1.1. Динамика посткризисного экономического роста и  современные тенденции неоиндустриальной модернизации развитых и развивающихся стран

Мировое экономическое развитие входит в стадию неравномерности. Китай, Индия, страны Юго-Восточной Азии и Латинской Америки в последние два десятилетия демонстрируют более высокие темпы экономического роста. Своевременно используя ключевые факторы научно-технического прогресса в рамках собственных программ модернизации каждая из этих стран или же региональных групп из стадии догоняющей модернизации ускоренно сближаются и притязают в ближайшие годы по суммарному валовому показателю превзойти страны развитого мира. На этом фоне ультра-либералы, адепты рыночного фундаментализма совместно с руководителями стран G-8 по-прежнему навязывают развивающимся странам монетарные рецепты так называемой догоняющей модернизации в рамках идеологий ВТО с имитацией институтов, норм и производственно-технологических решений уже реализованных в США и ЕС и других развитых странах. Страны и центры мировой финансовой системы будут пытаться использовать свое доминирующее положение для выживания за счет присвоения ресурсов периферийных стран путем установления контроля над их активами. Естественно, выход из системного мирового экономического кризиса будет сопровождаться масштабными геополитическими и экономическими изменениями. При непреодоленных еще последствиях глубокой рецессии в развитых странах формируются новые центры мировой экономики, сумевшие на базе относительно опережающих темпов развития создать ключевые производства нового технологического уклада и заложить предпосылки их быстрого роста в глобальном масштабе. Мировая финансовая система на долларовой основе притязает быть мультивалютной, а глобализация сменяется глюкализацией – формированием крупных региональных экономических союзов.

Кризис оказал различное влияние на отдельные страны в зависимости от объективного сочетания их научно-технического потенциала и эффективности экономической политики. Поскольку в мировом хозяйстве повышена вероятность сохранения невысоких или достаточно низких темпов экономического роста, МВФ полагает, что ведущие развитые страны будут ужесточать условия заимствования. Вероятно это связано с необходимостью недопущения возникновения новых финансовых «пузырей» за счет проведения политики «дорогих цен». По мнению мировых рейтинговых агентств, ставка рефинансирования ЕЦБ (Европейского центрального банка реконструкции и развития) может быть повышена с 1% в 2010 г. до 1,8% к 2011 г., а ставка ФРС (Федеральной резервной системы США) с 0,25% до 1,9-2,05% к концу 2011 г. Такое резкое повышение ставки по ФРС единственно можно объяснить стремлением Головного банка США реально воздействовать на мировой финансовый рынок и не допустить неуправляемого роста спекулятивного фиктивного финансового капитала. Одновременно иностранные кредитные центры (инвестиционные банки, фондовые биржи) в посткризисный период ужесточают условия кредитования, кредитоспособности фондируемых субъектов. Да и казахстанские заемщики будут ограничены в своих «льготных» надеждах и притязаниях на последующую финансовую спекуляцию и торговлю фиктивным капиталом. Одновременно рост цен на энергоносители и металлы обусловливает общий рост инвестиций и кредитных ресурсов в добывающие отрасли промышленности и ограничение объема кредитов, предоставляемых реальному сектору экономики. Рост цен на сырьевые экспортные товары и повышающийся спрос на них стимулирует производства в сырьевом секторе, ориентированного на внешний  рынок. Но такая ситуация может означать, что восстановительный рост в России и Казахстане будет базироваться по-прежнему на экспортном секторе промышленности, базирующемся на прежней модели экстенсивного роста нефтегазового и горнодобывающего сырья. Экспортный спрос, как и в предкризисные годы, остается определяющим фактором динамики расширения экономики Казахстана. При этом внутренние элементы совокупного спроса – инвестиции в основной капитал и конечный потребительский спрос явно отстают и в основном удовлетворяются за счет импорта из дальнего и ближнего зарубежья, в частности, из России и Китая, за исключением товаров сложного и высокого потребительского спроса, ориентированного на состоятельные слои населения.

Эксперты МВФ прогноз роста экономики стран СНГ, включая государства Центральной  Азии, в 2011 г. определяют в 4,7%. Мировой подъем продолжается, но турбулентен, не развит. Темпы роста развивающихся стран будут выше, чем в государствах с развитой экономикой, где рост прогнозируется на уровне 2,5%, а в первой группе стран около 6,5%, в т.ч. в Казахстане фактический рост ВВП в 2010 г. составил 7%. Исходя из оценки внутренних и внешних факторов экономического роста, Программа форсированной индустриализации на период до 2014 г. прогнозирует ежегодный прирост ВВП в 7%. Наиболее высокие темпы показывают развивающиеся страны Азии, но и в других странах с формирующимися рынками тоже ожидается продолжение быстрого подъема. Государственное статистическое управление КНР заявило, что в 2010 г. ВВП Китая вырос максимальными темпами за три года – на 10,3%, после подъема на 9,2% в 2009 г. Объем ВВП Поднебесной увеличился до 39,8 трлн. юаней ($ 6 трлн.). На экономическом форуме в Давосе 2010 г. представитель Народного банка КНР (ЦБ страны) заявил, что «жесткой посадки экономики» не будет и ВВП страны в 2011 г. вырастет примерно на 9,5%. Следует напомнить, что в 2010 г. китайская экономика создала по всему миру 14 млн. рабочих мест. Кроме того, Китай за последние два года одолжил развивающимся странам больше денег, чем Всемирный банк, в том числе Казахстану свыше 14 млрд. долл., что свидетельствует как о размахе экономических притязаний КНР, так  и о стремлении обеспечить себя импортными природными ресурсами.

Что же касается России, как члена стран G-8 и ведущей державы СНГ, согласно докладу GoldmanSachisна Давосском форуме 2010 г., страну в ближайшие несколько лет ожидает убедительный рост в 4%. По мнению аналитиков это вполне здоровый показатель, тем более бюджетного дефицита у РФ может не стать уже в 2011 г. Вместе с тем, во избежание повторяющихся рисков с непредсказуемыми провалами, характерных для стран с сырьевой экономикой, российские экономисты доказывают и настаивают на изменении модели и трансформации экономического роста страны. Тем более современное производство, определяющее экономику развитых стран, основано на определяющем значении научно-технического прогресса и интеллектуализации основных факторов производства. В развитых странах на долю новых знаний, воплощаемых в технологиях, оборудовании, образовании приходится от 70 до 85% прироста ВВП.

Речь идет о целостной системе научно-технологических, организационно-институциональных, интеллектуальных и экономических компонентов современного производства, определяющих ту или иную стадию технологического уклада. Быстро растет вклад прогрессивных технологий и наукоемкого выпуска в прирост ВВП развитых стран. Объем мирового рынка наукоемкой продукции превысил 12,6 трлн.долл. Внедрение нововведений – ключевой фактор рыночной конкуренции и достижения сверхприбылей за счет присвоения интеллектуальной ренты, образующейся при монопольном использовании более эффективных продуктов и технологий.[1]

Технологический уклад – это комплекс базисных совокупностей технологически сопряженных производств, охватывающих все стадии переработки ресурсов и соответствующий тип  непроизводственного потребления. На стыке и при последовательной смене технологических укладов, например, четвертого (промышленно-индустриального) и пятого информационно-технологического существует преемственность. Ключевые факторы нового технологического уклада зарождаются во чреве исходно-базисного, доминирующего и постепенно эволюционно или радикально (в зависимости от внутренней динамики нарождающихся технологических новшеств) переходят в новое качественное состояние. При отставании экономической политики в той или иной стране между отживающим и нарождающимся технологическими укладами и их ключевыми звеньями возникают противоречия, которые серьезно сдерживают темпы научно-технологического роста и производительности труда. Так, серьезное отставание модернизации и обновления производства в Казахстане обусловило новую Программу форсированного индустриально-инновационного развития с преимущественным решением задач индустриализации. Предусматривается ускоренное замещение устаревшего технологического уклада новым, что потребует радикального перераспределения ресурсов и реконструкции традиционных производств в соответствии с потребностями нового воспроизводственного процесса.

На основе историко-эмпирических исследований выявлено становление и смена пяти технологических укладов. Пятый – инновационно-электронный (до кризиса) определял рост экономики ведущих стран мира (макроэлектроника и программное обеспечение с ядром – производство электронных компонентов и устройств электротехники, радио- и телекоммуникационного оборудования, лазерной техники). Сейчас идет становление шестого технологического уклада (до середины XXIв.). Ключевые направления его развития – био- и нанотехнологии, системы искусственного интеллекта, глобальные информационные системы и технологии и интегрированные высокоскоростные транспортные системы. С освоением систем экологически чистых и безотходных технологий завершится переход от «общества потребления» к «интеллектуальному обществу» с формированием единого мирового рынка товаров, капитала и труда. По прогнозам Научного фонда США, к 2015 г. годовой оборот рынка нанотехнологий достигнет 1 трлн.долл. и с этого периода шестой технологический уклад должен вступить в фазу активного роста. По оценкам Европейской комиссии (2006 г.), потребуется около 2 млн.работников для мировой наноиндустрии к 2015 г., включая: до 0,9 млн.человек в США, до 0,6 млн. – в Японии, до 0,4 млн. – в Европе, около 0,2 млн. – в Азиатско-Тихоокеанском регионе (исключая Японию) и около 0,1 млн.человек в остальном мире. Дополнительно потребуется 5-10 млн.рабочих мест в поддерживающих отраслях.

Число работников наноиндустрии и доля их среди занятых в промышленном

производстве в мире [2]

Как отмечает английский экономист П. Капота, «…Лишь с достижением доминирующим технологическим укладом пределов роста и показателем прибыльности составляющих его производств начинается массовое перераспределение в технологические цепочки нового технологического уклада. Применительно к нему выделяются: быстрое снижение стоимости и повышение качества производства; быстрое улучшение характеристик многих технологических процессов; установление социальной и политической преемственности новой технологической системы; установления соответствия экономического окружения свойствам новой технологической системы» [3].

Несомненно, в плане реализации задач нового технологического уклада «догоняющие» страны должны располагать достаточной научной сферой для доведения результатов фундаментальных исследований до прикладных разработок, соответствующей технологической и финансовой базой для внедрения этих разработок в производство. Сама экономическая политика должна стать комплексной и системной, включая не только монетарную политику, но также инвестиционную, структурную, промышленную, научно-техническую, необходимых для создания предпосылок экономического роста, ее модернизации на современной научно-технической основе.

Все зависит от того, на каком этапе экономического развития находится та или иная страна. Страны Запада, США и Япония уже в 1970-е годы перешли в фазу развитого индустриального общества. На сегодня вся промышленность Запада стала высокотехнологичной, доля технологических факторов в стоимости их конечной продукции варьирует от 30 до 60%. Более того, высокоразвитые страны на сегодня по своим производительным силам, системным технологиям переросли индустриальный период и индустриальная структура стран индустриализма осваивает неоиндустриальные технологии пятого и шестого технологических укладов. Напротив, парадигма постиндустриализма применительно к странам постсоциализма во главе с Россией и Казахстаном ни по содержанию, ни по институциональной характеристике неприложима к реалиям и требованиям развитых стран. Ибо пореформенные страны СНГ не прошли стадию развитой индустриализации, а последние два десятилетия переживают явно выраженную деиндустриализацию, отягощенную последним системным мировым экономическим кризисом. Деиндустриализация сопровождается сокращением доли промышленности в ВВП. Промышленность за годы кризиса в России, Казахстане, в других странах СНГ почти по всем позициям промышленной номенклатуры пережила сильный спад. Пореформенная Россия, как и Казахстан, практически перестала экспортировать промышленную продукцию, а вывозит в основном сырье и продукты его первичного передела. В итоге результат промышленного роста сводится к использованию поступающих нефтедолларов для импорта технологического оборудования, потребительских товаров, продовольствия и услуг.

Следует различать качественно различные тренды в структуре промышленности развивающихся и индустриально развитых стран. В первом случае – это результат деиндустриализации, а что касается индустриальной структуры стран постиндустриализма, то здесь снижение доли промышленности идет за счет роста сферы услуг и МСБ, что характерно для высокоразвитых стран конца ХХ и начала ХХI вв. Сокращение доли индустрии - неоднозначный процесс, тем более в условиях стран постсоциализма оно не может вписаться в общую тенденцию прогресса неоиндустриального общества, где приоритетами предстают индустрия высоких технологий, программного обеспечения и Интернет - сервиса. Все зависит от того, на каком этапе индустриального роста находится страна. В странах, где в 1970-е годы перешли в фазу развитого индустриального общества, и сегодня удельный вес промышленности довольно высок: в Германии – 29%, Японии – 32%, в Китае с высокой динамикой экономики в последние четверть века – 45%. В США он очень низок – около 12%, где высокого уровня достигла индустрия программного обеспечения и Интернет-сервиса с переходом к неоиндустриальной информационной экономике. С позиции успешно развивающихся стран, что в определенной мере относится и к Казахстану, падение доли обрабатывающей промышленности ниже 22-23% ВВП – это критически опасный рубеж [4].

Общепризнанно, при выборе пути реновации, модернизации в современный период как обязательное условие неотложно следует перейти от преобладания нефтегазовой ренты к доминирующей неоиндустриальной, высокотехнологичной стратегии. Перед Казахстаном, Россией, другими странами пореформенного СНГ стоит проблема выбора верного пути, соотношения новой индустриализации и постиндустриального развития. В любом случае необходимость модернизации неотложна в целях устранения структурных перекосов, преодоления технологического отставания, социальной поляризации населения по доходам, сглаживания межрегионального неравновесия и конфликтов. Речь идет о процессе всестороннего и качественного обновления производительных сил. Потому вряд ли достаточно узкое определение и ограничение лишь локомотивами модернизации. «Модернизация – это структурные и институциональные изменения во всей национальной экономике, направление на повышение ее глобальной конкурентоспособности, а не только в области информационных технологий и инноваций» [5]. Естественно, готовой модели модернизации сегодня не существует. Ввиду резких различий в уровнях экономического и социального развития между странами и регионами трудно представить саму возможность существования какой-либо универсальной модели модернизации экономики и общества.. Ультра-либералы, адепты рыночного фундаментализма развивающимся странам по-прежнему навязывают монетарные рецепты так называемой догоняющей модернизации с имитацией институтов, норм и производственно-технологических решений уже реализованных в США и ЕС и других развитых странах. Парадигма постиндустриализма ни по содержанию, ни по институциональным характеристикам неприложима для практики стран переходного периода. Ибо они, в т.ч. Россия, Казахстан и другие члены СНГ не прошли стадию развитой индустриализации, а в последние два десятилетия пережили сильную деиндустриализацию, отягощенную последним системным экономическим кризисом. Деиндустриализация сопровождалась сокращением доли промышленности в ВВП. Речь о промышленности, которая в условиях постсоциализма во всех странах СНГ выступает основой ускоренного индустриального роста в любой из стран, находящихся за пределами Европы и Северной Америки.

