«Казахстанское содержание» в системе индустриально-инновационной модернизации и укрепление экономического суверенитета

19.08.2013 2731

«Казахстанское содержание» в совместном предпринимательстве и экономический суверенитет республики.

«Казахстанское содержание» в системе индустриально-инновационной модернизации и укрепление экономического суверенитета.

3.1 «Казахстанское содержание» в совместном предпринимательстве и экономический суверенитет республики

Определяющая тенденция глобализации в посткризисную пору по-прежнему заключается в навязывании миру идеологии сохранения приоритета высокоразвитых стран в доступе ко все более ограниченным природным ресурсам развивающихся и слаборазвитых стран. И это, невзирая на то, что в странах G-7 проживает всего 1/5 часть населения всего мира. В Декларации по итогам саммита Большой двадцатки (G-20) в Канаде (июнь, 2010) провозглашается курс на всемерное стимулирование экспорта и торговых услуг. Утверждается, что «…до конца 2013 года не появится новых барьеров на пути инвестиций, торговли и услуг – от введения новых экспортных ограничений или от реализации противоречащих правилам Всемирной торговой организации мер по стимулированию экспорта». Кроме того, страны Большой двадцатки обязались минимизировать любое негативное воздействие на торговлю и инвестиции, возникающие в результате реализации национальной политики, включая фискальную, и действия по поддержке финансового сектора [1]. Следует признать, это путь инерционного сохранения прежних проимперских позиций метрополий и одновременно обеспечения качественно нового этапа потребностей индустриально-инновационного развития мировой экономики. Курс на поддержание странами G-7 и G-20 традиционного мирового финансового порядка, его механизмов, сохранение ВТО, региональных союзов выдерживается.

В этой связи возникает объективная необходимость радикально перестроить деятельность государственных структур по организации и регулированию экономических отношений с крупными хозяйственными структурами и инофирмами, которые могут существенно определять экономическую безопасность страны, особенно в части регулирования потока инвестиций в базовые отрасли формирующихся суверенных государств. Современный мировой кризис по сложности, деструктивному, системному характеру принципиально отличен от обычных периодичных текущих (3-5 лет), среднесрочных (8-12 лет) кризисов и смыкается по результирующему тренду с долгосрочными кондратьевскими циклами. Мировая экономика находиться накануне формирования и перехода к новой производственной базе, качественно новым производительным силам. Этот процесс в равной мере характерен в диапазоне от развитых до широкого спектра развивающихся стран. Эпоха индустриализма и постиндустриализма, иначе говоря, промышленного этапа мировых производительных сил завершается и совершается переход полностью в пятый технологический уклад – информационных технологий и экономики знаний. На Западе, да и в России этот этап называют неоиндустриализмом. Но достаточно определенного понимания понятия «неоиндустриализм» пока не существует. В содержательном плане оно скорее всего передает смысл завершающегося индустриального типа мировых производительных сил. При этом следует иметь ввиду неравномерность экономического развития передовых, развивающихся и слаборазвитых стран, когда целые группы стран, в частности государства постсоциализма, еще вынуждены решать проблемы собственно индустриального роста. Тем не менее нынешний кризис, принявший финансовую оболочку, выступает мощнейшим сигналом о моральном устаревании т.н. экономического мейнстрима XIX-XX веков (промышленной революции, машинного производства). Его потенциал оказался уже полностью исчерпанным. Теоретический и практический механизм хозяйствования, хотим мы того или нет, обязан измениться.

В условиях, когда решается вопрос смены экономического базиса, материальной основы мировой экономики борьба развивающихся стран за рационализацию потока зарубежных инвестиций, передела активов процесс объективный, закономерный. Это в интересах изменения отношений собственности в крупных объектах на базе национальных природных ресурсов, и перепрофилирования активов и инвестиций в технологичные производства на базе изменения структуры самих базовых отраслей. Здесь проявляется метаморфоза, причем знаменательная, когда часть функций по реализации экономических интересов субъектов хозяйствования переходит на политический уровень, свойственный национальным хозяйствам. Притом, процесс государственного регулирования отношений собственности посредством перераспределения активов в пользу государства фактически означает регулирование и реализацию национальных экономических интересов на уровне крупных совместных предприятий (СП) в рамках филиалов ТНК. Филиалы ТНК в Казахстане, владея контрольным пакетом акций, несомненно, ориентированы как можно быстрее выработать месторождения. Временной лаг контрактов рассчитан на геологические сроки исчерпания месторождений (35-49 лет). Максимизация прибыли при современном уровне технологической добычи диктует зарубежным компаниям предельно сократить время эксплуатации месторождений и извлечь возможные выгоды из ресурса.

В условиях работы с зарубежными инвесторами нет вопроса о целесообразности сохранения ресурсов для будущих поколений или же до создания более эффективных технологий добычи. Так могут ставить вопрос только те страны, недровые ресурсы которых находятся в распоряжении государства. Де-факто априори национализированными могут оказаться месторождения особо ценных, охраняемых государством редкоземельных, урановых, нефтяных и других отнесенных к этой категории стратегических видов сырья. Они могут приберегаться для полноценного и масштабного использования в пору шестого технологического уклада или новых научных открытий и разработок. Так поступают США с рядом ключевых месторождений, в т.ч. и нефтяных.

Вряд ли оправдано форсирование добычи углеводородов в Казахстане по «Стратегии-20». Это путь экстенсивного развития, когда реальный технологический эффект реализуется практически за пределами республики в других развитых странах – наших торговых партнеров, получателях сырья. Потому политика увеличения доли Казахстана в активах крупных компаний, разрабатывающих наши ресурсы – это важный аспект увеличения казахстанского содержания непосредственно у источника разработки особо крупных месторождений, представляющих реальный, конституционно закрепленный объект государственной собственности, возведенный в ранг национального объекта распоряжения. Объекты собственности общенародного распоряжения предстают исходно базовыми, формирующими именно конституционно определенное казахстанское содержание общенародной собственности. Выдвигаемая Президентов РК концепция «казахстанского содержания» онтологически исходным содержанием несомненно имеет объектом именно право распоряжения собственностью недровыми ресурсами, которые на данном этапе управления экономической безопасности имеют решающее значение. Поэтому институциональное и правовое укрепление этой базовой собственности, нормативов мер ее защиты и реализации этого права на государственном уровне имеют решающее, определяющее значение.

Концепция «казахстанского содержания» связано прежде всего с экономической безопасностью и нацелена на обеспечение устойчивого функционирования национальной экономики в режиме расширенного воспроизводства при максимальной безопасности от внешних факторов. Основа экономической безопасности как национального приоритета - многоотраслевое, высокотехнологичное производство, продукция которого удовлетворяет потребности ведущих отраслей экономики в качественном сырье и оборудовании, населения – в предметах потребления и услугах, а экспортной сферы – в товарах и услугах, конкурентоспособных на внешнем рынке. Существуют пороговые значения экономической безопасности, т.е. предельные величины, несоблюдение которых препятствует нормальному развитию экономики и приводит к деструктивным тенденциям в социально-экономическом положении страны и нарастанию внутренних и внешних угроз. Это особенно опасно в периоды кризисов и циклических колебаний объемов производства и потребления, приводящих к неустойчивости экономики, инвестиций, занятости, а также доходов и потребления населения. В современном мире обеспечение экономической безопасности относится к важнейшим функциям государства. На отдельных этапах развития страны ее роль может существенно возрастать и даже стать приоритетной. Это особенно важно на этапе выхода из мирового экономического кризиса и перехода к упорядочению и управлению затянувшимся реформированием экономики, особенно в области отношений собственности, регулирования бизнеса, когда неотложно настало время переориентации субъектов собственности на развитие реальной экономики, перерабатывающего производства, увеличения продукции и производств с добавленной стоимостью, как условия укрепления экономической стабильности.

Параметры экономической безопасности формируются (в зависимости от конкретных условий и особенностей каждой страны) на базе показателей ресурсной, инвестиционной, энергетической, экологической, инфраструктурной обеспеченности экономики. Все эти компоненты, показатели экономической безопасности Казахстана пока еще в постановочном плане, на стадии решения. Республике с ее активно осваиваемыми естественными ресурсами и широким участием зарубежных инвесторов в их освоении настоятельно нужен Закон об экономической безопасности, как важного гаранта суверенитета Казахстана. При решении важных вопросов с иностранными субъектами позиции республики достаточно зыбки, ибо в договорных отношениях не достигается правовой приоритет национальных экономических интересов. Экономическая безопасность страны на макроуровне в мировой практике обеспечивается прежде всего государственным регулированием. Речь идет прежде всего о сохранении экономического равноправия при принятии важных управленческих решений с зарубежными партнерами. В наших условиях – это филиалы ведущих ТНК и группы компрадорской буржуазии, лоббирующие их интересы. Факторы, влияющие на способность экономической безопасности преодолевать внешние и внутренние угрозы разделяются российскими специалистами на три группы [2]:

- не поддающиеся изменению в результате управленческой деятельности (размер экономической подсистемы (страна, регион), географическое положение, наличие минерально-сырьевых ресурсов, климатические условия и пр.;

- поддающиеся изменению путем целенаправленных управленческих действий в долгосрочном периоде (внедрение передовых технологий производства, привлечение иностранных инвестиций в экономику страны и региона;

- поддающиеся изменению с использованием мер экономической политики в более короткие сроки (замена торговых партнеров, целевое изменение курса национальной валюты), использование инструментов валютного и таможенного регулирования и пр.

