно из отчета ветеринарного инспектора, больше всего свирепствовала сибирская язва, повальное воспаление легких, чесотка и ящур, отражавшиеся преимущественно на крупном рогатом скота и лошадях. Эта эпизоотия по уездам распределялась таким образом:

Что же касается чумы, то она появилась в 1909 году в одном Каркаралинском уезде, где заболело чумой 30 голов крупного рогатого скота, пало 20, убито 7, выздоровело 1, осталось больных 2. В других уездах, несмотря на близость Сыр-Дарьинской и Семиреченской областей, чумных заболеваний не было.

Во сколько мог обойтись населению падеж скота? По местным ценам того времени, голова крупного рогатого скота в среднем оценивалась в 40 рублей, лошадь - 60 рублей, овцы и козы - 6 рублей. Так, в 1908 году было убито 2 807 голов крупного рогатого скота и 11 лошадей, в 1909 году - 1209 голов крупного рогатого скота, 30 лошадей, 85 голов овец и коз 85, а за 4 месяца 1910 года - 144 головы крупного рогатого скота, 17 лошадей, 4 головы овец и коз. Подводя итог за указанный период времени, можно подсчитать убыток, понесенный населением от падежа скота:

Всего за 2 года и 4 месяца население понесло убытка, по самому скромному подсчету, на сумму 170 414 рублей, что довольно внушительно для хозяйственного бюджета.

Вспышки всякого рода эпизоотий, благодаря географическому положению области, широкой в ней скотопромышленности и обширному передвижению скота, было обыденностью того времени и требовало энергичных усилий для локализации и пресечения мора среди скота. Исследователи писали, что деятельность чинов ветеринарного надзора встречала серьезные препятствия. Если до 1904 года по земской смете на расходы по предупреждению падежа домашнего скота отпускалось 9 000 рублей, то с 1904 года эта сумма была сокращена более чем вчетверо, до 2 000 рублей. Мотивом к столь значительному сокращению расходов исследователи называли закон от 12 июня 1902 года, на основании которого все мероприятия по прекращению повально-заразительных болезней на скоте оказались отнесены на счет специальных средств Министерства внутренних дел, которые образовывались из сборов с гуртового скота.

Это принесло немало ущерба скотоводческой промышленности в Семипалатинской области. Тем более, что эпизоотия, благодаря постоянному транзитному передвижению, появлялась первым делом на гуртах промышленного скота. Карантинные же мероприятия в большинстве случаев не достигали цели. Если принять во внимание громадные площади уездов, то становится очевидна трудность установления карантинов и изоляция зараженных пунктов. Последнее было особенно трудно оттого, что скотопромышленники разными способами старались обойти карантины, чтобы поскорее сбыть подозрительный скот.