В силу своего относительного отставания Россия и Казахстан нуждаются в догоняющей неоиндустриализации [6]. Поэтому при сложившейся ситуации модернизация всей экономики, отраслей и народнохозяйственных комплексов, валом, естественно, невозможна. Возникла объективная необходимость определить прорывные стратегические отрасли и приоритетные направления. Государственные программы модернизации строятся с учетом сравнительных преимуществ экономики той или иной страны, о чем свидетельствуют «Стратегии развития-2020» по России и Казахстану. Основной фактор – адекватная оценка экономических трендов в мире и своих в нем возможностей, обеспечивающих реальную конкурентоспособность отдельных прорывных технологий и развития на основе высоких технологий традиционных видов индустрии. Внешняя конкурентоспособность России и Казахстана поддерживается в основном нефтью, газом, металлами и другими продуктами первичной переработки ресурсов. Удельный вес высокотехнологичной продукции и национальных услуг по России составляет 5,8%. В США – этот показатель тянет на 48%, в Германии – 50%, в Японии – 70%. Доля высокотехнологичной продукции в промышленности России в 5 раз меньше, чем у Таиланда, в 10 – чем у КНР, в 14 раз – Южной Кореи. Что же касается доли информационного оборудования – этой hi-teck, то доля России в мировом экспорте этой продукции едва достигает 0,04%, США – 13%, Японии – 9,7%, Китая – 7,2% [7].

В свете изложенного с позиции исходных преимуществ наших стран в международном разделении труда в качестве приоритета модернизации встает задача первоочередной модернизации добывающей промышленности с ее стадийными переделами. Это, на наш взгляд, отправная точка модернизации нашей экономики, а также России. Курс на повышение производительности труда в добывающих отраслях с обеспечением комплексности их развития на базе последовательно кластерного подхода – непременная основа технологического перевооружения индустрии, переоснащения рабочих мест новыми, современными орудиями труда, новой техникой. Это, в свою очередь, создает социальную потребность в научных исследованиях и разработках в области как фундаментальной, так и прикладной науки, а также в подготовленных исследовательских кадрах различных специальностей. Повышение производительности труда – отправная точка повышения оплаты труда до мирового уровня. В результате будет достигнут поэтапный паритет не только по потребительским ценам, но и по заработной плате, что, естественно, воспрепятствует текучести квалифицированных кадров за рубеж.

Экономика Казахстана с ее системно-подорванной структурой, однобоким сырьевым перекосом на сегодня зажата засилием филиалов крупных ТНК и попала в положение компрадорской зависимости от фактически зарубежной собственности, что, в конечном счете, существенно затрудняет суверенную экономическую политику. В этих условиях сохранение и приумножение частно-олигархической собственности критически зависит от внешнего рынка и монетарного иностранного капитала – инфляционного и спекулятивного в силу своей денежной формы, в основном нефте- и сырье долларовой. Интересы внешнего рынка в силу их оторванности от национальных интересов стоят выше интересов внутреннего. Вот почему сырьевой капитал в союзе с оффшорно-фиктивным иностранным и частью компрадорско-национальным противостоит внутреннему индустриально-промышленному, угнетает его кредитование и расширение. Консервирует тем самым состояние деиндустриализации, сдерживает проведение реальной промышленной политики, поддерживая напротив политику «сырьевого консерватизма». Будучи востребованными мировым рынком в текущий кризис добывающие и сырьевые отрасли Казахстана, равно как и России, Азербайджана понесли незначительный урон, подвергаясь в основном колебанию мировых цен на углеводороды и металлургическое сырье.

В создавшихся условиях российские ученые предлагают, «…чтобы провести неоиндустриальную модернизацию России, необходимо сформировать капитальный фонд неоиндустриализации и обеспечить его расширенное воспроизводство усилиями государственно-корпоративного сектора экономики» [8]. Речь идет о приоритетной форме концентрации и централизации общегосударственного неоиндустриального фонда накопления. Предлагается задействовать рационально спроектированный налог с оборота для аккумуляции в бюджетно-финансовой сфере, а также использовать экспортно-импортную ренту в ее фискальной форме вкупе с минерально-сырьевой. В Казахстане сходно функционирует Фонд народного благосостояния «Самрук-Казына», где концентрируются государственные активы ведущих национальных компаний и они на сегодня используются для реализации государственной Программы ФИИР РК. В этих условиях как исходное в политике неоиндустрилизации инициируется формирование на новых организационных началах внутреннего фонда инновационной модернизации, что должно содействовать организации вертикально-интегрированных государственно-корпоративных центров, компаний.

Сегодня для стран постсоциализма наиболее актуальны задачи новой индустриализации и перехода на инновационные рельсы развития. Речь не только об особой политике неоиндустриализации, но и создании институциональной основы для проведения политики «Новой индустриализации» с организацией нового эффективного государственного ведомства, способного концентрировать ресурсы в тех секторах, развитие которых дало бы наибольший мультипликативный эффект для развития экономики в целом [9]. Необходимость создания такого органа, на наш взгляд, целесообразно и в Казахстане, который сосредоточил бы в себе не только распределительные функции, как это складывается на уровне ФНБ «Самрук-Казына», но и контрольные. Притом на государственном уровне, ибо фонд владеет и распоряжается государственным пакетом акций национальных компаний, который используется государством для проведения общегосударственной политики, неоиндустриальной модернизации. Потому создание эффективного общегосударственного координационного центра по расходу и контролю за использованием государственных средств по новой индустриализации актуально.

Не менее важны институциональные (экономико-правовые) проблемы нового курса, охватывающие условия ее функционирования и реализации. Речь идет о научной разработке целей и задач новой политики, системных и организационных условиях, методах и механизмах реализации, критериях результативности и совершенствования. Притом при последовательном решении этой стратегической задачи необходимо преодолеть стереотип сложившегося понятийного содержания индустриализации и творчески воспринимать категорию новой индустриализации в увязке с непосредственно решаемыми задачами пятого технологического уклада в мировой экономике. Все объекты, возводимые в рамках Программы ФИИР в Казахстане естественно должны оснащаться новой и новейшей техникой, чего следует добиваться и при трансферте зарубежных технологических систем. Российские экономисты, активно выступающие за смену модели экономического роста страны, настоятельно рекомендуют формировать вертикально интегрированную систему экономики на базе создания государственно-корпоративного сектора в качестве ядра всей системы общественного воспроизводства. Это институциональная система переходного этапа, когда на мега- и мезоуровне сформируются и будут функционировать межотраслевые корпорации, объединяющие воедино технологически смежные отраслевые комплексы с выстраиванием единых технологических цепей. В этих условиях возможно объединить добывающие и обрабатывающие звенья промышленности, а продукция не покидает цикла производства, пока не превратится из промежуточной в конечную, полностью пригодной для потребления, объединяя при этом научно-технологические и инжиниринговые центры.

Вертикальная организация производственно-технологической цепи производства, как свидетельствует экономика развитых рыночных систем, интегрирует все звенья вертикальной организации государственно-корпоративной и государственной собственности. При этом в конкретно исторических условиях России и Казахстана на этапе форсированной индустриализации и формирования вертикально-интегрированных систем назрела необходимость создания суверенного государственного инвестиционного комитета неоиндустриализации при доминанте активов государственной собственности, что определяет преимущественно смешанную форму формируемых компаний и производств. Речь идет о приоритетной форме концентрации и централизации общегосударственного фонда накопления для целей содействия формированию вертикально интегрированных производственных систем в рамках государственно-корпоративного сектора.

Интеграция добывающих и перерабатывающих звеньев, институциональное ее закрепление через общую, государственно-корпоративную собственность – это определяющий признак, объективно необходимый для пореформенной экономики России и Казахстана [10]. 

Государственным руководством Казахстана по Программе ФИИР реализуются меры преодоления экспортно-сырьевой модели экономики и выдвинута задача на высокотехнологичную модернизацию экономики. Сформировавшаяся после масштабной денационализации основных отраслей и производств экспортно-сырьевая модель, в сущности – компрадорская - поддерживает высокую рентабельность добычи и экспорта сырья на одном полюсе и низкую рентабельность обрабатывающих секторов, если они в какой-то мере сохранились и выживают единичными предприятиями – на другом.. Все слаборазвитые переходные страны отличаются засильем компрадорского капитала. Для них характерна деиндустриализация и как следствие - гипертрофированный удельный вес добычи сырья, что составляет общую закономерность и на протяжении всех последних десятилетий доля обрабатывающей индустрии в совокупленной добавленной стоимости их экономик подвержена тенденции к понижению.

Деиндустриализация как закономерность слаборазвитых стран,  1970-2007 гг. [11]

Доля ВВП (%)

1970-1979г.г.

2007г.

2007г. к  1970-1979г.г. (%)

Промышленность в целом

Обрабатывающая промышленность

Добывающая промышленность

Строительство

22,1

11,49

5.97

4,6

32,49

10.08

16,49

5,9

147

87,7

276,2

127,8

Как показывает реальность, по слаборазвитым развивающимся странам Азии, Африки, Латинской Америки, а так же ряда государств СНГ экспортно – сырьевая модель – это модель деиндустриализации и зависимости от  иностранного капитала. Реальное, интенсивное развитие невозможно, пока страна добывает сырье для  того, чтобы его перерабатывали  зарубежные ТНК, аккумулировали у себя все выгоды производства конечной продукции с высокой добавленной стоимостью. Путь к развитию закрыт пока действует такая модель.

Развитые страны являются на сегодня неоиндустриальными по уровню развития производительных сил и государственно-корпоративными по характеру господствующих производственных отношений. Это соответствует стадии неоиндустриализации, когда физический труд, замещаемый интеллектуальным превращается в преобладающей вид деятельности. Отсюда объективно вытекает и соответствующее  развитие фундаментальной и прикладной науки, НИР и НИОКР, образования и здравоохранения, контроля качества и условий труда и производства, среды обитания человека и социальных условий жизнедеятельности.

Путь форсированной индустриализации Казахстана – это путь неоиндустриального оснащения вновь строящихся предприятий новыми технотронными средствами производства, соответствующих неоиндустриальной экономике. Даже при оснащении, модернизации и строительстве традиционно индустриальных объектов, техническое оснащение должно соответствовать современному уровню функционирования крупных производств с элементами инноваций.

Сложившаяся структура собственности в сырьевом секторе Казахстана показывает низкую заинтересованность бизнеса в проведении полного инновационного цикла от этапа научно-исследовательских работ до вывода на рынок новых продуктов и технологий. Ориентация на стратегию простого технологического заимствования в рамках модели «догоняющего развития» реально создают угрозу консервации отсталости. Это касается не только иностранных инвесторов, но и отечественных предпринимателей. Отставание в развитии новых технологий последнего поколения может резко снизить конкурентоспособность  экономики республики даже на уровне Таможенного союза и Единого экономического пространства в предстоящий период. Только формирование комплекса высокотехнологичных отраслей и расширение позиции наукоемкой продукции наряду с модернизацией традиционных отраслей экономики, особенно по отраслям специализации, может вывести республику из зоны «догоняющей» в ряды «настигающего развития».

В силу ограниченности инвестиционных средств неизбежна избирательная поддержка инновационных проектов, жесткая конкуренция между проектами за получение необходимых средств. Проблема заключается в рациональном выборе  приоритетных инновационных проектов с обеспечением экспертной системы отбора проектов. В этой связи не менее важна гласность конкурсов по отбору проектов, определение их сравнительной эффективности и поэтапного контроля за их реализацией. К сожалению, в условиях временного дефицита и неотложности форсированной индустриализации в Казахстане возобладала погоня за количеством проектов, нет должной прозрачности по их отбору и эффективности реализации.

Разумеется, государство не может быть единственным субъектом инновационного развития, оно должно опираться на разные формы государственно-частного предпринимательства, которое на сегодня работает недостаточно эффективно. Это одна из ключевых проблем казахстанской модернизации. Крупные инвесторы не имеют экономических стимулов для вложений в отечественную промышленность, особенно в отрасли со средне-долгосрочным лагом. Рентабельность наукоемких производств не превышает в среднем 7-8%. На первом, среднесрочном этапе индустриализации республика закономерно будет опираться на институциональные реформы, направленные на  улучшение государственного управления Программой ФИИР. Далее, на рынок возлагается задача обеспечения экономического роста с колебаниями нормы прибыли, которые отражаются на темпах расширенного воспроизводства и накопления капитала. Правительство, разумеется, не может непосредственно воздействовать на изменение доходности капитала, определяемый уровнем технологий и эффективностью использования ресурсов. Но оно может воздействовать через регулирование предложения денег и государственных обязательств на рыночную оценку капитала и тем самым на его активность Такую работу пока ни Министерство индустрии, ни Министерство экономического развития не проводят. Все отдано областным уровням, которые «гонят кампанейщину» с тем, чтобы отчитаться перед вышестоящими инстанциями. Неизвестны широкой общественности, каковы конкретные уровни государственно-частного и частного предпринимательства, что имеет серьезные последствия не только для эффективности, но и экономической безопасности страны в последующем. С этих позиций важно, чьи будут, в конечном итоге, возводимые предприятия по критерию собственности и чьи интересы будет представлять возводимый объект, какого рода  преференции и льготы предоставляет им государство, как прогнозируется уровень налогообложения  в среднесрочной и дальней перспективе, особенно по СРП (соглашениям о разделе продукции) или концессионным предприятиям, и как все это отразится на конечной эффективности проекта, И, наконец, архиважно  в какой мере индустриальные проекты будут связаны с внутренним рынком и рынком ТС (Таможенного союза) и ЕЭП (Единого экономического пространства).