Для развивающихся государств актуальны т.н. специфические угрозы, особенно на этапе трансформационных изменений, связанных с переделом собственности, борьбой за контроль над активами. Это характерно для постсоветских государств, в т.ч. и Казахстана, где уровень безопасности компаний, приоритетов филиалов ТНК определяет, в конечном итоге, и безопасность страны. В сложившихся условиях иностранные инвесторы весьма чувствительны к безопасности своего бизнеса и угрозе передела собственности, активов как наиболее значимые для их бизнеса.

На этапе выхода из кризиса и необходимости укрепления суверенитета и экономической безопасности объективно на первый план выдвигается вопрос о праве собственности и долевого участия по Соглашению о разделе продукции (СРП) на уровне крупных предприятий - филиалов ТНК в Казахстане. Речь идет об ущемлении (нарушении) конституционных прав республики на право собственности на недровые богатства, которые нарушены на этапе передачи права на эксплуатацию недровых ресурсов иностранным компаниям. В Российской Федерации разработана и утверждена Указом Президента РФ «Стратегия национальной безопасности» Российской Федерации до 2020 г. (12.05.09, № 537), где к рискам и угрозам национальной безопасности в экономической сфере в долгосрочной перспективе наряду с сохраняющейся экспортно-сырьевой моделью развития национальной экономики и высокой зависимостью страны от внешнеэкономической конъюнктуры отнесены: потеря контроля над национальными ресурсами, ухудшение состояния сырьевой базы промышленности и энергетики; неравномерность развития регионов и др. Риски и угрозы национальной безопасности, характерные для России, в основных проявлениях могут быть отнесены и к Казахстану. Отношения, связанные с обеспечением экономической безопасности, должны стать реальным объектом государственного управления. Система экономической безопасности как объект управления включает следующие блоки: концепция национальной безопасности; национальные интересы страны в сфере экономики; угрозы в сфере экономики; индикаторы безопасности в сфере экономики; их пороговые значения; организация экономической безопасности. Задача государственного управления в сфере экономической безопасности в этой связи возможно свести: к своевременному выявлению и предотвращению как внешних, так и внутренних опасностей и угроз, которые могут разрушить экономическую систему страны [3].

Регулирование отраслевой структуры инвестиций по проектам иностранных инвесторов официальной статистикой стран СНГ, в равной мере и Казахстана, не проводится. По РФ существуют лишь административно закрытые ниши для поступления иностранного капитала в национальную экономику, связанных с интересами национальной безопасности. Так, ограничен известный круг стратегически важных месторождений и предприятий оборонного значения, а в финансовой сфере – запреты на открытие филиалов иностранных банков. Российским стратегическим предприятиям запрещено продавать (сейчас их остается около 200) на зарубежных биржах более 25% своих акций, а если они добывают полезные ископаемые, иностранные инвесторы не могут приобрести более 5% их акций. На сделки с более значительным пакетом акций в стратегических предприятиях требуется разрешение правительства России [4]. В целом, в современной рыночной экономике возможности государства непосредственно регулировать отраслевую структуру иностранных инвестиций ограничены. Здесь нужны меры косвенного регулирования, причем не только на общегосударственном уровне, но и на уровне регионов, отдельных крупных объектов. Это важно особенно в условиях Казахстана, когда декларация об «открытости экономики» понимается чуть ли не абсолютно и меры экономической безопасности приносятся в угоду валового обретения зарубежных инвестиций. Их опережающий рост в рамках СНГ выставляется как некий «бренд». Напрямую регулировать отраслевую структуру инвестиций возможно, когда они осуществляются за счет бюджета или на началах смешанного финансирования (например, с использованием средств специальных (инвестиционных или инновационных) фондов). К проектам иностранных инвесторов такой механизм практически неприменим. В этой связи сложной задачей в условиях стран с привлекательными ресурсами является обеспечение баланса между объемами привлекаемых инвестиций и необходимостью их ориентирования в преимущественно высокотехнологичные отрасли экономики. При этом особенно важно поддерживать инновационный сектор национальной экономики с тем, чтобы иностранные инвестиции способствовали производству востребованного национального инновационного продукта, а не увеличивали сырьевидный характер экономики страны.

Поэтому на этапе выхода из кризиса на первый план выходят факторы инвестиционной безопасности, обеспечивающие предпосылки радикальной модернизации национальной экономики. На 22-м пленарном заседании Совета иностранных инвесторов (4.12.09) Президент Н.А. Назарбаев подтвердил, что Казахстан намерен ужесточить законодательство для недропользователей и пригласил их активно участвовать в диверсификации казахстанской экономики. Глава государства заявил также, что Казахстан будет работать только с теми, кто предложит реализацию конкретных проектов, направленных на углубленную переработку сырья и переход к производству продукции более высокого передела. Поскольку Казахстан – государство, производящее нефть, газ, черные и цветные металлы, то первая диверсификация должна происходить за счет углубления переработки продукции [5]. По предварительной оценке, первая индустриальная пятилетка в Казахстане (2010-2014 гг.) потребует около 10 трлн. тенге (или около 67 млрд. долл.) инвестиций. За счет бюджета, Нацфонда и кредитов Китая и России собирается денежный пул порядка 3,6 трлн.тенге. Еще две трети требуемой суммы для развития тяжелой промышленности страны и ее инфраструктуры, аграрного сектора будут изыскиваться с привлечением зарубежного капитала. В решениях XII пленарного заседания Совета иностранных инвесторов предложено «…активизировать политику привлечения прямых иностранных инвестиций, создать условия для реинвестирования в экономику полученной иностранными инвесторами прибыли» [6].

В Совете иностранных инвесторов представлены прежде всего сырьевые компании. В их числе такие бренды мирового нефтяного сектора (вернее их филиалы), как «Шеврон», «Тоталь», «Лукойл», «Эксон Мобил», «ЭНИ», «Коноко-Филипс». Далее идут международные горнодобывающие компании: «Арселор Миттал», «Евразийская компания природных ресурсов» (ЕNRC), «Эксесс», «Российский Алюминий». И, наконец, крупные международные банки: Дойче Банк, RВC, Джей Пи Морган, Креди Суисс. И что особенно важно – многие из вышеперечисленных компаний входят не только в казахстанский Совет иностранных инвесторов, но и представлены в аналогичных структурах других государств. Их паутина опутала весь мир. Доходы некоторых ТНК в несколько раз превышают годовой бюджет Казахстана. По статистике, из 100 наибольших экономик в мире 52 – транснациональные компании, остальные – государства. А в целом, ТНК обеспечивают около 50% мирового промышленного производства.

В условиях активного проникновения в экономику Казахстана филиалов ТНК, особенно в нефтегазовую и горно-металлургическую отрасли, базовых в национальной экономике, закономерно встает проблема экономической безопасности и одновременно использования потенциалов иностранных инвесторов в реализации судьбоносных задач форсированной индустриально-инновационной Программы республики на 2010-2014 гг. и Стратегии-20. При этом с особой актуальностью выдвигается проблема научной постановки повышения казахстанского содержания как в ведущих отраслях экономики, определяющих специализацию республики в международном разделении труда, так и в аспекте формирования перерабатывающих производств с высокой добавленной стоимостью. Речь должна идти о последовательной переориентации отношений собственности в ведущих отраслях и сферах в аспекте укрепления экономического суверенитета и самодостаточности республики, сбалансированной и технологически конкурентоспособной экономики. Стратегическая задача повышения казахстанского содержания в основных отраслях и сферах экономики исходно восходит к базовым отношениям распоряжения недровыми богатствами и последовательного инновационного преобразования всей экономической системы. С этих позиций «проблема казахстанского содержания», на наш взгляд, должна трактоваться с триединых позиций:

- последовательное возвращение конституционного права собственности республики на недровые ресурсы, которые оказались серьезно ущемленными, а значит и нарушенными в годы заключения Соглашений о разделе продукции (СРП) с зарубежными инвесторами – филиалами ТНК в 90-е годы;

- переориентация деятельности крупных иностранных инвесторов на углубленную технологическую переработку исходного сырья и диверсификацию производства и мобилизация внутренних резервов, особенно национальной буржуазии, по укреплению реальной экономики, как основы эффективной целостной системы воспроизводства в республике;

- последовательное повышение казахстанского содержания в его функциональном аспекте как политики импортозамещения потребностей иностранных инвесторов в материалах и услугах за счет отечественных производителей.