Хотя общемировой процесс глобализации определяется динамикой постиндустриального типа мировой экономики, объективно приходится признать, что этап индустриализации, характерный для  промышленной стадии, в развивающихся, переходных экономиках еще далек от завершения. Объективный экономический закон неравномерности экономического и социального  развития авангардных и развивающихся стран является реальностью. С этих позиций приходится признать справедливым мнение российского  экономиста С.Губанова о том, что не доля сектора услуг определяет уровень развития той или иной страны в неоиндустриальную эпоху. Развитие ведущих держав мира обеспечивается за счет производства средств производства, а не услуг. Определяющими предстают технологии в основных производствах в сфере автоматизации, сенсорно-автоматического управления системами машин, которые в равной мере определяют техническую основу функционирования, масштабы и эффективность сферы обслуживания и услуг [12].  

В условиях стран постсоциализма был насильственно нарушен закон корпоративного развития индустриальной экономики. Возникло системное противоречие между частным и народнохозяйственным, олигархическими и общегосударственными интересами в экономике. Была разрушена единая технологическая цепь воспроизводства, сформировавшаяся в едином народнохозяйственном комплексе бывшего Союза. Процесс приватизации был объективно необходим. Но ускоренный и радикальный характер перехода к рыночной системе не только нарушил звенья взаимосвязанных субъектов хозяйствования, но и закрепил их за разрозненными  частными собственниками. Воцарилась компрадорская экономическая система, нацеленная на извлечение прибыли из промежуточного производства. Пользующееся наибольшим  спросам сырье (нефть, газ, металлы) находит прямой сбыт за рубежом, все последующие переделы обрабатывающей промышленности потеряли прежнюю загрузку, производство современной наукоемкой продукции стало мелкосерийным, а то и вовсе было снято с производства ввиду отсутствия спроса на рынке. Как в России, так и в Казахстане была искусственно создана т.н. «голландская болезнь», когда насильственное разрушение звеньев воспроизводства  в промышленности выродилось в естественную доминанту сырьевого сектора, в освоение которого ринулись зарубежные инвесторы с последующим примыканием к ним компрадорской национальной буржуазии.[13]Корпоративное поведение новых собственников было направленно в основном на получение прибыли путем использования монопольного положения на рынке, особенно в экспортно-сырьевых  отраслях экономики, производящими промежуточную, а не конечную продукцию. Политика «адаптации» к формирующемуся рынку, преподносившаяся идеологами радикальных реформ как единственно возможный путь выхода на путь прогресса и будущего процветания, оказалась на деле погоней за корыстной целью в промежуточных экспортно-сырьевых сферах, при общем разрыве звеньев воспроизводства между добывающими, перерабатывающими и выпускающими конечную продукцию предприятиями. Принципиально новая переориентация стратегии национальной экономики и формирование единых законченных звеньев взаимосвязанных производств по отраслям и сферам с выходом на конечную продукцию встает с особой остротой и неотложностью  на этапе форсированной индустриализации. Новый этап индустриализации на базе неоиндустриальной концепции должен включать:

- ускоренную структурную перестройку народного хозяйства с переходом от преимущественно сырьевого производства к производству высокотехнологичных, конкурентоспособных продуктов конечного потребления;

-  формирование  и расширение сектора современных инновационно-индустриальных отраслей с последующим выходом их продукции на международные  стандарты качества и надежности.

Опыт мировой экономики показывает, что экономические структуры корпоративной формы формируются на базе ведущих промышленных компаний научно-производственного профиля. Лидерство индустриально-развитых стран в материальном производстве обеспечивается не мифическим преобладанием услуг в ВНП, а возрастанием доли мощных вертикально-интегрированных корпоративных структур, охватывающих все звенья воспроизводственного процесса и способных результативно решать задачи устойчивого финансирования НИОКР, проектирования, освоения, массового серийного производства и реализации продукции нового поколения. Последовательное формирование и функционирование вертикально-интегрированных корпораций в партнерском взаимодействии с государством  имеет особое значение для Казахстана. Развитие  вертикально-интегрированных структур на базе  стратегического планирования рыночных механизмов хозяйствования обеспечит возможность эффективного взаимодействия страны с внешней средой, начиная с рынков государств ближнего зарубежья и интеграцией в мировой рынок.[14]Внешнеэкономическая интеграция невозможно на базе узко профильных корпораций сырьевого типа. Они интересны для ТНК и ФПГ исключительно как внешние партнеры - поставщики дешевого сырья и углеводородов. В условиях Казахстана они предстают как филиалы зарубежных ТНК и государство, являясь в них акционером – миноритарнем ограничивается минимальными налоговыми изъятиями из прибыли. Вертикально – интегрированные комплексы в условиях Казахстана не могут возникнуть без инициирования и активной поддержки государства с выделением ряда приоритетных отраслей и производств, которые могли бы  развиваться ускоренными темпами в рамках частно-государственных и государственных вертикально-интегрированных корпораций.

1.2. Институционально-организующая роль государства как субъекта модернизации

В соответствии с неолиберальной концепцией  открытости экономики каждая страна, базируясь на своих абсолютных и относительных преимуществах в международном разделении труда, должна специализироваться на производстве тех благ, по которым имеет сравнительно низкие альтернативные издержки. В соответствии с этим догматом – посылом страна с богатыми природными ресурсами должна их добывать и поставлять в страны для поддержки и обеспечения более совершенных перерабатывающих производств.

В реальной действительности государственная стратегия ряда стран, располагающих уникальными ресурсами, позволяет им успешно преодолеть участь сырьевого придатка других и добиваться высокого технологического и экономического развития. Примером тому предстают ОАЭ (Объединенные арабские эмираты) получившие доступ к передовым мировым технологиям и системно модернизировавшие и экономику, и весь комплекс социально-экономических условий жизни. Создана уникальная социальная система: бесплатное образование  и медицина, система социальной поддержки разных слоев населения. Это пример преодоления псевдонаучных концепций (не бескорыстных в угоду имперским интересам развитых стран). Задача экономической политики состоит в превращении преимуществ природного происхождения в технологические, социальные преимущества, в креативную структурную модернизацию экономики и всей социальной сферы на базе эволюционного  преобразования распределительных отношений собственности.

Мировой опыт модернизации развивающихся стран, в т.ч. Китая, Индии и Бразилии и масштабной системной  модернизации экономики СССР в пору индустриализации 30-х годов (в куда более трудных условиях международного окружения и жестких ресурсных ограничениях) связан прежде всего с радикальным изменением теоретических основ и социально-экономической базы преобразований, где преследуются  прежде всего национальные интересы государства и социального благосостояния общества. В Казахстане и других странах СНГ пока не достигнуто логического единства между экономической теорий и политикой посткризисного экономического роста. В России на страницах научных изданий  идет активная критика либеральной идеи, овладевшей умами ученых и политиков в докризисный период и активно доказывается необходимость перехода к новой модели экономического роста. В Казахстане, несмотря на открытое провозглашение приоритета государственной политики поддержки программы ФИИР, среди научной общественности и правительственных кругах приверженцы либеральной идеи пока не отрешились от неолиберального монетаристского  концепта в политике экономического роста. В этом проявляется противоречие и своеобразие «левой болезни» в теории и практике посткризисного преобразования экономики Казахстана. Государственная инициатива и поддержка модернизации и ориентация частных инициатив остаются противоречивыми, недостаточно системными. Это наглядно обнаружилось в ходе формирования стратегической «Программы -2020», где превалирует ускоренное формирование инвестиционных программ без достаточно дифференцированного научно-методического их обоснования на вообще индустриальные, технологически передовые и инновационные проекты. При этом, характерным для Казахстане является доминантная организующая роль государства в формировании программ, привлечении инвестиций, мобилизации внутренних и внешних субъектов рынка в их реализации. В этом  аспекте в теоретическом и научно-практическом плане не только в Казахстане, но и в странах постсоциализма не  разработана проблема возросшей роли государства на решающем этапе качественного возрождения  экономики переходных стран как организатора и активного субъекта модернизации экономики и социальных отношения. Это особенно важно в реализации долгосрочной программы «Стратегия - 2030». Только на базе таких разработок возможно задать теоретическое видение концепции, стратегии, системной модернизации отечественной экономики с выявлением основных направлений, средств,  темпов и сроков ее реализации. При решении неординарной амбициозной задачи выдвижения Казахстана в число пятидесяти конкурентоспособных стран мира, как показывает практика других развивающихся стран по решению идентичных задач, на первый план объективно выдвигается роль государства как субъекта модернизации. Нельзя не согласится с мнением проф. К. Хубиева о том, что  модернизация, да еще масштабная, в принципе неосуществима при минимизации государственного участия в экономике… Если  браться за решение проблем модернизации, надо теоретически определить место и ключевые действия государства на всех этапах осуществления крупномасштабной модернизации народного хозяйства [15]. 

Естественно, материальной основой реального влияния государства как субъекта модернизации может единственно явится роль и влияние государства в экономике. Если ранее об этом судили по доле основных фондов, то в рыночных условиях не менее важны показатели государства на фондовом рынке, объеме продаж и занятости. Это очень сложный вопрос, но по всем оценкам, государство, как в России, так и в Казахстане стремится определенно расширить свое присутствие в экономике, особенно за последние пять лет. В России есть отрасли, где государство занимает командные высоты. Например, нефть, газ, банковский сектор. В Казахстане, наоборот, еще не преодолены последствия радикальной приватизации, когда позиции государства, особенно в базовых отраслях и сферах, были значительно подорваны. Государство должно перманентно  регулировать свое присутствие в экономике. Бизнес не всегда заинтересован в долгосрочных инвестициях, особенно в перерабатывающие и низко-рентабельные сферы, столь важных для  экономики страны. Поэтому государство должно оставаться во многих отраслях, поддерживая отрасль или являясь ее локомотивом. Такой подход к государственной собственности концептуально важен на этапе посткризисной модернизации экономики развивающихся стран, когда проблема их выживания становится чрезвычайно актуальной.

Доля государственных предприятий в ВВП стран мира [16]

№ п/п

Страны

Доля

1.

Китай

32%

2.

Россия

28%

3.

Испания

15%

4.

Швеция

11%

5.

Казахстан

9%

6.

Швейцария

2%

В соответствий с новым Законом «О государственном имуществе» (1.03.11) в республике в 2012-2013 гг. будет проведена полная инвентаризация государственной собственности с ее переоценкой и функциональным анализом деятельности, включая госпредприятия и контролируемые государством АО и ТОО, а так же национальные холдинги и компании. При этом правомерно решение вопроса: насколько обоснованны досужие утверждения об априори слабой эффективности государственных предприятий и субъектов собственности в условиях рынка и насколько объективно их присутствие в экономике переходных и развитых рыночных систем.  Должно ли оставаться государственное предприятие на рынке, если на нем присутствуют ряд стабильных частных компаний, успешно заменяющие функции государственных? Будут так же выявлены основания для национализации части целиком частных активов. В случае принудительного выкупа активов национализация может диктоваться государственными интересами.

У истоков спешной, обвальной приватизации, приведшей к преждевременному разрушению базовых субъектов государственной собственности  стояли реформаторы – авангардисты России, которые в 80-90 годы при активном вмешательстве западных советников разрабатывали и предлагали  абордажную политику разрушения общенародной (командной) собственности и форсированного формирования частных субъектов рынка. Речь идет  о  скоропалительных,  программах рыночных преобразований («Программы 300, 500 дней») Г. Явлинского, С. Шатанина, а то и вовсе принесшие невиданные разрушения финансово-валютной  системы Е. Гайдара. Жизнь полностью опровергла антинаучный авантюризм этих несостоятельных рыночных «пророков». Экономика – сложная инертная система, преобразование которой подчинена  эволюционным, градуалистким законам перехода в новое качество. Так возникла, эволюционировала и обновлялась капиталистическая система на протяжении последних пяти веков, начиная с революции Кромвеля в Англии. Потерпел историческую неудачу социалистической эксперимент в России, насаждавшийся в стране не прошедшей развитые фазы капитализма. Точно так же разделили сходную судьбу и бывшие колонии и зависимые страны Российской империи, где на протяжении свыше 70 лет тщетно культивировали некапиталистической путь прогресса от феодализма к социализму, минуя капитализм.

 Россия в 90-е годы прошлого века «упустила шанс» осуществить эволюционные перемены и в очередной раз сдалась на милость оголтелому радикализму. Как и в 1917 г., в стране взяли верх нетерпение и авантюризм. А градуализм и прагматизм оказались невостребованными в результате абсолютизации российскими властями т.н. « универсальных общемировых закономерностей» развитого рынка без учета исходных условий и страновых особенностей переходных систем.  Возобладали умозрительные конструкции скорейшего «торжества» либерализма, шокового преобразования экономической и социальной структуры общества, быстрого и решительного демонтажа государственного социализма. Возможность постепенной трансформации всех стран постсоциализма в социально ориентированную рыночную экономику  смешанного типа было упущено, а сами рыночные перемены достаются ценой огромных социальных трудностей и издержек.

Адепты ускоренного насаждения развитых псевдо-рыночных отношений на  первых порах активизировались и в Казахстане. Притом, не имея сколь-нибудь практического опыта и должной профессиональной  подготовки активисты – реформаторы позиционировали себя под Е. Гайдара, Явлинского  и выдавали себя за неолибералов и адептов монетаризма, уповавших на постулат рыночного саморегулирования, «невидимой руки» рынка. Значительная их число подвизается до сих пор в околовластных структурах и продолжает отстаивать тезис о «неэффективности» госрегулирования, «ручного управления» даже в условиях кризиса и возросшей роли государственной собственности. Хуже того, они определенно влияют и на власть имущих и молодые кадры, воспитанные на канонах «экономик’с» в западных университетах. Они не вполне осознают и приемлют особый характер переживаемого исторического этапа, когда решается будущее страны: «быть или не быть» ей в ряду конкурентоспособных стран и неотложность радикальной технологической  модернизации экономики и возросшую роль государства и государственности в решении этих неотложно важных и судьбоносных задач. Теория, методология и практика их решения определяют принципиально новые подходы к проблеме, серьезного изучения и творческого применения неокейнсинских подходов к роли государства  в регулировании экономики и управления процессом форсированной индустриализации и инновационного развития республики в целом.

Десятилетний период (1998 по 2008 гг.) экономического роста в России, Казахстане, странах со сходной структурой экономики и задачами ее модернизации, носил сырьевой характер за счет конъюнктуры экспорта. Это был фактически, по меткому определению российского экономиста К.Хубиева, компенсационный рост  без экономического развития, без реальной технологической основы, как фактора промышленного капитализма. Технологическое  обновление на инновационной основе – главная цель и закономерный результат развития больших и малых стран и основная задача экономической политики переходного этапа [17]. 

В условиях трансформации переходных стран внутренние силы, устремленные к захвату государственной собственности и финансовых потоков, особенно природных ресурсов, вкупе с филиалами зарубежных ТНК устремлены к получению максимальной прибыли в короткие сроки, а не структурной модернизации экономики. Это сущностное содержание временщиков. Отсюда и дерегулирование и создание односторонне либерального режима для сырьевого экспорта, что фактически не может не вымывать материальную основу технологической модернизации. Объективный анализ внешних и внутренних условий дальнейшего прогресса Казахстана на переломном этапе его развития обусловил инициирование Программы ФИИР на период 2010-2020 гг. Это закономерность, единственно возможный путь вывода страны на путь модернизации и обновления экономики, где государство, исходя из сложившегося положения и руководствуясь экономическими законами, берет на себя функции регулирования процессов возрождения экономики. Государство, сознавая ответственность за судьбу национальной экономики, должно прежде всего разработать программу и механизмы мобилизации потребных для инновационных целей ресурсов и источников. При этом оно должно первую очередь использовать принадлежащие ему  по праву публичной власти и конституционно закрепленные за ним природные ресурсы, государственную собственность на доходы рентного и монопольного происхождения. Речь идет о реализации преимуществ регулируемой модернизации перед бесплановой, стихийной. Потому государство  единственный субъект – инициатор  высокотехнологичной стратегической Программы экономики берет на себя обязательство по ее реализации на  началах действий внешних и внутренних субъектов инновационного процесса, участвующих в той или иной мере в процессе создания объектов неоиндустриальной экономики. При этом следует отметить, что Программа индустриально-инновационного развития Казахстана значительно отлична от практики РФ, где позиции государства в отношениях собственности достаточно прочны и иностранный капитал значительно ограничен, особенно в стратегических отраслях и сферах. Тем не менее, проблема привлечения инвестиционных ресурсов, в том числе и внешних, в России стоит так же остро. В научных кругах зреет мнение: в случае если частные собственники, которые в свое время приватизировали объекты за символические ваучеры, и не проявляют готовность участвовать в индустриализации  и инновационной деятельности, то возможно прибегнуть к чрезвычайной  акции -  национализации с возмещением их реальных затрат на объект и с учетом доходов, полученных от приватизации. Если же учесть крайне нелегимный характер самой крупной частной собственности, образовавшейся вследствие несправедливых грабительских методов, возможно перераспределение активов в пользу инновационно-мотивированных и инвестиционно–состоятельных объектов. Одним из субъектов может быть и государство, когда требуются ресурсы для стратегических задач модернизации. Речь может идти о новой реформе, сопоставимой с трансформационной с перераспределением собственности и активов с вектором инновационной направленности [18]. Тем более, по Программе ФИИР РК ставится задача  по выработке специальных мер по форсированной модернизации всех действующих предприятий. Намечается полный аудит эффективности обновления основных производственных фондов всех крупных предприятий Казахстана с объявлением открытого конкурса на форсированную модернизацию активов. Как отметил Н.А. Назарбаев на 23-м пленарном заседании Совета иностранных инвесторов при президенте РК: «Мы не можем ждать, пока сработают рыночные законы конкуренции.  Речь идет об эффективности и своевременной модернизации своих активов».

1.3. Об альтернативной модели экономического роста и реальное противоречие этапа форсированного индустриально-инновационного развития

Неолиберальная модель рыночной стихии с надежной на саморегулирование и равновесие на этапе системного мирового экономического кризиса показала  свою несостоятельность. Неудача постигла англо-саксонскую ортодоксальную неоклассического теорию, претендовавшей на модель нового мироустройства во второй половине ХХ века. США диктовали условия «Вашингтонского консенсуса»  другим странам и международным организациям. Главное в концепции – освобожденная от регулирующей роли государства и предоставленная сама себе экономика автоматически приходит к равновесию с максимальным уровнем благосостояния. Но за годы кризиса (2008-2010 гг.) мировая экономика, включая индустриально развитые страны, пережила небывалый в мирное время трансформационный спад. Глубокая рецессия была характерна и для России. Притом темпы роста экономики за предшествующее кризисы десятилетие по развивающимся странам, в основном сырьевым, были не реальны. Они достигнуты не в результате модернизации, а росту цен на энергоносители и  горно-металлургическое сырье на мировом рынке.

На Западе, да и в России  ученый мир занят активным поискам альтернативной модели экономики с определенным трендом в кейнсианские идеи, которые за последние десятилетия оформились в направление экономической мысли более высокого уровня – неокейсианство, модель кейнсианского регулирования экономики с «государством всеобщего благоденствия». Профессор Кембриджского университета Д. Лейн разграничивает две модели капитализма: «либерально-рыночную» и «организовано-рыночную экономику». Модель либерального рынка характерна для англо-саксонских обществ (США, Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия). Здесь фирмы действуют на конкурентных рынках. Целевые сигналы, спрос и предложение выступают в качестве основных индикаторов. В альтернативной модели отношения фирм  больше ориентированы на отношения сотрудничества и обмена информацией. Деятельность компаний координируется через вертикальные или горизонтальные ассоциации [19]. Успешно функционирует китайская планово-рыночная модель экономики, нацеленная не на прибыль, а, насколько это возможно, на рост общественного благосостояния. Это вполне в русле посткейнсианской концепции (обеспечения полной занятности и устойчивого роста экономики).

«Либерализация экономики» фактически не стимулировала хозяйственную инициативу, обеспечивала первоочередное интересы крупного капитала как в России, так и Казахстане и, как следствие, привела к явным диспропорциям, неравновесию в экономике. Это и однобокое развитие добывающих отраслей промышленности в ущерб обрабатывающим, упадок наукоемкого производства, зависимость страны от импорта технологий. Характеризуя высокую динамику ВВП России, Казахстана, ряда других стран постсоциализма за 1998-2008 гг. российские экономисты определяют его как «рост без развития», зависимой от иностранного  капитала и неадекватной насущным задачам неоиндустриальной модернизации страны. В качестве конкретных признаков «роста без развития», основанного на рыночном фундаментализме, они вычленяют:

- зависимость динамики ВВП, доходов бюджета и внутреннего спроса от экспортных цен на нефть, т.е. от инфляции нефтедолларов;

- дезинтеграция общественного воспроизводства вследствие обособления добывающей промышленности от обрабатывающей;

- искусственная дешевизна рабочей силы, обусловленная дисбалансом между уровнем производительности труда и величиной заработной платы;

- импорт инфляции и подчинение внутренних цен, включая банковские ставки, рентабельности экспортно-импортных и биржевых операций;

- неэквивалентный обмен, в форме прежде всего вывоза продукции с низкой добавленной стоимостью (нефть, газ, древесина, металлы, удобрения, зерно) ради ввоза продукции с более высокой добавленной стоимостью (машины, оборудование, продовольствие, мясо) и т.д.[20] 

Эти диспропорции (неравновесие) в экономике переходных стран, в том числе и Казахстана, сейчас при выходе из кризиса самоочевидны. Наоборот, развитые страны, располагая государственно-корпоративной экономической системой с вертикальной интеграцией, преодолевают кризис за счет обновления промышленного капитала и повышения производительности труда. По итогам 2009 г. производительность труда в США выросла на 6,1%, а в производстве неондустриальных средств труда он составил 8,7% (по материалам экономического мониторинга Министерства экономического развития РФ). В России, напротив, производительность труда снизилась за год на 5% и номинальное увеличение ВВП возобновилось за счет инфляции нефтедолларов и роста цен сырьевого экспорта. Такая динамика экономического роста и производительности труда характерна и для Казахстана. Рост валютно-резервных фондов государства в этих условиях, базирующегося на инфляции нефтедолларов, в значительной мере означает продолжение политики монетизации экспортно-сырьевой ренты, возврат к монетаристскому подходу во внешней торговле.

Текущее  социально-экономическое состояние Казахстана в значительной мере продолжает зависеть от инфляции нефтедолларов и цен сырьевого экспорта, что отражает инерционную тенденцию и будет существенным образом затруднять проект новой индустриализации. В этом проявляется  относительная неготовность делового сообщества поддержать инициативу государственной власти  по модернизации экономики. В этом реальное противоречие этапа форсированного индустриально-инновационного развития, когда правительству в основном приходится опираться на зарубежные инвестиции и внутреннее накопление государственных активов. Экспортно-сырьевые компании на фоне либеральных льгот и преференций на финансовом слаборазвитом рынке, ориентируясь в основном на вывоз капитала, фактически сужают  финансовые потоки в сферу инновационных и индустриальных программ. В системе интересов предпринимательства определяющей тенденцией остается максимизация конъюнктурной краткосрочной прибыли и сырьевой ренты нежели приоритеты долгосрочного неоиндустриального развития, формирующих основы национальной экономической системы с интеграцией добывающих и обрабатывающих отраслей. Проблема ответственности собственника частного капитала по всему спектру деятельности – от выполнения обязательств по трудовым договорам до вклада в социально-экономическое развитие страны был поставлен Н.А. Назарбаевым на 24-м пленарном заседании Совета иностранных инвесторов при Президенте РК (18.05.11 г.) В равной мере напрашивается дальнейшее углубление правовой ответственности властных структур по рациональному использованию централизованных валютных резервов, «Присвоение» государственной властью права перераспределения общественного продукта неотвратимо предполагает гласное, транспарентное и эффективное использование этих резервов в аспекте организации неотложных задач неоиндустриального производства наукоемкой  промышленной продукции с высокой долей добавленной стоимости и вовлечения в этой процессе в равной мере заинтересованных внешних и внутренних субъектов собственности.

Сырьевая  доминанта экономики Казахстана, как и России, с преобладанием частного присвоения и соответствующего распределения доходов и нарастанием внешней финансовой зависимости в определенной мере снижают регулятивную  возможность внутреннего финансового потенциала. Все это определяет резкие колебания баланса предложения валюты на рынке  и спроса. В этих условиях валютная политика Национального банка находится в зависимости от внешнего регулирования, когда курс тенге определяется колебанием цен на экспортные сырьевые товары республики. Это снижает возможность управления валютными рисками. Дерегулирование и неоиндустриальная модернизация – несовместимы. В качестве регуляторов должны выступить не только государство, но и корпоративные структуры в интересах устойчивого социально-экономического развития. Важная роль отводится предпринимательству за результаты хозяйствования, включая техническое переоснащение производства и вывод его на качественно более высокий уровень с обеспечением повышенного уровня трудовой и предпринимательской активности. Особая роль предпринимательства в реализации программы форсирований индустриализации  Казахстана подчеркивалась на Совете иностранных инвесторов при Президенте РК.

Сегодня в мире четко обозначена новая тенденция к социализации факторов производства: умножать собственность в целях максимизации общественного производства. Намечен стратегический подход к трансформационным процессам  в стране в соответствии с интересами общества в целом. Ряд ведущих западных и российских экономистов при этом считают, что ключевым звеном реформирования должна стать  концепция всемерного укрепления самого государства и его институтов, повышения их роли в модернизации, влияния на общественно-политическую и экономическую жизнь. Экономическая политика и роль государства тогда эффективны, когда их социальной опорой станет все общество, а не только интересы крупного частного капитала. Главная задача сегодня – остановить процесс несправедливого присвоения национального богатства страны, расширить государственную собственность на основе и в интересах общества. Государство должно не только присутствовать в экономике, но и активно инвестировать реальный сектор экономики. Для восстановления инвестиционной способности экономики и создания новых рабочих мест государственная форма собственности, преследующая  реальные общенародные интересы, по мнению российских ученых, должна занимать не менее 55-60%. Американский экономист Дж.Стиглиц, взгляды которого на негативные последствия российских экономических реформ и путей выхода из кризиса в основе своей совпадают со взглядами неокейнсианцев, в работе «Глобализация: тревожные тенденции» отмечает: «… Чем сложнее проблемы социально-экономического  развития общества, тем важнее роль государственного регулирования». По России, по мнению Дж.Стиглица, требуется коррекция курса реформ по ряду ключевых вопросов. Главное в реформе  не только либерализация и приватизация, а главное − надо создать условия для обеспечения устойчивого динамичного экономичного роста. По его мнению, в будущем Россия должна пытаться положить конец дальнейшему разграблению своих богатств, привлечь легитимных инвесторов, обеспечив господство права. Безоглядная, тотальная приватизация государственной собственности любой ценой способствовала созданию олигархического капитализма, источники и размеры богатства которой не результат естественной конкуренции, а внеэкономическая возможность доступа к рентным и монопольным доходам, следствие их присвоения узким кругом лиц.Сегодняшняя категория частной собственности в России, других странах СНГ, переживших «шоковую терапию» не имеет объективной правовой основы.Крупный олигархический капитал на Западе, прошедший через многие стадии эволюционного экономического развития, наоборот, имеет сложившиеся отношения между государством, предпринимательством и наемным классом, управляемость экономики, как правило, высока, а само государственное управление находится под контролем всех ветвей власти: законодательной, исполнительной и судебной. Доля государства в ВВП во Франции, Германии и других западноевропейских странах составляет более 50% [21]. Это сложившаяся практика развитых рыночных систем, где роль государства в управлении стратегическими сферами экономики, определении приоритетов модернизации и инновационных технологий, перспектив развития страны является неоспоримой.