При таком подходе и толковании проблема казахстанского содержания обретает теоретическую значимость и широкое практическое приложение в индустриально-инновационном становлении страны. Задача повышения казахстанского содержания, переориентации инвестиционного интереса на несырьевой сектор и достижения баланса интересов отечественного и иностранного инвесторов выдвигается как высший приоритет и оценивается как один из важных рычагов посткризисной индустриально-инновационной политики. Тема казахстанского содержания в макроуровневой постановке затрагивает коренные интересы всех государств, которые владеют природными ресурсами. Так или иначе государство заинтересовано и это его абсолютное право, чтобы выгодно использовать присутствие инвестора в недропользовании для организации в перспективе технологически взаимосвязанного комплекса отраслей и производств. И вполне закономерно, что проблема казахстанского содержания в отношениях собственности на недровые ресурсы на этапе посткризисного оживления и предстоящего обновления производства в республике становится приоритетом, более структурированно и предметно на законодательном уровне. Состояние отношений собственности и фактическое, реальное право распоряжения недровыми ресурсами в республике наглядно из распределения активов в одной из ведущих структурообразующих отраслей экономики республики.

Сведения о крупных нефтяных месторождениях Казахстана (в млрд./барр.) [7]

Месторасположение

Название месторождения

Извлекаемые запасы

Владельцы акций

Бассейн Каспийского моря

Тенгиз

6-9 млрд./барр.

ТенгизШевройл (ТШО): Шеврон (США) 50%; ЭкссонМобил (США) 25%; КазМунайГаз 20%; Лук Арко (Россия) 5%

Карачаганак

2,5 млрд./барр.

Карачаганак Интетрейтед Органайзейшн (KIO): Аджип (Италия) 32,5%%; Бритиш ТЭС (Великобритания) 32,5%; Шеврон (США) 20%; Лукойл (Россия) 15%

Кашаган

13 млрд./барр.

Аджип Казахстан Норт Кэспиэн Оперейтинг Компани (прежний ОКИОК): Эни, Тоталь, ЭкссонМобил, Шелл и КазМунайГаз (по 16,5%), Конэко Филипс (9,26%), Инпекс (8,33%)

Курмангазы

6-7 млрд./барр.

КазМунайГаз (50%); Роснефть, Зарубежнефть (50%). Тоталь входит на правах акционера в долю КазМунайГаз

Дархан

9,5 млрд./барр.

КазМунайГаз, другие возможные владельцы – Китайский консорциум, включая СПРС и Рексон

Жанажол

3 млрд./барр.

СПРС - АктобеМунайГаз (88%) с другими инвесторами – IG Интернэшнл и Вертом

Жетибай

2,1 млрд./барр.

МангистауМунайГаз

Нурсултан

4,5 млрд./барр.

возможные владельцы – Коноко Филипс, шелл и КазМунайГаз

На юбилейном Х международном саммите по нефти и газу (Париж) по докладу ассоциации KAZEPERGY выяснилось, что суммарный объем инвестиций в нефтегазовую отрасль республики за годы независимости составил более 87 млрд.долларов, из которых 80% приходится на иностранные компании и совместные предприятия. Запасы нефти Казахстана составляют сегодня 3,2% от общемировых, а сама страна находится в десятке крупнейших обладателей этим видом углеводородов. Прогнозные запасы газа достигают 8 трлн.кубометров. Следующие десять лет еще более увеличат деловую привлекательность Казахстана. С одной стороны, в это время у нас начнет развиваться разработка Кашаганского месторождения с прогнозируемой добычей в 2020 г. порядка 60 млн.тонн нефти в год. Войдут в активную фазу другие проекты на Каспийском шельфе. Тенгизский проект обеспечит производство более 30 млн. тонн нефти в год. На другом гигантском месторождении – Карачаганак – производство увеличится в полтора раза в результате третьей стадии разработки. За счет этих проектов правительство планирует к 2020 г. более чем удвоить добычу нефти, доведя ее до уровня более 160 млн.тонн. И в результате Казахстан войдет в первую пятерку мировых производителей нефти [8]. К 2030 г. в Казахстане будет добываться так же 100 млрд.кубометров газа в год, а после этой даты, возможно и больше. Государство владеет всего 18% добываемых углеводородов, все остальное – в собственности транснациональных компаний и инвесторов. Примечательно, из общего объема 80 млн.т извлекаемой нефти за 2010 г. только 12% подвергнуто переработке для нужд внутреннего потребления в республике. Одним словом, курс на экстенсивное освоение недровых ресурсов остается пока определяющим. Олигархические интересы зарубежных инвесторов и настоятельная необходимость развертывания технологичных, перерабатывающих производств в экономике решаются как сложный противоречивый процесс. Казахстанское содержание, преследующее национальные экономические интересы, инициируется на государственном уровне. От эффективности проводимой работы по развитию казахстанского содержания будет зависеть и состояние реального сектора, и дальнейшая реализация планов по диверсификации и индустриализации экономики.

Важное проявление казахстанского содержания заключается в последовательных и юридически обоснованных претензиях республики по увеличению своей доли в активах крупных нефтегазовых компаний – филиалов ТНК. Западные средства массовой информации (“LeMonde”, агентство “Reuters”) признают обоснованными претензии Казахстана о выделении справедливой доли в Карачаганаке, крупнейшем газокондексатном проекте, ведомого БГ и ЭНИ. “Reuters” (Индия) ссылается на подтверждение «давних выводов на Западе касательно того, что развивающиеся страны, экспортирующие энергоносители, рано или поздно начинают добиваться большего контроля над своими нефтегазовыми месторождениями. Этот закон оправдывается повсюду: от Казахстана до Венесуэлы, от Алжира до России» [9]. Притом, стремление развивающихся стран к пересмотру контрактов западные ученые односторонне связывают с повышением мировых цен на энергоносители и стремлением молодых государств получать более весомую прибыль. Подобные выводы – в русле неолиберальных концепций и экономического детерминизма. Стремление транзитных экономик к экономическому суверенитету и безопасности, самостоятельному решению социальных вопросов и обеспечения благополучия своих народов остаются вне внимания. И, наконец, не принимается во внимание, что контракты на недропользование молодыми суверенами исходно заключались в явно неблагоприятные для них периоды, когда отсутствовал соответствующий опыт связи с ТНК и острый финансовый дефицит зачастую вынуждал идти на явно невыгодные уступки.

Когда речь заходит о праве собственности на недровые ресурсы, прежде всего выдвигаются на первый план такие крупнейшие объекты, как Тенгизшевройл, Карачаганак и Кашаган, которые являются достоянием не только нефтяной промышленности, но и всей экономики страны. Позиции республики в этих структурах, крупнейших на всем евразийском пространстве, таковы: 20% активов в СП «Тенгизшевройл» (извлекаемые запасы 9 млрд./барр.) и 16,5% в консорциуме Кашаган (извлекаемые запасы 13 млрд./барр. газоконденсата). И, наконец, в акционерном капитале консорциума «Карачаганак Интегрейдинг Органайзейшн» (KIO) доли Казахстана нет вовсе. Казахстан в СП «Тенгизшевройл» и консорциуме «Кашаган» участвует на уровне миноритарного акционера, не более того, и не имеет даже блокирующего пакета акций на правах конституционного собственника недр, не говоря о нолевой позиции республики в консорциуме KIO. Что же касается намерений Казахстана за увеличение своей доли в активах лидирующих консорциумов – это, «как утверждают даже на Западе, вполне согласуется с глобальными трендами», борьбой развивающихся стран за экономический суверенитет. Согласно данным Международного агентства по энергетике, национальные компании стран-производительниц удерживают в своем распоряжении 37% мировых доказанных запасов энергетических ресурсов, а к 2030 г. доля таких стран должна возрасти до 75%. Реальное положение Казахстана в системе отношений собственности, особенно в сфере распоряжения недровыми ресурсами, выдвигает сложные вопросы для решения.