Сегодня правомерно утверждать, что имеющейся уровень государственной собственности по ведущим странам СНГ, в том числе и по Казахстану, не отвечает объективным требованиям развития экономики по инновационно-индустриальному пути. Основой сохранения за государством контрольных функций и рычагов регулирования сферы материального производства и реального влияния на  экономические процессы является владение государством материальными факторами производства: водные и земельные ресурсы, лесной фонд, недра и содержащиеся в них минеральные ископаемые, развитая производственная инфраструктура, энергетические  ресурсы. Все эти факторы производства должны быть в государственной собственности, не должны быть объектом приватизации, предметом купли-продажи и иных действий. Недра, природные ресурсы – базовые составляющие национального богатства, должны использоваться во благо всего общества, а не на обогащение ограниченной группы населения. Российские ученые обосновывают предложение, исходя из недостаточной легитимности олигархической собственности в стране, о национализации  ряда крупных предприятий, компаний (отчасти с выкупом) в случае, если они войдут в конфликт с государственной стратегией радикальной модернизации экономики. Государство как собственник  природных ресурсов и эксплуатирующие их компаний могут обрести таким образом единую социальную основу в целях решения приоритетных задач форсированной индустриализации. В условиях Казахстана подобные радикальные меры ввиду сложившихся конкретных обстоятельств в недропользовании целесообразно реализовывать постепенно, путем обретения контрольного пакета акций с соответствующим экономико-правовым следствием. Так, последовательно возможно преодолеть перекос в отношениях собственности и восстановить исключительное конституционное право государства на недра с последующим преодолением дисбаланса экономики и переориентации инвестиций в реальный сектор как основы новой индустриализации. Фактически на сегодня господствующим в стране является сырьевой капитал, а не промышленный. В структуре экспорта Казахстана и России 67 и 76% соответственно занимают минеральные продукты. Основные доходы, поддерживающие экономику страны и социальные запросы населения, обеспечиваются, прежде всего, экспортом сырья. Внутренняя промышленная политика, ее инвестиционные возможности поставлены в системную зависимость от сырьевых запросов ведущих зарубежных государств, их ТНК, т.е. от запросов зарубежного капитала, внешнего рынка.

Определяющая закономерность неоиндустриализации и ее условие – построение вертикально – интегрированной экономики, воплощаемой в транснациональных корпорациях (ТНК)  с вертикально интегрированным строением собственности, производительного капитала, инновационно ориентированных технологических цепочек. Как свидетельствует практика развивающихся переходных экономик, где нет высококонцентрированного сектора ТНК и вертикальной интеграции экономики, там нет и неоиндустриализации. Обе эти закономерности складываются в неоиндустриальную парадигму и форму современного развития: неоиндустриализация плюс вертикальная интеграция экономики [22]. 

В реальной экономике стран постсоциализма, в т.ч. Казахстана, развивающейся под знаком тотальной приватизации и доминанты частной собственности, вертикальная интеграция экономики на уровне  прежнего общесоюзного разделения труда была разрушена и разрозненные субъекты и отдельные предприятия – фрагменты остались вне интеграционных связей и формирование реальных вертикально интегрированных центров экономики на сегодня встает в повестку дня во всей остроте. Оно посильно только национальному государству с последовательным преодолением частных олигархических интересов сырьевых монополий. Речь идет о компрадорских интересах национальной буржуазии и филиалов зарубежных ТНК, внедрившихся в экономику республики и имеющих собственные интересы.  Интересы олигархических групп несовместимы с общегосударственными и народнохозяйственными потребностями вертикальной интеграции экономики и интенсивного неоиндустриального развития республики. Олигархическим собственникам  нужна дезинтегрированная экономика, разрозненная по объектам и слабоуправляемая. Республике же, когда решаются задачи форсированной индустриализации, требуются крупные отечественные компании, способные служить движущей силой радикальной модернизации с  объединением добычи и переработки в единых межотраслевых корпорациях с выходом на международной рынок. Противоречие между олигархическими и общегосударственными интересами, придавая особую остроту всем социально-экономическим проблемам и отношениям собственности, вырастает в основное системное противоречие этапа ФИИР РК.

В результате ускоренно-насильственной приватизации и расчленения прежних технологических взаимосвязей предприятий и сфер на обособленные звенья, закрепленных за разрозненными частными собственниками, сырье – промежуточное производство как более выгодная сфера приложения капитала, особенно зарубежного, вырвалось на экспорт, обрабатывающая промышленность потеряла загрузку, а внутренний  спрос на потребительские товары и технологию заполнился импортом. Рыночное реформирование с ориентацией на стихийное саморегулирование и насильственным устранением государства из экономики фактически обернулось деиндустриализацией. Поэтому республика, как и Россия, и другие страны СНГ, когда западный мир  в посткризисный период решает задачи неоиндустриализации, вынуждены вплотную заняться индустриализацией основных отраслей и сфер с ориентацией на трансферт зарубежных технологий. Речь пока не идет о формировании  воедино вертикально-интегрированных и технологически сопряженных звеньев и переделов, специализированных на выпуске конечной продукции с высокой добавленной стоимостью. Общественное производство в основном остается усеченным до сырьевого и нет полноценных межотраслевых корпораций. Программы индустриализации  по регионам да и по стране в целом по своей организации в значительной мере носят разрозненный, точечный характер.

На этапе выхода из кризиса каждая из развивающихся стран разрабатывает свою стратегию выхода из кризиса и последующего развития, нацеленной на сохранение собственного экономического потенциала и опережающее создание предпосылок роста новых производств. Это связано с защитой стратегических активов и внутреннего рынка от избыточного притока иностранного спекулятивного капитала, а так же проведение активной научно-технической и структурной политики по формированию конкурентоспособных предприятий и компаний на перспективных направлениях экономического роста. Соответственно это предполагает наличие эффективной системы стратегического планирования и устойчивой национальной финансово-инвестиционной системы, опирающейся в определяющей мере на внутренние источники кредита и защищенной от дестабилизирующих воздействий мирового финансового кризиса.

Разработка национальной концепции экономического роста страны, ее научное обоснование, выработка предложений по концепции такой стратегии, понимаемое как комплекс ключевых идей, взглядов, принципов, дающих целостное представление о возможных сценариях развития общества, республики – зона ответственности науки. А определение содержания национальной стратегии, формирование на ее основе конкретных программ – безусловно прерогатива и обязанность государственной власти, которая несет ответственность за выбор того или иного сценария, на основе которого формируется стратегия. Стратегия – это постановка исходного условия устойчивого развития.[23]Такие стратегии в виде долгосрочных программ развития решающих сфер экономики, инфраструктурных комплексов реализуются  по странам – лидерам мировой экономики. (США, Япония, страны ЕС, Бразилия, Индия и Китай) и странам, претендующим на региональное лидерство (Турция, Малайзия, Республика Корея) и др. Стратегические  программы социально-экономического развития разработаны в России («Стратегия-2020») и  Казахстане («Стратегия-2030» и «Стратегия-2020»). Как неотъемлемая часть «Стратегии-2020» в Казахстане активно реализуется Программа форсированного индустриально – инновационного развития на 2010-2020 гг.

На современном этапе по выходе из мирового кризиса по ведущим развитым и развивающимся странам активно решаются задачи освоения пятого технологического уклада (глобализация информационного пространства, полноценное использование композиционных материалов, возникновение генной инженерии) и каждая из них стремится занять собственную нишу,  в мировом научно-технологическом прогресса. При этом Россия, по заключению РАН, с решением ряда приоритетных научных задач может претендовать на передовые  позиции в авиастроении, ядерной энергетике, ракетно-космической системе, в отдельных сегментах рынка нано – и биотехнологий [24].  Но исходный уровень «Концепции долгосрочного социально-экономического развития России на период на 2020 г.» остается пока низким (число организаций, осуществляющих, технолого-инновационное  развитие не достигает 10%). Соответственно невысок уровень выпуска  инновационных товаров (4-5%). Президент РФ в послании Федеральному собранию (2009 г.) открыто признает: «…Мы так и не избавились от примитивной структуры экономики, от унизительной сырьевой зависимости. Конкурентоспособность нашей продукции позорно низка». И это при высоких темпах экономического развития России за предшествующее десятилетие в 6,9%. Государство запоздало с переходом к инновационному развитию. Напротив, «антикризисный закон Обамы-Байдена» от 17.02.2009 г. прямо ориентирован на план инвестиций XXI века по вхождению американской экономики в новую технологическую платформу конкурентоспособности [25]. Практика экономического роста Казахстана идентична России. Опыт зарубежья, России и Казахстана показывает, что нельзя всецело надеется на возможности государства в реализации задач индустриально-инновационного развития: государство, применяя мобилизационные методы, способно  осуществить точечные инновационные прорывы, в том числе в стратегически важных областях (космической, атомной, ракетостроении и т.д.). Но инновационно-экономический рост шире, «охватывает состояние общественного воспроизводства в целом, когда развитие происходит за счет широкого использования технических, технологических, организационно-управленческих нововведений, знаний в соответствующих областях». Государство в силу присущих естественных ограничений (главное – право распоряжения собственностью, отношения присвоения и распоряжения…) не в состоянии полноправно воздействовать на субъекты хозяйствования. Наименьшая инновационная активность характерна  для наиболее прибыльных отраслей сырьевого комплекса, где удельный вес организаций, осуществляющих технологические инновации составляет 5-7%, а наивысшая (от 15 до 26%) – в низкорентабельных производствах машиностроения. Если крупные корпорации не предъявляют спрос на инновации, не следует надеется на развитие малого инновационного предпринимательства. Потому наряду с инвестиционно–инновационной активностью самого государства, последнее соответственно должно создавать институциональные условия для активизации инновационного поведения предпринимателей. Вряд ли серьезно снизят различные компенсационные меры (кредитно-инвестиционные, налоговые льготы или механизмы государственно-частного софинансирования)  высшие инвестиционные риски предпринимателя по организации инновационного предприятия. Инновации будут восприняты предпринимателем, если они предстанут главным фактором его успешной деятельности и максимизации прибыли. А структурная, технологическая модернизация, требующее долгосрочных вложений в материальную базу предпринимательской деятельности и  человеческого капитала, не сулящее максимизацию результата, отступает на второй план.

1.4.  Управление стратегическими сферами и инновационная ориентация инвестиционной активности

Вопрос о роли государственного управления в экономических и социальных процессах особенно обострился в странах СНГ в пореформенный период, когда адепты неолиберальной школы, западные эксперты стремились как можно минимизировать участие государства в процессах разгосударствления и  приватизации. Так воспринимали рыночные преобразования и младореформаторы и в Казахстане, переживавшие пору ученичества. Участие государства в управлении национальной экономикой воспринималось анахронизмом директивно-плановой системы, которая подлежала устранению в ходе реформ. Нелиберальные рекомендации обернулись на самом деле насильственным вытеснением государства как субъекта экономической деятельности из экономики. Исследования всемирного банка начала 2000 годов показали, что во всех странах мира государства сохраняли в экономике свои позиции. И эксперты вынуждены были признать: «…Хорошее правительство – это не роскошь, а жизненная необходимость… Без эффективного государства устойчивое развитие и экономическое, и социальное невозможно».[26]Сравнительные данные о масштабах участия государства в регулировании экономических процессов показывают, что именно высокоразвитые страны со сложившимися рыночными механизмами характеризуются наиболее высокими масштабами расходов на государственное управление. Государственные расходы на управление  экономическими и социальными процессами по промышленно – развитым странам достигают половины их ВВП, а по развивающимся странам – на уровне ¼. Следует иметь виду и несравнимую разницу в масштабах ВВП, чтобы представить реальный уровень затрат по развитым и развивающимся странам.

Расходы консолидированного бюджета относительно объема ВВП

по ряду стран мира, в % [27]

Страны

2000 г.

2002 г.

2003 г.

2004 г.

Россия

26,8

31,6

29,9

27,5

Казахстан

23,2

22,1

23,0

22,6

Чехия

38,3

41,9

41,6

40,0

Аргентина

-

29,3

28,7

27,1

В/Британия

9,2

41,1

42,5

42,9

Германия

47,4

48,0

48,5

47,3

Дания

54,3

55,9

56,0

56,1

Финляндия

49,5

49,3

50,5

50,5

Франция

50,6

52,5

53,1

52,9

США

-

34,6

35,2

34,9

Канада

-

38,9

38.4

37.5

Австралия

34,4

35,7

35,0

35,1

ЮАР

32,1

32,0

32,4

33,5

Япония

-

35,5

35,0

-

Несмотря на незначительную долю государственных расходов на экономическое и социальное управление на 2011-2012 гг. по России и Казахстану запланированы приватизация государственных пакетов акций («голубые фишки» по ФНБ «Самрук-Казына»), что приведет к еще большему снижению доли расходов консолидированного бюджета. Выполнение программы форсированной индустриализации требует именно на начальном этапе государственных инициатив и инвестиционной активности. И Россия берет ориентир на дальнейшее снижение расходов государственного бюджета с доведением их до 22-23% к ВВП (проект Министерства экономического планирования), т.е. ниже планки, характерной в среднем для слаборазвитых стран. В современных условиях в Казахстане ввиду неотложных проблем реализации программы ФИИР государство, выступая одновременно участником государственно-частного предпринимательства и хозяйственным регулятором, остро нуждается в инвестициях, капитализации своих компаний. Приватизация нужна и значительно пополнит госбюджет. По мнению экспертов, продажа активов целесообразна только стратегическим инвесторам,  покупающим сразу большой пакет акций. А вот реализация акций IРО небольшими частями на отечественных биржах без второго листинга на иностранных фондовых биржах неэффективна, приведет к падению котировок. И в том, и другом варианте велик риск того, что заинтересованный в крупном пакете инвестор элементарно скупит акции у мелких акционеров в разы ниже, чем он отдал бы за крупный пакет как стратегический инвестор. Для государства это прямая потеря: иллюзии «о народном капитализме» под натиском новоявленного крупного собственника – акционера будут рассеяны как в плане эффективного участия и доходности акций мелких миноритариев, так и значительной потери позиций государства  как сосубъекта – предпринимательства. Дефицитные инвестиции госкорпорации могли бы изыскать за счет внутреннего накопления, выгодного заимствования и рентабельности производства.