Последовательное восстановление позиций республики в распоряжении недровыми ресурсами связано прежде всего с постепенным отказом от принципа неприкосновенности льготного налогообложения иностранных инвесторов, контракты с которыми были заключены на базе Соглашений о разделе продукции (СРП) еще в 90-е годы прошлого века. Эта важная инициатива о пересмотре СРП и жестком ограничении доходности иностранных недропользователей была выдвинута Президентом Республики Казахстан на совещании в правительстве 22 января 2010 г. В первые годы независимости Казахстан, провозгласив принцип неизменности положений контрактов, подписанных на льготных, явно неравноправных условиях с инвесторами, сумел привлечь миллиарды долларов в республику. В нынешних же условиях, восстанавливая принципы равноправного сотрудничества, справедливо выдвигает положение о применении одинаковых налоговых режимов для всех недропользователей. Как следствие либерализации внешнеэкономических связей налоговая нагрузка в РК одна из самых низких в мире. Если сравнить с Великобританией, там налоговая нагрузка в среднем составляет 38-40%, у нас же, по данным Налогового комитета РК, - в среднем 10-15%. Во многих странах мира углеводороды добываются на основе СРП, но даже в таких странах как Нигерия, основным акционером является государство. Мы же в свое время все отдали на откуп иностранным инвесторам, и вплоть до 2001 г. налоговые отношения в рамках СРП не регулировались казахстанским законодательством и устанавливались индивидуально. В дальнейшем были введены плавающие шкалы, привязанные к рентабельности, параллельно для новых СРП отменен налог за использование полезных ископаемых (роялти). В результате недропользователь получил возможность снижать ставки налогов через управление затратами и другими факторами, влияющими на плавающие шкалы. Понятно, что инвесторы широко пользовались такой свободой. И без того работая в сверхкомфортных условиях по контрактам 1990-х гг. без экспортных пошлин, пользуясь возвратом НДС для экспортеров и к тому же имея очень высокие доли в разделе продукции по условиям СРП. Но многие компании и этим не удовлетворились. Они могли, например, снижать роялти за счет транспортных расходов в два раза и даже более того.

Что касается крупнейшего проекта – Кашаганского месторождения, то начало промышленной добычи намечалось подрядчиком в 2004-2005 годах. Эти сроки неоднократно переносились. По заявлению руководства NCOC (NorthCaspianOperatingB.V.), оператора проекта, первая фаза опытно-промышленной разработки переносится на конец 2013 года, как о наиболее вероятном сценарии, т.е. на 8-9 лет позже изначально утвержденного графика. Сроки реализации разработки второй фазы Кашаганского месторождения намечаются на 2018-2019 годы, с чем правительство республики несогласно, считая такой проект «как неэффективный с экономической точки зрения». Северо-Каспийский проект реализуется в рамках с оглашения о разделе продукции, заключенному 18 ноября 1997 года, и включает в себя месторождения Кашаган, Кайран, Ақтақты, Каламқас. Месторождение Кашаган одно из самых крупных месторождений в мире, открытых за последние 30 лет с технологическими запасами нефти в объеме 4,8 млрд.тонн. Акционерами NCOC являются Agip Caspian Sea B.V. (16,81%), KMY Kashagan B.V. (8,4%), Exxon Mobil Казахстан Inc (16,8%), Ynpex North Caspian Sea (7,56%), Shell Kazakhstan Development B.V. (16,8%) и Yotal EcP Kazakhstan (16,8%). При согласовании сроков переноса коммерческорй добычи Казахстан увеличил свою долю в проекте с 8 до 16,8%.

Сроки переноса разработчики объясняют большими затратами и трудностями реализации проекта. Реально начало промышленной эксплуатации Кашагана возможно будет отодвинуто на 2018-2019 годы. Правительство не устраивают чрезмерные затраты на вторую фазу промышленного освоения, предложенные колнсорциумом его разработчиков.По данным КМГ, в Кашаганский проект только по первой фазе опытно-промышленной разработки до 2014 года инвестируется 8 млрд. долларов [10]. По положению СРП республика берет на себя эту стоимость, что может, в конечном счете, свести на нет само СРП. По данному виду контракта Казахстан возмещает производственные затраты на разработку месторождений и лишь после этого будет получать свою долю прибыли. В качестве платы служит добытая консорциумом продукция. После возмещения затрат соотношение по СРП меняется в пользу Казахстана. При такой системе недропользователь заинтересован в завышении затрат, а заказчик, в лице государства, в их сокращении. Практика показала неэффективность такой модели контракта, из-за чего государство от нее отказалось, сохранив при этом стабильность условий для СРП, заключенных до 1 января 2009 года. Эффективность Северо-Каспийского проекта («Кашагана») на фоне его значительного удорожания и затягивания промышленной эксплуатации остается под вопросом.

Новые поправки в Закон «О недрах и недропользовании» (2010 год) позволяют правительству в одностороннем порядке расторгать контракты на недропользование в случае возникновения угрозы национальной безопасности. Напомним, что принятые в конце 2004 г. поправки в законодательство о недропользовании дали государству приоритет на выкуп высвобождающихся долей в нефтепроектах и позволили «КазМунайГазу», действующему от имени правительства, выкупить долю в северокаспийском проекте. А в 2005 г. новые законодательные поправки наделили правительство правом на преимущественный выкуп на «вторичном рынке» акций и активов компаний, добывающих в стране нефть.

В проблеме «казахстанского содержания» объективным приоритетом выдвигается вопрос казахстанского долевого участия в крупных проектах. Фактически из трех «контрактов века», подписанных в тяжелые для страны 90-е годы, Казахстан не имеет в них хотя бы блокирующего пакета. Не говоря уже о контролирующем. Месторождение Тенгиз в Атырауской области открыли еще в 1979 г., и его запасы нефти входят в число крупнейших в мире. Сейчас месторождение – в руках компании «Тенгизшевройл» (ТШО), где контрольный пакет принадлежит американским фирмам. Казахстан владеет в Тенгизе лишь 20% акций, которые дают право на дивиденды, но не позволяют принимать решения. Объем добычи за последние 15 лет с трех миллионов тонн возрос до 23 миллионов. Больше в стране никакая другая компания в обозримом будущем, очевидно, не добудет. А 2010 году ТШО увеличило нефтедобычу до 25,9 млн.тонн при общей добыче по стране 80 млн.тонн. По проекту будущего расширения добыча нефти на Тенгизе возрастет до 36 млн.тонн. ТШО – вообще закрытая от общества компания. Здесь международная инициатива прозрачности добывающих организаций (ИПДО), признанная мировыми ведущими консорциумами добывающих стран, практически не действует. Компания при низком уровне налоговой нагрузки (10-15%), НДС вообще не платит и не признает введенную недавно экспортную таможенную пошлину на нефть. Собственно, компания «ТенгизШевройл», в силу заключенного еще 17 лет назад контракта, была основана в 1993 г. Участниками являются: Shevron (50%, ExxonMobilKazakhstanVenturesInc (25%), АО «ННК КазМунайгаз» (20%), а также российско-американское СП LucArco (5%) [11].

Из трех «контрактов века» Казахстан, не имея ни в одном из них хотя бы блокирующего пакета, в Кашаганский проект [12] смог вернуться лишь в последние годы, купив первую долю в период российских нефтяных котировок в 2005 г., а затем нарастив пакет до 16,8% в 2008 г. Сейчас состав участников NorthCaspianOperating (NCOC) выглядит так: Shell, «КазМунайГаз», Eni, ExxonMobil, Total- у каждого по 16,8% долевого участия, ConocoPhilips– 8,4% и Inpex– 7,56%. Консорциум NCOC пока продолжает геологоразведочные и горно-подготовительные работы, чтобы приступить к промышленной добыче нефти в 2013 г. Сохранив 20% долевого участия в Тенгизском проекте и возвратившись в Северо-Каспийский, Казахстану настало время обратить серьезное внимание на Карачаганакский консорциум, в активе которого у республики нет и процента. Оператор разработки Карачаганакского нефтегазового комплекса KarachaganacPetroleumOperatingBV (КРО) осуществляет свою деятельность в соответствии с соглашением о разделе продукции (СРП), подписанным партнерами по международному консорциуму с правительством Казахстана в ноябре 1997 г. По условиям соглашения КРО должна осуществлять управление Карачаганакским проектом в период до 2038 г. Британская BG и итальянская Eni являются операторами проекта, доля каждой из которых составляет 32,5%%. Еще 20% принадлежит американской Shevron, 15% - российскому Лукойлу.

Здесь добывается порядка 49% всего газа и 18% всей нефти по республике. Этот проект уже окупил затраты участников консорциума и вышел на стадию прибыльности. Казахстан, согласившись предоставить действующему на суше проекту статус СРП со всеми причитающимися льготами и преференциями, на сегодня, не имея доли в активах, лишен возможности активно участвовать в доходах от добычи примерно в 8,5 млрд.долл. только за 2009 г. Львиная доля прибыли от разработки наших недр по соглашению, заключенному 13 лет назад между правительством Казахстана и КРО, утекает в зарубежные банки на иностранные счета. С учетом относительно высокой самодостаточности экономики и намерений реализовать существенно больше проектов в несырьевых секторах и инфраструктуре руководство Казахстана обоснованно приценивается к доле до 10% в Карачаганакском консорциуме. Впрочем этот вопрос рассматривается и более широко, как позиция государства, окрепшего финансово и готового выкупать доли в крупных сырьевых проектах. О намерении правительства приобрести долю в одном из крупнейших действующих нефтеконденсатных месторождений в мире в конце 2009 г. заявил и премьер-министр Казахстана.