Управление экономикой как целостной хозяйственной системой в условиях рыночной экономики, базирующейся на частной собственности и личностной инициативе, безусловно, имеет свои особенности с характерными регулятивно – управленческими отношениями в  рамках общей макроэкономической системы. Существенно возрастает зависимость национальных экономик и их внутренних структур от мирохозяйственных связей и  многообразных сетевых отношений. Государственное управление экономикой при наличии большого числа хозяйственных субъектов, принимающих самостоятельные управленческие решения исходя из собственных стратегий, в строгом смысле  предстает не классическим  управлением, а экономическим регулированием. Это регулирование принимает форму сложного сочетания прямого управления программами и процессами, в случае, когда государственная собственность выступает в качестве субъекта управления. А в основном, процесс регулирования многообразием форм собственности субъектами хозяйствования смешанной экономики принимает разнообразные формы косвенного воздействия. Жесткое «управление» и более мягкое «регулирование» сосуществуют в действиях правительственных структур при осуществлении экономической политики. Такая политика предполагает наличие и реализацию публично объявленной  экономической стратегии страны, на которую должны ориентироваться все субъекты рыночной экономики страны.

Характерным для стран СНГ, и прежде всего для России и Казахстана является переход к новой системе государственного управления с радикальной сменой «модели экономического роста» в сторону инновационного развития и соответствующей ориентацией инвестиционной активности. Суть новой ориентации заключается в смене ситуационного регулирования экономических процессов управлением и регулированием на базе социально-экономической стратегии, отвечающих коренным интересам инновационного развития. 

Система интересов в условиях рыночных преобразований из «общей» или «ничейный» собственности трансформируется в систему интересов смешанных форм собственности. Использование государственно-рыночных механизмов и регуляторов состоит в том, чтобы поддерживать это конкурирующее между собой неустойчивые равновесие системы интересов. В этих условиях важнейшая задача государственного управления добиваться  на макроуровне согласованности всей целостности научно-технической, инновационно - воспроизводственной процессов, предопределяющих интегральную эффективность, структурную пропорциональность и социально-экономическую взаимообусловленность  кооперативных связей. Эта стратегическая цель и задача обусловливает необходимость формирования адекватных парадигм сочетания государственных и рыночных регуляторов, новых методологических и нормативно-правовых основ эффективности  функционирования современной экономики на основе критериев первенства  инновационных процессов развития.

В становлении нового инновационного типа экономического развития и форсированной индустриализации большую роль играют государственное управление и государственные инвестиции. Снимая значительную часть риска, государство дает возможность передовым предприятиям-новаторам  реализовать свои научно – технические проекты. Программы стимулирования развития нового технологического уклада, как основы  инновационного типа экономического развития, формируют содержание «Стратегия -2020» и «Стратегия-2030» по Казахстану.

Для условий развивающихся стран, в т.ч. постсоветских, стоит задача форсированной индустриализации как объективно необходимого этапа догоняющего развития. Международный опыт свидетельствует о том, что страны, которым пришлось осуществлять модернизацию и структурную перестройку своей экономики, в течение длительного времени демонстрировали высокий уровень инвестиций. В послевоенной  Европе норма  накопления (отношение инвестиций к ВВП) вплоть до 1970 г.  составляла 25%, в Японии за тот же период она достигла 30%, а в Южной Корее была еще выше. В период индустриализации  в Советском Союзе (как и в проводящем модернизацию экономики современном Китае) норма накопления превышала 1/3, достигая 40% ВВП. В России на 2020г. намечено выйти на норму накопления 35% при относительно низком уровне в 20-25% на сегодня.[28]Российские экономисты указывают на упущенные возможности для вывода России на траекторию эффективного инновационного развития. «Природная рента, формирующаяся за счет экспорта энергоносителей и сырьевых товаров в объеме 60 млрд. долл. в год, не была использована для структурной перестройки экономики на новой технологической основе и ушла на погашения внешнего долга,  накопление Стабилизационного фонда и другие формы вывоза капитала за рубеж. При этом российская экономика осталась недомонетизированной, объем инвестиций не превышает ¼ объема,  минимально необходимого уровня нужд воспроизводства.[29]

В Китае обеспечено независимое от внешних факторов воспроизводство производственного капитала; промышленный капитал господствует безраздельно, страна развернула широкую неоиндустриализацию. Он огражден (планово – системным образом) от засилья «фиктивного» капитала. Юань и экономическая система независимы от доллара.  Чрезмерная открытость экспортно-сырьевой модели роста России и Казахстана не смогли обеспечить защиту от деструкции мирового финансового кризиса. Китай с его огромным индустриальным экспортом  оказался вне кризиса долларизации и продолжает поступательное развитие с рекордными для  кризиса и посткризисного периода показателями: за 2009 г. рост ВВП достиг 8,6%, а в 2010 г. − превысил 9%. Рецессия российской экономики в 2009 г. оказалась самой глубокой среди стран G-8-8,7% величины ВВП. Ряд российских экономистов полагают, что олигархическая частная собственность в России не в состоянии обеспечить ни инновационной, ни неоиндустриальной модернизации. Современная  крупная собственность, по их мнению, недостаточно легитимна  в своей основе. Экономические отношения на средства и результаты производства, сложившиеся в результате внеправовых рейдерских механизмов захватной приватизации госсобственности сформировали не рачительных  хозяев, а своекорыстных новых субъектов собственности, ориентированных на конъюнктуру внешних цен и присвоение природной ренты от экспортируемого сырья. В этой связи считают обоснованным и необходимым проведение  обратного процесса – деприватизации в экономике: «Пора покончить с явлениями разрушения перейти к стадии создания, а для этого крупные сектора экономики должны быть в государственной собственности, что позволит гораздо успешнее решать общенациональные задачи, без которых не представляется возможным присоединение России к лидирующим странам».[30]. При этом сложившуюся своекорыстную олигархическую экономическую систему предлагается заменить кардинально новой – государственно - корпоративной с макроуровневым регулированием.

Казахстан, развиваясь по сходному сценарию с Россией, при высоких темпах роста ВВП в 9-10% за предкризисное десятилетие так же не смог преодолеть разительный перекос в технологической и отраслевой структуре экономики. При этом Россия и Казахстан располагают значительными золото - валютными резервами в 518 и 70 млрд. долларов соответственно  на 1 июня 2011 г. (Россия по резервам занимает третью позицию в мире), что является солидным инвестиционным потенциалом для  более решительной интервенции в процесс неоиндустриальной модернизации. Время увлечения монетарным регуляторами прошло: неотложны задачи включения механизма планово - централизованной концентрации реальных ресурсов (как внешних, так и внутренних) на приоритетных направлениях структурно-инновационного прорыва.

На этапе выхода из кризиса и осуществления Программы форсированной индустриализации в Казахстане, Программы-2020 в России объективно выдвигается  проблема повышения роли государства в выработке и реализации стратегии экономического роста и обеспечения хода экономической трансформации. Олигархическая элита с его узкокорыстными целями сдерживает реализацию новой концепции трансформирования экономики и не допускает радикального поворота инвестиций в сторону реальной экономики. Это  противоречие может быть преодолено на путях интеграции собственности, как государственной, так и частной, комбинации внешних и внутренних накоплений, установления государственно-корпоративной системы  экономики. Достижение органического сочетания, симбиоза форм собственности, особенно в  ведущих направлениях индустриально-инновационного развития с приоритетом общегосударственных стратегических интересов в условиях рыночного функционирования экономики предстает объективной закономерностью прогресса всех развивающихся стран на исторически переломных этапах их прогресса. Достижение доли государственной собственности до уровня развитых стран должно быть эволюционным. В создавшихся условиях реальной силой, способной обеспечить концентрацию ресурсов на ключевых направлениях неоиндустриальной модернизации экономики и технологического  прорыва может быть только государство. Это особенно неотложно, когда в мировой экономике в условиях глобализации политика оттеснения развивающихся, особо богатых сырьевыми ресурсами стран на положение сырьевых резервуаров развитых рынков все более углубляется и надежд на преодоление этого разрыва при сложившемся международном  разделении труда фактически нет. Тем более, на рубеже ХХ и XXI веков мировая цивилизация вступила в новый этап своего развития, этап неоиндустриальной экономики с ведущей ролью человеческого фактора. Новые инновационные факторы как интеллектуализация, компьютеризация, информатизация процессов и сфер всецело определяют содержание, движущие силы и особенности каждого из отраслей экономики, объемлющего неоиндустриальное развитие.

За прошедшие два десятилетия передовые страны развивались в русле пятого технологического уклада научно-технического прогресса, а страны СНГ, в том числе Россия и Казахстан все очевиднее отставая в индустриально-инновационном развитии, закреплялись в роли сырьевых придатков развитых и быстро прогрессирующих развивающихся стран. За этот период новые индустриальные страны (НИС), особенно Китай, Индия, Бразилия, Малайзия, Вьетнам и др. при активной экономической  политике государства добились значительных результатов. По мнению экспертов, высокая инновационная активность по Программе ФИИР РК возможна только при ясно выраженной промышленной стратегии государства. Посткризисное восстановление и возрождение экономики должно зависеть не от динамики мировых цен на сырье, а от  модернизации на основе индустриально – инновационной стратегии с выходом на новые технологии.

В развитых государствах мира новые технологии обеспечивают до 85% прироста ВВП. Объем мирового рынка наукоемкой продукции превышает 12,6% трлн. долл. До 36% этой суммы – доля США, 30 – Японии, 9,5 – Германии, 6% – Китая. Доля России составляет 0,3%. Причем удельный вес наукоемкой продукции в общем объеме российского экспорта не превышает 1,5-2%. Доля инновационно-активных предприятий в России не превышает 10% [31]. 

На сегодня Россия и Казахстан находятся в самом начале пути к инновационной экономике. Доля затрат на науку в ВВП этих стран соответственно не  превышают 05 и 0,24%, тогда как по развитым  странам эти нормативы достигают 3-4% ВВП. В этой связи неотложно привести к мировым стандартам уровни финансирования науки, образования и здравоохранения (по Казахстану уровень финансирования науки к 2014 г. намечается поднять до 1% ВВП), а так же повысить нормы накопления до уровня быстроразвивающихся стран. Пока новое научное оборудование, новейшие технологии обеспечиваются импортом. Зависимость отечественной научной сферы от  внешнего мира ставит наши страны в зависимое положение. Проблема диверсификации производства и его технологическое обновление -  наиважнейшая, без решения которой невозможно повысить национальную конкурентоспособность. Высокотехнологичное производство и «экономика знаний» –  основное содержание неоиндустриализации, где в структуре экономики ведущее положение переходит к отраслям науки и высокотехнологичной промышленности. Задача – не просто наращивание ВВП любыми путями, а радикальное изменение его структуры. Высокотехнологичными должны стать все виды экономической  деятельности и не только промышленность.  В стратегиях развитых стран дифференцируются темпы роста обрабатывающей и добывающих  видов деятельности, предусматривается уменьшение топливоемких, экологически вредных производств, принимаются меры по развитию биотехнологий в различных отраслях и сферах. Общим поддерживающим и стимулирующим каркасом этих всеохватных системных мер предстает активная  научно-техническая и структурная политика государства. Она должна иметь  базовую фундаментальную науку, которая необходима прежде всего для того, чтобы  быть русле мировых открытий, наращивать собственные разработки в различных областях знаний и создания кадрового потенциала для прикладных НИОКР. Государственная власть и его институты должны быть способны разработать и проводить политику модернизации в единстве всех ее составляющих как в целях собственного развития страны, так и отстаивания государственных интересов в условиях глобальной конкуренции. «В сложившихся условиях выход на траекторию  устойчивого роста экономики и благосостояния общества возможен только на основе эффективно действующего государственного сектора, с концентрацией усилий на прорывных направлениях формирования нового технологического уклада, кардинальным повышением инновационной активности, улучшения качества и определяющего влияния государственного регулирования, подъемом трудовой и творческой активности людей» [32]. 

1.5. Преодоление экспортно–сырьевой модели развития стран «догоняющего развития» и переход к новой стадии индустриального роста

Мобилизационный тип экономического роста, когда целенаправленно решаются задачи догоняющего и настигающего развития, особенно характерен для целого ряда крупных и средних развивающихся экономик. Этот феномен, получивший особенно интенсивный характер в последней трети ХХ и начале XXI века, усилился в условиях мирового экономического кризиса, когда развитые экономики подверглись наибольшей деструкции. Ускоренное восстановление экономического потенциала Азии в конце ХХ и начале XXI века началось с Японии, затем переместилось в Южную Корею, далее в Юго-Восточную Азию (начиная с Сингапура и Малайзии). Теперь восстановление ориентировано на Китай, и оно все более втягивает Индию, поднимая во время этого процесса сотни миллионов людей из бедности. В 2010 г. Китай потеснил Японию, став второй по величине экономикой в мире. По оценке аналитиков инвестиционного банка GoldmanSachs, общий объем китайской экономики превысит объем экономики США к 2027 г. Но полагая, что после 2030г. китайский рост ВВП будет составлять 6%, а США – 2%, приходят к выводу, что КНР не сравняется с США по величине доходов на душу населения – этого более точного определения уровня экономики – примерно до второй половины текущего столетия. Развивающиеся страны, как правило, получают выгоды от импортированных технологий на ранних стадиях экономического развития, но темпы их роста замедляются, когда они достигают более высоких  стадий роста. По утверждению Дж. С.Най,  профессора Гарварда, «… многие нынешние прогнозы, основанные только на росте ВВП, слишком одномерны… Среди диапазона возможных вариантов будущего наиболее вероятные сценарии заключаются в том, что КНР обгонит США своими деньгами, но не превзойдет их в общей мощи в первой половине этого века.[33]Аналогично по оценкам StandardChartered, Китай к  2020г. обгонит США и станет крупнейшей экономикой мира. К 2030г. китайская экономика в два раза превысит экономику США и на нее будет приходится 24% мирового производства. Индия обгонит Японию и станет третьей по размеру экономикой мира [34].