Казахстанское содержание на уровне потребности компаний в машинах и оборудовании, металлах, минеральных продуктах и текстиле и других материалах и услугах в контрактах как сегмент ранее не учитывался. Это фактическое социальное проявление проблемы определило всю важность размещения заказов компаний и госорганов в первоочередном порядке на отечественных предприятиях, а в случае крупных закупок импортного оборудования добиваться локализации в Казахстане их сборки, ремонта и обслуживания. Это ключевой вопрос поддержки и стимулирования отечественных производителей, которая решается на уровне важнейшей государственной задачи. В условиях кризиса многие недропользователи отказались от крупных проектов, планов по модернизации и переработке, оптимизируя расходы и находясь на стадии стагнации. Однако по-прежнему для создания инфраструктуры добывающего комплекса тратятся очень большие средства. И в данной ситуации объективно требование об удовлетворении этих потребностей за счет продукции отечественных предприятий на основе тендера. К сожалению, товары и услуги многих из них не конкурентны и большая часть инвестиций работает не на экономику Казахстана, а на зарубежные интересы, продолжая развивать высокотехнологический промышленный комплекс иностранной промышленности. Отечественная продукция продолжает терять и без того свои слабые позиции, особенно это коснулось нефтяного машиностроения, металлов, оборудования, минеральных продуктов и текстиля. Перекос в крупных контрактах с нарушением национальных экономических интересов и угрозой экономической безопасности сопровождается серьезным ущемлением казахстанского содержания в сугубо практическом функциональном аспекте. Речь идет о закупках товаров и услуг отечественных производителей для нужд компаний, уплаты последними справедливых налогов, других платежей. Так, при доходах консорциума Карачаганак за 2009 г. в 8,5 млрд.долл. казахстанское содержание из общей суммы подрядных контрактов на закупку материалов, товаров и услуг для внутренних нужд консорциума составило примерно 7%, основная часть потребностей закупается за рубежом и тем самым за счет валюты, добытой из наших ресурсов обеспечивается успешное функционирование технологически взаимосвязанных с консорциумом зарубежных предприятий и компаний. По сути, нарушается баланс интересов, республика не получает той доходности от проектов, которые она ожидала. Разумеется, вопрос активного встречного импортозамещения как по капитальным затратам, так и соответствия наших предложений по качеству, ассортименту, конкурентоспособности зарубежным товарам и услугам требует серьезной постановки и решения на уровне компаний-резидентов и координирующих органов, ведомств республики, облеченных соответствующими полномочиями.

Министерство индустрии и новых технологий Казахстана, как основной уполномоченный орган, обязывает всех недропользователей публиковать годовые планы и отчеты по закупкам товаров, работ и услуг. В то же время Министерство нефти и газа ведет переговоры с нефтяными компаниями об увеличении казахстанского содержания в закупках. По данным Национального агентства по развитию местного содержания, обеспечивающего наполнение «Реестра товаров, работ и услуг, используемых в операциях по недропользованию» на середину 2010 г. в системе зарегистрировано 240 недропользователей из 403 работающих в республике. В 2009 г. недропользователи Казахстана затратили около 17 млрд. долл. на приобретение товаров, работ и услуг. При этом 52% данного объема выпадает на долю Северо-Каспийского проекта NCOC, KarachaganacPetroleum и «Тенгизшевройл», этих 3-х крупнейших месторождений на постсоветском пространстве.

$ 4 220 млн.

$ 293млн.

ТОВАРЫ

РАБОТЫ И УСЛУГИ

Динамика казахстанского содержания в закупках недропользователей

за 2007, 2008 и 9 месяцев 2009 г. [13]

Согласно динамике закупок недропользователей за 2007 и 2008 гг. показатели казахстанских закупок были на уровне 13,6% и 9,3% соответственно. После введения новой системы измерения закупок недропользователей показатель по Казахстану в первом полугодии 2009 г. резко снизился до отметки в 7%. В директивных материалах на пятилетку поставлена задача достичь казахстанского содержания в товарах до 50%, в работах, услугах – до 90%. Это оптимистический сценарий при условии поступательного развития производства продукции высокого качества и нормализованной системы льготного финансирования. Полноценное развитие казахстанского содержания еще на стадии становления. Оно прежде всего сдерживается недостаточным наполнением сервисного рынка качественными казахстанскими товарами и услугами, отсутствием системных мер, программы в поддержку казахстанского содержания. Пока же казахстанские производители, за редким исключением, не выдерживают конкуренции с иностранными. Необходимо поднимать те отрасли, которые практически сегодня не работают, к примеру, нефтяное машиностроение. Если бы в Казахстане было свое производство, то республика могла бы участвовать в освоении месторождений уже своими техническими решениями.

Сегодня горно-металлургический комплекс (ГМК) производит около четверти промышленной продукции страны, металлы и изделия из них в общем объеме экспорта занимают более 14% в структуре экспорта РК 2010 года. Более 80% продукции металлургии экспортируется за рубеж: немногим более 20% приходится на страны СНГ, около 10% -0 на Китай, львиная доля – на остальные страны мира, в основном европейские (Италия, Франция, Нидерланды, Германия и др.) Рынок потребителей продукции в Казахстане относительно узок. В горно-металлургическом комплексе Казахстана в текущей пятилетке будет инвестировано 16 млрд.долл., причем 85% из них составят частные инвестиции. Важной задачей повышения казахстанского содержания в продукции отрасли является стимулирование организации производства базовых металлов на территории республики (алюминий, цинк, медь, золото, сталь, ферросплавы) при одновременном дестимулировании вывоза сырья (руд, концентратов). Это делается в рамках борьбы с толлингом – практикой ухода от налогов посредством переработки сырья за пределами страны.

Заинтересованно и целенаправленно следовало проводить импортозамещение в легкой и пищевой промышленности. Это при наличии выгодных исходных сырьевых возможностей, внутренних инвестиций и прямого потока прибыли для накопления и пополнения бюджета республики.

В качестве существенного организационного негатива, сдерживающего развитие казахстанского содержания с участием иностранных компаний следует выделить отсутствие налаженного взаимодействия недропользователей с государственными органами по предоставлению информации о востребованных товарах и услугах. Так, из 399 компаний-недропользователей в третьем квартале 2009 г. более половины не предоставили отчеты о своих закупках в уполномоченный орган. Соответственно, отечественный производитель не имеет реальной картины потребностей недропользователей в работах и услугах и не в состоянии планировать свою деятельность на долгосрочный период. Потому потребление импортных товаров зарубежными компаниями в 13,5 раза превысило потребление идентичной внутренней продукции. К тому же выясняется, что целый ряд компаний недобросовестно выполняют обязательства по казахстанскому содержанию, зачастую выдают недостоверную информацию, значительно завышая ее. Проект Закона о недрах и недропользовании, принятый Парламентом республики, обязывает недропользователей проводить тендеры на закупку товаров и услуг только на территории нашей страны, повышает правовую ответственность за соблюдение законодательства по казахстанскому содержанию. Вопрос о признании и реализации международных требований ИПДО (Инициатива прозрачности добывающих отраслей) в Казахстане остается еще открытой. В большей степени это касается горнодобывающих предприятий, ибо 40% доходов этой отрасли остаются неподотчетными, не транспарентными.

Металлургия Казахстана характеризуется наличием богатой минерально-сырьевой базы, имеющей значительный потенциал не только в рамках страны, но и в мировом масштабе. По запасом многих металлических руд (хром, марганец, медь, цинк, железная руда, ферросплавы, кремний, глинозем, алюминий и другие цветные металлы) страна входит в десятку стран-лидеров. Обрабатывающая металлургия представлена предприятиями полного и неполного цикла, которые производят чугун, сталь, ферросплавы, изделия проката. Они традиционно размещены по принципу тяготения к источникам топлива или сырья: заводы ENRCи «Казахмыс», «Арселор Миттал» - Кармет, «Казцинк», УКТМК. В целом это компании международного уровня, зарегистрированные в Великобритании, Люксембурге, Южной Америке, Китае и других странах с разветвленными по всему миру предприятиями по переработке и реализации, с многомиллиардными оборотами.

Металлургическая отрасль Казахстана по показателям деятельности и стратегическим планам, по выпуску многих видов продукции относится к числу мировых лидеров. Занять флагманские позиции компаниям отрасли удалось прежде всего по благоприятному стечению обстоятельств. Они стали владельцами уже имевшихся металлургических комплексов в стране с богатейшей металлургической и энергетической, сырьевой базой. Это позволило обойтись без серьезных инвестиций в производственные активы, а также выиграть на себестоимости за счет низких транспортных расходов от источника руды дол производства и энергообеспеченности, не говоря о другой составляющей себестоимости – низкой оплате труда работников заводов и рудников. В отрасли преобладают производства низкого передела, производства с высоким переделом и, как результат, высокой добавленной стоимостью отсутствуют. Эти подотрасли и сферы наукоемкие и капиталоемкие, как правило, размещаются у источников потребления готовой продукции. При практической полной экспортоориентированности металлургии такое положение дел, как утверждают эксперты, приводит к недополучению бюджетом страны средств, товарному и торговому дисбалансу, неполной занятости и, как следствие, узости профессионального роста кадров в более наукоемких отраслях.