Сравнительная  устойчивость экономик развитых и развивающихся стран к деструктивному воздействию мирового экономического кризиса, волатильность их экономик в зависимости от степени мобилизованности ресурсов наглядно проявилась 2007-2010г.г.[35]

Мировой кризис и динамика ВВП

Страна

ВВП по ППС мира долл.

Прирост реального ВВП, %

2007

2008

2009

Разность

(2009-2007)

США

13808

2,1

0,4

-2.4

-4,5

Китай

7035

13,1

9,0

8,7

-4,3

Япония

4295

2,4

-1,2

-5,2

-7,6

Германия

2812

2,5

1,3

-5,0

-7,5

Индия

2997

9,9

6,3

5,7

-4,2

Великобритания

2168

2,6

0,5

-5,0

-7,6

Франция

2068

2,3

0,3

-2,2

-4,5

Россия

2090

8,1

5,6

-7,9

-16,0

Италия

1788

1,5

-1,0

-4,9

-6,4

Бразилия

1837

6,1

5,1

-0,2

-6,3

Испания

1352

3,6

0,9

-3,6

-7,2

Мексика

1486

3,3

1,3

-6,5

-9,8

Канада

1270

2,5

0,4

-2,6

-5,1

Ю-Корея

1202

5,1

2,2

0,2

-4,9

Иран

757

7,8

2,3

1,8

-6,0

Индонезия

838

6,3

6,0

4,5

-1,8

Австралия

768

4,9

2,2

1,4

-3,5

Тайвань

696

5,6

0,7

-1,9

-7,5

Нидерланды

648

3,6

2,0

-4,0

-7,6

Турция

886

4,7

0,9

-4,7

-9,4

Польша

622

6,8

5,0

1,7

-5,1

С-Аравия

555

3,3

4,5

0,2

-3,1

Тайланд

520

4,9

2,5

-2,3

-7,2

Аргентина

524

8,7

6,8

0,9

-7,8

Ю-Африка

467

5,5

3,7

-1,8

-7,3

Рецессия, начавшаяся в конце 2007г. в США после банкротства банка LemanBrothersосенью 2008 г. приобрела глобальный характер. По многим параметрам она стала самой серьезной со времен Великой депрессии 30-х годов. Среди ведущих стран нестабильность российской экономики превзошла ожидания, особенно на фоне 24 крупнейших экономик мира. Страна оказалась «лидером» по глубине спада годового ВВП (-7,96 2009г.). В остальных странах снижение ВВП было меньше (обычно на 2-3 п.п., а в ряде стран даже втрое: в Китае на 8,7%, в Индии – на 5,7, в Индонезии – на 4,5, в Австралии, Иране, Польше – на 1,4-1,7, в Южной Корее, Саудовском Аравии и Аргентине – на 0,2-0,9%. В девяти крупнейших странах из 25 мировой кризис вообще не привел к падению годового ВВП.

Еще более наглядно глубина кризиса проявляется в «перепаде» темпов ВВП – разности между максимальным кризисным темпом падения (в 2009г.) и максимальным докризисным темпом роста (в 2007 г.) у России перепад годовых темпов составил – 16.п.п. (снижение ВВП на 7,9% в 2009 г., минус роста на 8,1% в 2007 г.), а в Мексике и Турции, которые заняли второе и третье место по этому показателю, он был в 1,5 раза меньше (соответственно – 9,8 и -9,4 п.п.)

Мировой кризис более или менее успешно преодолели  не только Китай, как страна мобилизационного экономического роста, но и ряд других, которые отнесены к странам – экспортерам нефти, газа и др. природного сырья. 

 Страны нефть-экспортеры [36]

Страна

Экспорт нефти (2007 г.)

Добыча нефти (2008 г.)

тыс./барр.

сутки

Саудовская Аравия

8728

10786

Россия

6845

9756

Иран

2719

4122

ОАЭ

2700

3071

Канада

2421

3302

Норвегия

2383

2460

Кувейт

2349

2748

Нигерия

2327

2168

Венесуэла

2182

2674

Мексика

1986

3241

Алжир

1891

2177

Ирак

1830

2371

В/Британия

1602

1661

Ливия

1542

1911

США

1433

8709

Ангола

1407

2037

Казахстан

1313

1460

Катар

1043

1203

Мир

85692

Канада, Норвегия, Великобритания, Нигерия, Мексика при первых признаках кризиса (в первой половине 2008 г.) сократили добычу нефти, а после его резкого обострения осенью 2008 г. дополнительно ее снизили. Страны ОПЕК в первой половине 2008 г., когда нефтяные цены быстро росли, активно наращивали добычу, стремясь затормозить рост цен и одновременно воспользоваться конъюнктуры рынка. А в первой половине 2009г., когда цены на нефть упали, они, напротив, сократили добычу, что способствовало стабилизации цен. Наконец, в третью группу входят Россия, США, Казахстан и Иран, которые наращивают добычу и экспорт. Эти страны (за исключением США, которые слабо зависят от экспорта нефти, скорее – от ее импорта) стремятся вывезти максимальный объем нефти при любом уровне цен.

Наличие значительных природных ресурсов не были причиной экономического спада. Падение цен (нефтяных) в конце 2008 – начале 2009 г. было кратковременным. Наоборот, относительно стабильный внешний спрос на нефть и нефтепродукты поддерживал экономики этих стран. Для России основной причиной явилась малая диверсификация экспорта (узкая специализация), низкое качество  институтов (защищенности прав собственности),  перегрев экономики, что проявилось в неоправданно высоких  темпах роста цен на недвижимость, на акции, ставок кредитов, стоимости жилья, волатильность темпов в строительстве. В целом мировая экономика испытала значительный спад со времен Великой депрессии 30-х годов. Согласно оценкам, величина мирового ВВП за 2008-2010 г.г. сократилась на 2,3%, объем мировой торговли – на 9,4%. Спад  производства был характерен прежде всего для развитых сторон, где финансовые рынки были переполнены фиктивным капиталом. В США  падение ВВП достигло 2,5%, в Японии – 5,4%, Евросоюзе – 3,9%. Среди развивающихся стран наибольшее потери понесли страны Восточной Европы, где сокращение производства достигло 6%. Из стран G-20 показатель падения ВВП оказался максимальным в России: ВВП в 2009 г. cнизился на 7,9%, промышленное производство – на 9,3%, инвестиции – на 16,2%, на треть выросла безработица, объем экспорта сократился на 35,5%.

Рецессия была характерна и для экономики Казахстана. Кризис в целом выявил недостаточную стабильность сырьевой структуры, неустойчивость форсированного роста экономики  за первое десятилетия нового века, ее полную зависимость от конъюнктуры мировых сырьевых рынков. Это наглядно проявилось в динамике цен на сырую нефть, металлы и другие редкоземельные ресурсы и соответствующей реакции показателей ВВП промышленности. Рост ВВП за 2000-2008 гг. как по России, так и по Казахстану обеспечивался в определяющей мере за счет нефтедолларов. Анализ показал, что на 1% прироста ВВП в 2000-2008 гг. приходится 0,9% прироста цен сырьевого экспорта. По мнению Российских экономистов, совокупный рост ВВП наших  стран на 90% обусловлен инфляцией нефтедолларов, а потому является бестоварным, фиктивным. Показательно, девальвация национальных валют, терявших товарную основу и реальный курс, прошла почти одновременно в 2008-2009 гг.[37]В годы кризиса России, Беларуси, Казахстану пришлось пойти на создание антикризисного фонда (10 млрд.долл.), чтобы поддержать внутренние кооперационные связи. При структурном анализе внешних и внутренних факторов ежегодного прироста ВВП по расчетам акад. А.Г.Аганбегяна, из ежегодного прироста ВВП в размере 7%, что было характерным  для экономики России пореформенного периода, примерно 4% приходится на влияние роста экспортных цен и дополнительного притока валюты в страну и только 3% экономического роста обеспечивается за счет внутренних источников и факторов.[38]  Норма накопления капитала (уровень инвестиций) в России в предкризисный период не превышала 10-13%, а в Китае при 8-10% темпах роста она достигла 30-40%.[39]  Выявленный тренд источников экономического роста был характерен и для сырьевидной экономики Казахстана.

Овладение кризисной деструкцией и постепенная финансовая стабилизация потребовали от крупнейших стран мира больших финансовых затрат. Расходы правительств развитых стран с сентября 2008 г. составили 18 трлн. долл. (30% мирового ВВП). Они были использованы в целях рекапитализации банков и получения долей в капитале финансовых институтов, испытывавших кризис, а так же для предоставления гарантий по банковским депозитам и прочим активам. Кроме чисто монетарных и финансовых  мер для предотвращения рецессий, многие страны приняли планы финансового стимулирования экономической активности на общую сумму около 26 трлн. долл. Они отражают гигантский масштаб затрат со стороны органов макроэкономического управления по консолидации ведущих экономик мира для поддержания экономического равновесия, что свидетельствует о высокой капиталоемкости стабилизационных мер [40]. 

В Казахстане в 2000-е годы благодаря конъюнктуре внешнего рынка  обеспечивалась высокая динамика ВВП, повысился уровень жизни населения, до наступления кризиса осенью 2008 года обеспечивалась макроэкономическая и финансовая стабильность. Улучшения в основном происходили благодаря высоким ценам на сырье, страна продолжала развиваться на базе экспортно-сырьевой модели.

Экономическая модель по схеме «экспорт сырья – основа доходов бюджета и населения» блокирует конкуренцию, не дает полномасштабно вырасти отечественному бизнесу. Такая модель характерна для многих стран, имеющих богатые запасы сырьевых  ресурсов. Главный источник богатства в сырьевой экономике – не производительный труд, а природная рента, реализуемая через экспорт сырья (или продуктов его первичной переработки), распределение доходов от которого трансформируется в рост потребительского внутреннего спроса. За счет сырьевых отраслей инвестируются инфраструктура страны и сферы т.н. «неторгуемых» отраслей, продукцию и услуги которых невозможно заменить импортом. К ним относится  торговля, строительство, транспорт, услуги  связи и прочее. Все остальные потребности внутреннего рынка удовлетворяются за счет импорта. В этих условиях экономика сильно зависит от конъюнктуры мировых товарных рынков; ее основными субъектами выступают государство и крупные сырьевые компании (национальные и филиалы ТНК); внутренний рынок характеризуется низким уровнем конкуренции, экономика в основном управляется в «ручном режиме».

Главным фактором влияния на рынок нефти, горнорудное сырье и промышленные металлы, и другие сырьевые товары, которые в основном обеспечивали рост цен в 2010 г., был возросший спрос на фоне восстановления мировой экономики. Кроме того, в условиях сохраняющейся неопределенности на финансовых рынках нефть и металлы стали своего рода новым финансовым активом, куда инвесторы вкладывали деньги с целю заработать большую прибыль, чем на финансовых рынках. Как бы то ни было, цены на нефть уже более чем в полтора раза превысили уровень, заложенный в бюджет Казахстана на 2010-2012 годы и более чем на 20% – средний показатель 2010 года. Высокие цены, разумеется, относительно выгодны для стран экспортеров сырья. Ибо ускоряется рост экономики, сокращается дефицит бюджета, растут международные резервы (к ноябрю 2011 г. они превысили 70 млрд. долл.), повышается курс национальной валюты (тенге).

В целом чрезмерный рост цен на сырье при их относительной выгоде для стран-экспортеров представляется фактором, способным нарушить сбалансированное развитие мировой экономики, вызвать платежеспособный кризис бюджетов стран потребителей, особенно на стадии посткризисного оживления и восстановления. Так, по оценке экспертов Международного энергетического агентства, такая угроза возникает при росте цен на нефть выше 95 долл. за баррель. Российские и  целый ряд экспертов развивающихся стран, наоборот, придерживается иной точки зрения относительно верхней планки цен на нефть. Так, директор Центра исследований постиндустриального общества В.Иноземцев считает, что «…цена на нефть в пределах 100-120 долл. за баррель… и его закрепление в одном диапазоне вряд ли представляет серьезную угрозу… Повышение цен на нефть будет стимулировать технологические инновации, разработку альтернативных источников энергии… С учетом того, что экономики ведущих стран становятся менее энергозависимыми, повышение цены на нефть до 120 и даже 160 долл. за баррель не убьет западные экономики, а сделает их более эффективными и креативными [41]. Насколько оправданными окажутся эти точки зрения в случае продолжения роста цен покажет время.

Благоприятная внешняя конъюнктура для экспортных товаров на фоне восстановления мировой экономики (рост цен на углеводороды, горнорудное сырье и металлургическую продукцию) обеспечила ускоренный выход республики из кризиса. В 2010 г. рост ВВП достиг 7%, что превысил темпы всех остальных стран СНГ, показатели роста экономики по которым составили от 2,6 до 6,5%. Фактически в течение одного года показатели ВВП не только в долларовом измерении, но и на душу населения, существенно превысили уровень 2008 года. Оздоровление экономики обеспечивалось за счет роста сырьевого экспорта. При этом дополнительный внутренний спрос удовлетворяется во многом за счет импорта. Доля обрабатывающей промышленности составила 17,4% ВВП, а на долю горнодобывающей падает 33,5%. По классификации агентства по статистике РК, добыча руды отнесена к горнодобывающей, а выпуск металлов – полуфабрикатов − к обрабатывающей отрасли. В нашей статистике нет достаточно определенной дефиниции понятий «отраслевая структура», «реальная экономика», «обрабатывающая» промышленность. Металлургические холдинги, не выпуская продукции конечного передела и умножая сырьевой экспорт, претендует на инвестиции и заинтересованы лишь в экспорте металлов на зарубежные металлургические комбинаты для завершения четвертого передела и выпуска конечной продукции при реализации добавленной стоимости и всей «маржи» в стране, принимающей вывозимое «металлургическое сырье». При такой статистике диверсификация завышается, а индустриальные программы и инвестиции не вполне отражают реальную модернизацию. Необходима серьезная, не ангажированная статистика  по дифференцированному определению отраслей и сфер обрабатывающего, реального сектора с выходом на продукцию конечного потребления. При реальной стоимостной оценке промышленной продукции преобладающая доля приходится на  добывающий сектор. Нефтегазовая индустрия и металлургия обеспечивают 75% экспорта страны. Ввиду отсутствия четкого разделения на «сырьевой передел» и «конечная продукция» ретушируется общая картина и искусственно завышается конечная продукция.