Казахстанские предприятия ГМК на сегодня находятся в частном секторе. По структуре собственности большая часть компаний отрасли находятся в законодательном поле страны-регистрации и зарубежной фондовой площадки, что означает не только абсолютное право присвоения прибыли, но и отсутствие долгосрочных планов, связанных с Казахстаном, и бережного отношения к его трудовым, природным и другим ресурсам, комплексностью освоения и воспроизводства сырьевой базы.

Необходимость государственного регулирования металлургии, как базовой отрасли специализации Казахстана и прямое участие государства в программах развития ведущих предприятий объективная необходимость. Это вытекает из стремления государства контролировать ключевые отрасли экономики и стратегические проекты. Правительство республики определенно берет курс на увеличение доли в стратегических проектах в разных отраслях экономики. ФНБ «Самрук-Казына» увеличила свой пакет акций в «Казахмысе» с 11% до 26%. Есть намерения увеличить долю государства в Евразийской компании (ENRC)/ AMT (ArselorMittalTemirtay), в свинцово-цинковых активах Kazzink и УКГМК. Все паредприятия ГМК юблагополучны вышли из кризиса и на фоне роста цен на их продукцию на мировом рынке разворачивают свои производства.

Вопрос об открытости частных компаний стратегических отраслей в Казахстане, открытости недропользования в секторе ГМК, остается пока достаточно закрытым. Работа частных компаний стратегических отраслей в Казахстане вследствие абсолютного права государства на недровые ресурсы, безусловно, подлежит мониторингу. Речь идет об извлекаемых богатствах из недр, являющихся собственностью государства. Не говоря уже о важности достоверной информации по экономическим вопросам, нарушениям горных выработок и техники безопасности на производстве. Лидеры отрасли нередко лоббируют выгодные инновационные программы, ориентированные на «базовые» металлы. Такое потребительское отношение приводит к тому, что производится выемка только богатых пластов руд, что чревато быстрым исчерпанием запасов и низкой комплексностью извлечения полезных ископаемых.

Динамика производства продукции ГМК в РК за период независимости [14]

Наименование

1991 г.

2007 г.

2008 г.

2009 г.

2010 г.

Руды железные агломерированные и неагломерированные, тыс.тонн

21993

23834

21486,3

22281

24229,1

Окатыши железорудные, тыс.тонн

8890

8572

6951,8

6182,4

8017

Руды медные, тыс.тонн

35596

31266

32566,3

30593

31710

Руды хромовые, тыс.тонн

3616

231

348,5

4678

5092

Чугун передельный, литейный или зеркальный в чушках, болванках или в виде форм первичных прочих, тонн

4953

3795

3105

2997

2891,68

Ферросплавы, тыс.тонн

1198

1703

1590

1469

1738

Плоский прокат, тыс.тонн

4721

3441

2826

2990

2887

Прокат оцинкованный, тыс.тонн

…

603,9

526,9

587

576

Алюминий, необработанный:

глинозем, тыс.тонн

1035

1556

1713

1735

1867

Свинец необработанный, тонн

264391

117641

98184

80994

103110

Цинк необработанный, тонн

263254

358226

365572

327873

318800

Медь рафинированная необработанная, нелегированная, тонн

331770

406091

398411

312767

323428

Хозяева ГМК, экспортируя металлические концентраты и металлы в Западную Европу, Китай получают свои барыши при совместном производстве продукции с высокой добавленной стоимостью при экспорте на мировые рынки. В период кризиса вместо диверсификации производства на основных объектах лихорадочно приобретались новые добывающие предприятия и их активы по всему миру, например в Северной Африке. По данным Статагенства РК, на долю Казахстана из выпускаемой продукции комбинатов ГМК, как и в 90-е годы, в республике остается 3-5%, в лучшем случае 10% производимых металлов. Местным потребителям приходится довольствоваться импортом металлургической продукции и даже лома цветных металлов, чтобы организовать выпуск продукции высоких переделов. При росте объемов производства металлов из отечественного сырья, создание высоких переделов и выпуск продукции машиностроения остается узким местом отечественной экономики. Явной связи с правительственными программами ФИИР в компаниях ГМК пока нет. В России, согласно информации Reutersв 2011 году готовятся к введению экспортных пошлин на стальной прокат и 30%-ных – на железную руду, либо плавающий тариф, привязанный к мировым ценам. Министерство экономического развития РФ предлагает так же поднять НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых) до 8,8% по сравнению с текущим в размере 4,8% в качестве альтернативной меры. В Казахстане недостаточна прозрачность в важнейшем секторе экономики – недропользовании. Нет согласованных с государством программ по диверсификации экономики, улучшению экологии, обеспечению занятости, подготовке кадров. Все это отдано на усмотрение зарубежных акционеров.

В рамках повышения уровня отечественного содержания в горнодобывающих отраслях не менее важно значение увеличения казахстанской кадровой составляющей. По поручению Президента РК с 1 июля 2011 года соотношение казахстанских спецов и иностранных должно быть на уровне 70 к 30, а на уровне линейных специалистов – 90 на 10. Проблема кадрового обеспечения предприятий с зарубежными инвестициями до сих пор системно не решалась. Начиная с 2011 года вопрос ставится с ориентацией на подготовку квалифицированных рабочих из местных ресурсов и повышения квалификации от рядовых инженерно-технических специалистов до топ-менеджеров. На наш взгляд, для решения вопроса в местах расположения крупных добывающих и перерабатывающих предприятий горнодобывающей и других сфер должны стационарно создаваться технические училища со сроком обучения до одного года, колледжи и специальные центры повышения квалификации ИТР, в частности при технических факультетах местных университетов. Решение вопроса имеет благоприятные исходные условия – высокий общеобразовательный уровень местного населения, как правило со средним общеобразовательным. Одновременно стоит задача совершенствования структуры Программы развития образования РК с повышением доли студентов, изучающих технические науки и технологии, доля которых пока составляет лишь 18%. Значительный удельный вес приходится на социальные науки и бизнес (25,4%) и педагогические специальности (20,4%). Сейчас каждая компания решает этот вопрос по-своему: категорию «синих» и «белых» воротничков завозят со стороны, а местному населению оставляют неквалифицированные занятия, притом со значительной дискриминацией в оплате труда.

Вопросы казахстанского содержания и экономические интересы республики и иностранных инвесторов в равной мере затронуты в принятом Парламентом республики нового Закона о недрах и недропользовании (ноябрь 2010 года). В законодательство вносятся существенные изменения, связанные с вопросом налоговой стабильности, международного коммерческого арбитража. Решается вопрос – останется ли налоговый режим стабильным в отношении действующих Соглашений о разделе продукции (СРП), будут ли они переоформлены или расторгнуты, как инвесторам выдерживать требования по казахстанскому содержанию, если по тендерной документации зарубежные поставщики зачастую предлагают более выгодные условия, насколько изменится инвестиционный климат в Казахстане с принятием нового Закона о недрах. В январском (2010 г.) Послании народу Казахстана Президент РК Н.А. Назарбаев, выдвинув знаменитые тезисы о необходимости перевода всех недропользователей на налогообложение по действующему Налоговому кодексу (1 января 2009 г.), преследовал прежде всего национальные экономические интересы – повышение макроуровневого казахстанского содержания в ВВП, чистой продукции общества за счет взимания справедливых рентных доходов и части прибыли компаний-недропользователей через налоги на добычу полезных ископаемых (НДПИ), налог на добавленную стоимость (НДС), корпоративный подоходный налог (КПН), экспортную таможенную пошлину (ЭТП) и др. По условиям соглашений о разделе продукции в Казахстане работают 16 компаний-недропользователей, все они своеобразные «священные коровы» предпринимательства 90-х гг. Поскольку законодательство республики обратной силы не имеет, требования нового закона априори будут распространяться только на вновь заключаемые контракты. О весомости усилий государства по переориентации полученных средств на качественное развитие экономики, инновационной индустрии можно судить по положительному эффекту новой ставки экспортной таможенной пошлины (ЭТП), этого рентного налога ($40 на тонну экспортируемой сырой нефти), когда сумма пошлины на весь планируемый 2010 г. нефтяной экспорт в размере 73,5 млн.тонн составит $1,470 млрд. Эта сумма будет еще более внушительной при охвате пошлиной продукции горно-металлургической отрасли. С введением нового Налогового кодекса (с 1 января 2009 г.) отменена стабильность фискального режим контракта на недропользование. Теперь все недропользователи, кроме ранее заключенных СРП, исполняют налоговые обязательства по текущему законодательству, что упрощает налоговое администрирование деятельности компаний и делает прозрачными процесс уплаты налогов недропользователями. Это позволяет государству получать адекватные поступления от добывающего сектора экономики.

3.2 Институциональные механизмы трансформации отношений собственности и проблема модернизации субъектов «казахстанского содержания»

Что же касается источников экономического роста, то во все годы суверенного развития экономики республики абсолютно доминировали внешние ресурсы и поступления. Как отмечает президент РК Н.А. Назарбаев, общий объем внешних инвестиций в республике за эти годы превысил 130 млрд.долларов, что обеспечило абсолютное превосходство по душевому привлечению и общей сумме среди стран СНГ, а не только по центральной Азии. В то же время страна постоянно испытывала дефицит внутренних источников экономического роста. Одновременно относительно высокий уровень цен на энергоносители и металлы стабилизировали платежный спрос, как правило, на положительном уровне, обеспечивали позитивное управление валютным курсом (при значительной девальвации в конце 90-х и в начале 2009 г.). Поступательно увеличивались нефтегазовые доходы бюджета, золотовалютные резервы и Национальный фонд республики.

Разумеется, доминирование филиалов зарубежных ФПГ,обеспечивающих свои позиции за счет сырьевых ресурсов республики и присваивающих превалирующую часть природной ренты при относительно невысоком уровне налогообложения, обусловили в то же время выкачивание валютных ресурсов и вывоз капитала за пределы страны почти на легальных началах. Здесь встает проблема основного экономического отношения – отношения собственности и справедливо выдвигаемого в последний период требования увеличения казахстанского содержания в активах совместных предприятий (СП) с зарубежными компаниями. В этом начинании правительства республики нет начал валюнтаризма и нарушения международного права. Речь идет о последовательном восстановлении конституционного права республики на недровые ресурсы и достижении реального экономического суверенитета страны. К тому же тренд «экономического национализма» и стремление к обеспечению экономической безопасности характерен для большинства развивающихся стран на всех континентах планеты.

В развитых и развивающихся странах существуют ограничения на право собственности на предприятия стратегических отраслей со стороны иностранных инвесторов и степени их влияния и правомочия. Это относится прежде всего к горнодобывающему, аграрному сектору, сфере услуг (транспорт, коммуникации, финансы и страхование). Производственный сектор не содержит таких запретов. Смешанную форму собственности имеют предприятия, переданные под управление, в концессию, лизинг. Эти предприятия функционируют при участии государства. В США насчитывается 42 вида деятельности, которые считаются стратегическими. Совет безопасности может наложить вето на любую сделку, в которой усмотрит угрозу безопасности и национальным интересам страны. В КНР также действует режим разграничения привлекаемых иностранных инвестиций по критериям: поощряемые, ограниченные и запрещаемые. Так, ограничиваются иностранные инвестиции в секторе недвижимости, в т.ч. в строительстве и эксплуатации 5-звездных гостиниц, отелей, офисных зданий. В финансовом секторе допускается участие только в форме совместных предприятий, притом контрольный пакет акций должен быть у китайских компаний, в т.ч. в страховании, банках, финансовых и лизинговых компаниях, в управлении фондами (не выше 49%). СП допускается в аграрном секторе, пищевой промышленности, добыче полезных ископаемых, в строительстве НПЗ. Если раньше КНР привлекало иностранные инвестиции любой ценой, то теперь – избирательно, обращается особое внимание на качество инвестиций и значимость отраслей и сфер с позиции обеспечения конкурентоспособности и экономической1 безопасности. В России сейчас 42 вида деятельности по 11 направлениям отнесены к стратегическим. Список отраслей с 16 увеличился до 42, за основу взят список стратегических отраслей США. Россия ограничивает доступ иностранных компаний в производство вооружений, ядерных материалов, строительство ядерных объектов, разработку стратегических месторождений. Так же оберегаются от иностранного участия каналы телевидения и радиовещания.

В целях управления и контроля инвестиций в стратегические секторы экономики в зарубежных странах существуют специальные государственные органы: в США – Комитет по иностранным инвестициям, в Германии – специальный орган по контролю за иностранными инвестициями. Китай создал специальный орган по контролю за иностранными инвестициями, где соблюдались бы соответствие интересам национальной безопасности и антимонопольному законодательству. Создан Комитет по контролю за иностранными инвестициями в России и принят Закон «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйствующие общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства». Доступ иностранных компаний в российские недра на приобретение акций допускается в пределах 5-10%, в несырьевых стратегических отраслях для иностранных инвесторов, аффилированных с государством, максимально разрешенная доля акций равна 25% и 50% для частных компаний соответственно. В 2003 году в Китае была создана Комиссия по наблюдению и управлению государственными активами, куда вошли важнейшие стратегические предприятия с передачей функций собственника по отношению к важнейшим 196 предприятиям, на основе которых должны формироваться 30-50 глобальных компаний будущего Китая.

Стратегические направления сохранения государственной собственности в КНР [15]

Сферы деятельности

Ориентиры действий как собственника

Оборонная промышленность, электрогенерация и распределительные сети, нефтяная и нефтехимическая промышленность, телекоммуникации, угольная промышленность, гражданское авиастроение, кораблестроение

Сохранение полного государственного контроля и наращивание государственных активов в соответствующих отраслях

Таким образом, основные ограничения в приобретении акций иностранными инвесторами в странах с развитой экономикой в т.н. «стратегических отраслях» распространяются на освоение природных ресурсов, оборонную промышленность, транспорт и инфраструктуру, энергетику, телекоммуникации, финансы и средства массовой информации. Основной критерий сделки – соблюдение национальных интересов страны. Общепринято считать, что в противном случае государство лишается экономической самостоятельности и теряет действенную экономическую политику.

Реальная борьба в развивающихся странах за национальное содержание в стратегических отраслях началась в 60-70-е годы прошлого столетия, когда арабские страны национализировали нефтяную промышленность под лозунгом «справедливость». Следует признать, что арабы положили начало реальной «справедливости», экономической независимости своих стран. Когда арабские страны повышали свою долю в нефтяных проектах на их собственных месторождениях, объективно это вело и к повышению их роли и в мировой политике. Страны с богатыми сырьевыми ресурсами, в т.ч. Россия, Казахстан, особенно Казахстан, выдвигая требование «справедливости», стремятся к справедливому разделу доходов от собственных природных богатств. При этом критериальный вопрос: сколько, какая компания зарабатывает на добыче природного сырья и насколько выгодны для страны-собственника ресурсов заключенные контракты, каковы социальные обязательства компаний, которые должны качественно выполняться. В Саудовской Аравии нефтедобыча и переработка фактически национализирована, в Норвегии – государственный сектор нефтедобычи сохраняется. Соответственно прибыль всецело получают не частные владельцы – инвесторы, а справедливо делят с государством. Как показывает опыт, там, где очень высокая рентабельность, эффективнее иметь государственную монополию. На IV Астанинском форуме (май 2011 года) специальная сессия обсудила вопрос: «ТНК и их филиалы благо или зло для развивающихся стран?» ТНК располагают многими производственными подразделениями во многих странах, и иногда эти компании (подразделения) настолько крупные, что их бюджеты превышают казну некоторых государств-реципиентов. Несомненно, на этапе переходного периода присутствие в экономике Казахстана филиалов ТНК явилось объективной необходимостью, ибо освоение таких крупных проектов как «Карачаганак», «Кашаган», «ТШО», «Карметкомбинат», «Казцинк», «Казхром» и др. не могли быть реализованы без участия крупнейших компаний мира. По мере укрепления производственного и финансового потенциала страны встала проблема «справедливого» распределения доли собственности и прибыли в стратегических объектах с точки зрения национальных экономических интересов. Если говорить об исходных инвестициях в системообразующих сферах, то за последние десять лет их объем только в нефтегазовый сектор составил порядка 107 млрд.долларов, из которых 60% приходится на долю проектов с участием транснациональных корпораций [16].

Что же касается прозрачности сведений о результатах хозяйствования, то затруднительно получить реальную информацию о доходах в нефтяном и горнорудном секторе. Даже по международной Инициативе прозрачности добывающих отраслей, к которой присоединился Казахстан, представлена неполная информация (Инициативу прозрачности поддержали только 95% нефтедобывающих компаний и около 65% горнорудных). Контракты на разработку месторождений были заключены в 90-х годах, когда Казахстан не мог сам добывать нефть – не было соответствующих накоплений, технологий, управленцев, технических специалистов. Еще одна из причин серьезных уступок со стороны Казахстана иностранным нефтедобывающим и горнорудным компаниям – отсутствие знаний и практики по таким контрактам и соглашениям. Сейчас ситуация изменилась. Речь не о том, чтобы забрать себе те же крупные месторождения и самим их разрабатывать. Речь о пересмотре величины интереса казахстанской стороны, т.к. все добывающие компании с учетом реальных трансакционных издержек, оффшорного механизма реализации и конкретных цен мирового рынка на углеводороды и металлы на сегодня окупили свои затраты и имеют сверхприбыль. Ключевую роль в нефтяной отрасли играют 7 компаний, добывающих почти 80% казахстанской нефти. Лидером является СП «ТШО» («ТенгизШевройл») с долей Казахстана 20%. Три компании, где доля республики значительна – «Узеньмунайгаз» (100%), «Мангыстаумунайгаз» (50%), «Эмбамунайгаз» (100%) в совокупности добывают меньше ½ того, что добывает «ТШО». По данным КИСИ (Казахстанского института стратегических исследований) в совокупности доля Казахстана в нефтегазовой секторе страны составляет примерно 20-25% от общей добычи.