На этапе выхода из кризиса положительная динамика цен на углеводороды и металлы, горнорудное сырье предопределили  относительно высокую динамику экономики  Казахстана. По оценкам международных центров и финансовых организаций, положительный тренд мирового рынка сохранится  и в предстоящий среднесрочный период, что должно определить положительный экономической рост страны. Казахстану, как и России требуется полномасштабная системная модернизация, чтобы до 2020 и 2030 гг. полностью изменить структуру промышленности, экспорта, внутреннего рынка, инфраструктуру. Суметь это призван в первую очередь диверсифицированный частный бизнес, как главный агент будущей модернизации. Нельзя существенно повысить долю несырьевого сектора в ВВП без резкого роста предпринимательской активности, масштабных источников инвестиций, передовых технологий производства. Чтобы комплексно решать эти задачи надо активно привлекать прямые производственные инвестиции, что в условиях усиления процессов глобализации рынков товаров и капитала и неблагоприятного инвестиционного климата в посткризисный период весьма затруднительно. Без кардинального улучшения условий ведения бизнеса невозможна успешная, социально безопасная, масштабная модернизация. Особенно повышается роль государства в реализации новой промышленной политики, в развитии новых секторов экономики, могущих стать локомотивами ускорения темпов роста экономики.

В этом плане радикальная смена сырьевой модели экономического роста на индустриально-инновационную предстала для Казахстана и России, да и всех стран СНГ неотложно назревшей проблемой. Без ускоренного, масштабного решения задач новой индустриализации над постсоветскими государствами нависла реальная угроза остаться слаборазвитой зависимой периферией.  В январе 2010 г.  в Казахстане была принята государственная Программа форсированного индустриально-инновационного развития на 2010-2014 гг., которая  является органический частью стратегических программ «Казахстан-2020» и «Казахстан-2030». Новая Программа ФИИР РК предстает реальной основой модернизации структуры национальной экономики и разностороннего роста промышленности. Высокая динамика ВВП со среднегодовым 7% темпом прироста за 2010-2014 гг. должна опираться на здоровый фундамент, комплексное развитие экономики, рост производства не только в экспортно-ориентированных  сырьевых производствах, но и обрабатывающих сферах реальной экономики. В этом должен сказаться положительный эффект новой Программы.  Поставлена задача изменить экономическую модель Казахстана, перейти от экстенсивно-сырьевой направленности к индустриально-инновационному развитию. Именно поэтому Госпрограммой ФИИР определены четкие приоритеты:  повышение производительности и конкурентоспособности национальной экономики; привлечение инвестиций и создание  новых экспортоориентированных высокотехнологичных  производств; развитие и укрепление национальной инновационной системы; усиление малого и среднего бизнеса в процессе индустриализации; рациональная пространственная организация экономического потенциала. В качестве отраслей, обеспечивающих диверсификацию и рост конкурентоспособности выделяются:

- развитие отраслей на базе  внутреннего спроса (машиностроение, фармацевтическая промышленность, строительная индустрия и промышленность строительных материалов);

- поддержка отраслей, имеющих экспортный потенциал (АПК, легкая промышленность, туристическая отрасль.);

- развитие сектора «Экономики будущего» (информационные и коммуникационные технологии, биотехнология, космическая деятельность, альтернативная энергетика, атомная энергетика);

- развитие минерально-сырьевого комплекса.

По оценкам международных экспертов и центров (ООН, ВБ, МВФ, ЕБРР и др.), положительный тренд мирового рынка на экспортоориентированные отрасли республики предопределяет благоприятный характер ее экономического роста.

По итогам реализации ФИИР ожидается к 2014 г. рост ВВП на 50% от уровня 2008 г., повышение производительности труда в обрабатывающем секторе на 50%. К этому же сроку планируется доведение доли несырьевого сектора до 40% от общего экспорта, увеличение до 10% доли инновационных предприятий. Принципиальная сущность Стратегических программ социально-экономического роста «2020» и «2030» - не количественный рост сам по себе, а новое качество роста, обеспечивающее модернизацию, благополучие народа, инновации, интеграцию в рамках ТС и ЕвразЭС. По заявлению Президента РК, к началу третьего десятилетия будут созданы все условия для перехода Казахстана в число индустриально развитых стран мира [42].

Принятые государственные решения по Программе ФИИР РК должны ознаменовать начало нового этапа государственного регулирования экономики: впервые за многие годы рыночных реформ формируется  система плановых документов и долгосрочный план стратегической политики государства: рост объемов ВВП, производительности труда, повышения доли среднего класса, сокращения смертности и повышения продолжительности жизни, которые базируются на обеспечении прорыва в социально-экономическом и инновационно-технологическом развитии и мероприятиях по выводу республики в число пятидесяти развитых конкурентоспособных стран мира. Последовательное преодоление однобокого сырьевого развития экономики и перехода к интенсивному развитию обрабатывающих отраслей и производств должен объективно отражать  процесс изменения модели экономического развития с усилением факторов инновационного роста и целевой инвестиционной активности, обеспечения нового качества развития экономики. При этом ведущим приоритетом государства на деле должно  стать развитие человеческого потенциала, опирающегося на качественно новый подъем системы образования, всемерную поддержку науки. Только на этой основе возможен переход к модели общества и экономики, основанной на знаниях и их высокотехнологичной материализации, соответствующей неоиндустриальной эпохе.  Только на этой основе страна освободится от нынешней реальности, когда «общество и экономика трубы» функционируют в качестве сырьевого придатка не только развитых, но и развивающихся стран, таких как Китай, Индия, Турция и др. Проблема диверсификации производства и его технологического обновления остается одной из важнейших, без решения которой невозможно повысить национальную конкурентоспособность ни по технологическому, ни по человеческому потенциалу.

Для Казахстана, как и для России чрезвычайно важно поэтапно  добиваться конкурентоспособности по конечным и промежуточным видам продукции вначале на внутреннем рынке в конкуренции с идентичными импортными товарами, одновременно добиваясь приоритетных позиций на уровне ТС, затем и ЕЭП. Это проблема, требующая последовательного формирования высокотехнологичных производств и выпуска качественной продукции на уровне международных стандартов и нахождения своей ниши сбыта на региональном, а затем и мировом рынках. Что касается рынка сбыта продукции углеводородов и металлургии, то они уже сформировались как сегменты рынка ТНК, филиалы которых функционируют в республике. Следовательно, организация рынка этих экспортоориентированных продуктов в большей мере забота международного маркетинга, независящего от республики международного рынка на базе спроса и предложения на ограниченные, дефицитные виды продукции мировой экономики. В своей основе ими распоряжается частный капитал филиалов ведущих энергетических и горнорудных компаний мира.

Для республики, чтобы формировать высокотехнологичный индустриальный комплекс совершенно недостаточно ограничиться одной-двумя комплексами высокотехнологичных отраслей. Следует последовательно формировать целый ряд комплексов, соответствующих  сложившимся отраслям специализации или социально неотложных сфер. Иначе говоря, необходимо создавать  высокоразвитые корпоративные фирмы с наукоемким и высокотехнологичным производством, аналогичным в Китае, Швеции, Финляндии и др. странах. Как будут ориентированы эти комплексы: на международный, региональный или внутренний рынок определит конъюнктура, емкость того или иного рынка. Эти вопросы будут решаться в зависимости от множества многоуровневых факторов, что, в конечном счете, определит и формирует меры технологичности, инновационности социально-ориентированного экономического роста в республике. Определяющее значение наряду с объективными имеют и субъективные факторы, среди которых следовало бы выделить:

-  инновационную политику государства как важнейшую составляющую государственной экономической политики.

- денежно-кредитную политику организаций, выступающих в роли инвесторов.

Реализация инновационной политики в Казахстане в немалой степени связана с ПИИ (прямыми иностранными инвестициями) и использованием заемных средств, что требует учета многообразных условий и последствий, вплоть до отношений собственности в реализуемых проектах и экономической безопасности. Перед страной – не просто задача наращивания ВВП, а основательное изменение его структуры. Высокотехнологичными должны стать все виды экономической деятельности. Сегодня не оправдало себя представление, что рыночной экономике соответствуют косвенные экономические методы регулирования. Постулат, что свободные рынки – самый эффективный механизм регулирования ресурсов и рисков, которого придерживались на Западе и США почти четверть века,  отвергнут радикальным  образом. В октябре 2008 года президент Франции на саммите лидеров ЕС сказал, что идея о том, что рынки всегда правы – безумная, что идея невмешательства государства, а так же идея  всемогущих рынков умерла и объявил о масштабной государственной поддержке экономики.[43]Идея  поддержки  экономики  тем более справедлива и должно войти в прочную практику на уровне государственной политики на исторически переломных этапах становления экономики постсоветских стран, особенно в посткризисный период, когда комплексно и противоречиво реализуются стратегические задачи форсированный индустриализации и формирования качественно новых инновационных производительных сил. Эта идея тем более актуальна и неотложна применительно к России и Казахстану, где на практике масштабно решаются задачи индустриализации, диверсификации и модернизации. 

1. Экономист. М., № 9, 2011. 

2. Hullman A. The Economic development of nanotechnology. An indicators based analysis. European Commission. DG Research, 28 November, 2006.

3. Capota P. Technological Revolutions and Financial Capital: The Dynamics of Bubbles and Golden Ages. London/ Elgar. 2002. 

4. В. Иноземцев. Будущее России – в новой индустриализации. Экономист. М., № 11, 2010.

5. В. Цветков. Об отправной точке неоиндустриальной модернизации. Экономист. М., № 11. 2010.

6. По величине ВВП на одного занятого, характеризующей производительность национальной экономики, Россия в 4 раза уступает США и в 3 раза – Европе, а ее доля в мировом экспорте товаров – всего 2,5%. Экономист, М., № 11. 2010. С.17.

7. Экономист. М., № 11, 2010. С. 19.

8. С. Губанов. К политике неоиндустриализации России. // Экономист. М., 2009, № 9. С.19-20.

9. Голубович АП.Д., Идрисов А.Б., Иноземцев В.Л., Титов Ю.Б., Шпитель М.М. Выход из кризиса: отказ от сырьевой модели. Новая индустриализация. Ежегодный экономический доклад общероссийской общественной организации «Деловая Россия». М., 2009. С. 34, «Экономист», 2009, № 9. С.9.

10. Экономист, М., № 9, 2009. С.15-16.

11. Расч. ПоИПСТАД. The Least  Developed Countriess Report/ The state and Development governance. United Nations. New York and Geneva. 2009.p. 145.

12. Экономист. М., 2008г., № 9.

13. С. Губанов. Императив общегосударственных интересов. Экономист. М., № 4, с. 3-4.

14. В.Наймушин. Постиндустриальные иллюзии или системная «неоиндустриализация»:  выбор современной России. Экономист. М., № 4, 2009. -  С. 29-36.

15. К.Хубиев. Модернизация и отношения собственности. Экономист. М., 2010, № 9.

16. Курсивъ. Республиканский деловой еженедельник. 25.03.11

17. Экономист. М., 2010, № 9. С. 19.

18. Экономист. М., № 9, 2010 г. 

19. Lane D. Russia’s Asymetric Capitalism in Comparative Perspetive. /Paper Presented at ICSEES VII World Congress, Berlin, Yuly. 2005.

20. Вопросы экономики. М., 2009г., №5.

21. Дж. Стиглиц. Глобализация: тревожные тенденции. Р. Кучуков. Государственный сектор как локомотив  модернизации. Экономист. 2010, № 9.

22. С.Губанов. Императив общегосударственных интересов. Экономист. М., №4, 2009, с. 3.

23. Д.Сорокин. О стратегии развития России. Вопросы экономики. №8, 2010.

24. Научная сессия Общего собрания РАН «Научно-технологический прогноз – важнейший элемент стратегии развития России.  Вестник РАН. 2009, т. 29, №3.

25. Мировой кризис: угрозы России. М.: ИМЭМО РАН. 2009.

26. Государство в меняющемся мире. Отчет о мировом развитии. 1997 г.  Перевод с английского. Всемирный банк: агентство экономической информации. «Прайм - ТАСС». 1997.

27. Рассч. по ст.сб. «Россия и страны мира». М., 2006.

28. Экономист. М., 2009, № 9. 

29. Белоусов А.Р. Сценарии экономического развития России на 15 летнюю перспективу. Проблемы прогнозирования. 2006, №1.

Ж. Сапир. Каким должен быть уровень инфляции.  Проблемы прогнозирования. 2006, № 3.

Инвестиционный климат России. Экспертный институт. Вопросы экономики. 2006, № 5.

30. Р.Кучуков. Государственный сектор как локомотив модернизации экономики. Экономист. М., № 9, 2009.

31. Экономист. М., № 9, 2010, с. 23.

32. Экономист. М., №9, 2010.

33. Джозеф С.Най. Будущее власти. Copyrigt: ProgectSindicate, 2011.  ORG. Перевод с английского, Капитал. Деловой еженедельник. 14.04.2011.

34. Казахстанская правда. 3.02.2011г.

35. ITF; OECD; Национальные статические агентства; Расчеты «Центра развития» ГУ-ВШЭ. Вопросы экономики. №6, 2010. 

36. CIA; EIA; IMF. Национальные статические агентства; «Центр развития» ГУ-ВШЭ. Вопросы экономики. №6, 2010г. 

37. С.Губанов. Императив общегосударственных интересов. Экономист. М., №4, 2009.

38. Аганбегян А.Г. Инвестиции в стратегии социально-экономического развития. Проблемы модернизации экономики и экономической политики России. 2010 г., С.137.

39. Инвестиции в России. 2007г.  Стат.сб. /Росстат. М.,  2007г., С. 13.

40. Нути М. Стратегия выхода из кризиса. Мир перемен. 2009г. №4. С. 10.

41. Деловая неделя. 4.03.2011. 

42. Казахстанская правда. 8.04.11. Инаугурационная речь Президента РК. Н.А.Назарбаева