Справедливы ли заключенные до сих пор контракты? Безусловно, нет, но они вынужденные. Казахстан, кроме ряда объективных обстоятельств периода 90-х годов, не обладает еще технологией добычи нефти на таких сложных объектах, как Кашаган, Тенгиз, Карачаганак, и довольствуется тем распределением доли владения на них СРП (Соглашения о распределении продукции), которое ныне определяет отношения собственности (распределения и присвоения), которые регулируют конечные результаты. На практике Казахстан, не настаивая на пересмотре контрактов, выкупает доли в некоторых соглашениях. Так, КазМунайГаз (КМГ) выкупил 16,6% доли в Кашагане за более чем 2 млрд.долларов. Тогда как в 90-е годы эту долю государство продало лишь за 600 млн.долларов американской Филипс Петролеум и японской Импекс. Продажа мотивировалась неотложностью наличных средств для социальных нужд. Здесь вообще встает проблема перекупа, реприобретения части активов компаний, эксплуатирующих национальное достояние республики, где игнорируется конституционное право собственности на недровые ресурсы, которые должны аккумулироваться в абсолютной и дифференциальной рентах и принадлежать конечному собственнику – государству. Формально право собственности на недровые ресурсы подменяется правом на издержки по добыче. Это сложившаяся международная практика эксплуатации природных ресурсов слаборазвитых колониальных стран, которая без обиняков, при полном игнорировании национальных интересов последних, была закреплена в международно-правовой практике. По нашему мнению, при приобретении доли активов в пользу Казахстана в ведущих сырьевых компаниях стратегически нужно ориентироваться на 50+1 акция, гарантирующего экономическую независимость. Разумеется, достижение этой цели должно решаться последовательно, притом дополнительная покупка акций практически производится по сложившимся рыночным цунам на момент сделки. При дополнительном приобретении активов конечным собственником-субъектом основного правоотношения, на наш взгляд, необходимо учитывать за какую цену были в свое время приватизированы эти предприятия (месторождения) и какова возможная их рыночная стоимость на сегодня, как много и несправедливо оказалась в проигрыше республика в результате этих «сделок». Необходимо так же учесть сколько инвестор получил прибыли за этот период и как она превышала средний уровень отраслевой рентабельности в мировой практике. Это нужно для учета насколько «прибыль» и включающая в себя природная рента была «заработана» даже с учетом внесенных инвестиций на создание и переоборудование предприятия. И в ходе открытых переговоров с учетом этих исходных и итоговых факторов необходимо определять стоимость приобретаемых активов страной-собственником извлекаемых ресурсов и прийти к общему знаменателю, кто, кому сколько должен и какова должна быть реальная рыночная стоимость отчуждаемых в пользу страны-реципиента активов компании. Постановка и решение этих важных задач, имеющих стратегические значение для республики, должно быть результатом теоретико-методологических и методических рекомендаций специального творческого коллектива, работающего в сфере обеспечения экономической безопасности и национального суверенитета.

Крупные предприятия топливно-энергетического, металлургического комплексов дают на сегодня основную массу поступлений в бюджет. Вопрос о национализации этих объектов и передаче их в госсобственность не стоит и не может так ставиться, их выкуп по рыночной стоимости нереален, ибо оценка «ТШО», «Карачаганака PlS» или «Кашагана» несоизмеримы даже с ВВП или же бюджетом республики. А в случае выкупа менеджмент этих объектов так же сложнейшая задача. А выкуп вместе с инвестициями в их возрождение и функционирование непосильны для государства, тем более реальные издержки субъектов собственности вообще не прозрачны. С учетом всех этих обстоятельств речь может идти в максимуме – последовательно эволюционном увеличении доли активов государства в этих компаниях и переходе от миноритариев в мажоритарных собственников. Участие зарубежных инвесторов хотя бы на уровне 49-50% в активах – это обязательное условие функционирования любой компании, ибо это гарантированные технологии и приток необходимых инвестиций. В этой связи вряд ли оправдан и верен путь выкупа по рыночной стоимости части доли у компаний, оставаясь на неопределенный срок в роли миноритариев. Нужен радикальный подход к пересмотру СРП (Соглашений о разделе продукции) с учетом реальной оценки издержек компаний и тех сверхприбылей, которые они получают за последние 15-20 лет. Необходима реальная оценка сверхприбылей и утайки от страны-реципиента сверхприбылей со стороны филиалов ТНК.

Рыночный выкуп мизерный долей по 10-15% не решение проблемы, а продление хищнической разработки наших природных ресурсов и обречение республики на роль вечного миноритария ради незначительных доходов без права достижения реального права распорядителя-собственника природных богатств. Это в русле сложившейся практики взаимоотношений развитых и сырьевых окраин мировой экономики. Для государства как собственника недр целесообразно как можно скорее достичь окупаемости издержек на освоение и тем самым получать большую долю распределяемой прибыли. Участники или операторы чем больше «накручивают» затраты, тем дольше они могут «не делиться результатами» с государством-реципиентом. Так поступают компании-операторы по ТШО, Кашагану, Карачаганаку. Мы имеем в виду британскую BJ, итальянскую Eni, американскую Chevron и др.компании. В конце 2008 года «КазМунайГаз» значительно увеличил свою долю в Кашаганском проекте, превратившись из миноритарного в равноправного партнера AgipKCO. Но даже в данном случае следует иметь в виду, что положение «равноправного акционера» по доле в активах компании при фактическом присутствии 3-4-5 зарубежных акционеров может быть сведена на нет, ибо по «принципиальным вопросам» зарубежные компании проявляют «солидарность» и объединяются и роль Казахстана из «равноправного» низводится до миноритария. Отсюда и стратегическая цель - добиваться доли 50+1 акция. В этом положении вопроса о неквалифицированном менеджменте со стороны Казахстана не может возникать, как это любят выставлять наши псевдо-либералы о неэффективности государственного управления в условиях рынка, ибо управление, технологическое оснащение будет определяться общим уровнем, моделью зарубежного менеджмента идентичных ТНК. Проблема повышения роли и доли Казахстана в основном отношении производства – отношениях собственности на извлекаемые недровые ресурсы и теоретически и в практическом плане образуют основное содержание «в субстанциональном» аспекте, которое определяет иерархию экономических отношений между государством и компаниями-резидентами по доле в активах компаний, распределяемой и присваиваемой прибыли. И стратегически проблема повышения казахстанского содержания в решающей мере заключается в последовательном повышении доли Казахстана в акциях филиалов ТНК в Казахстане.

Понятие «казахстанское содержание» в «Законе о недрах и недропользовании» (3 ноября 2010 года, Казинформ. Астана) трактуется утилитарно, в прикладном аспекте, не затрагивая отношения собственности на недровые ресурсы. В Законе, имеющем прямое действие, «казахстанское содержание» раскрывается прежде всего в аспекте увеличения поставки товаров и услуг отечественными производителями для нужд компаний нефтегазовой и горнодобывающих отраслей. По данным ТОО «PSA» (ProductSharingAgreement) в одном из крупнейших проектов «Тенгизшевройл» за 2010 год казахстанское содержание в товарах составило 2,5% и 75,3% в работах и услугах, в Северо-Каспийском проекте соответственно – 1,9%, в работах и услугах – 14,2%. Всю эту работу, весьма сложную на предмет соответствия требованиям международных стандартов, нужно ставить на уровень инновационной модернизации самих предприятий-поставщиков соответствующих товаров и услуг. Речь идет о производстве оборудования, комплектующих изделий и услуг, которые нужно организовать в Казахстане и разработать предложения по их производству, в т.ч. на базе совместных предприятий.

Крупные зарубежные компании, работающие в Казахстане, имеют собственные системы предквалификационной оценки для поставщиков товаров и услуг со своим банком данных, методологией, критериями отбора. Помимо корпоративных систем существуют национальные и международные системы предварительного отбора поставщиков. Потому проблема повышения казахстанского содержания в поставках товаров и требует создания предприятий-поставщиков со стороны Казахстана на уровне международных стандартов, ориентации на выпуск инновационно-модернизационной продукции, выдерживающей высокие стандарты предквалификационной оценки компаний, национальной и международной системы предварительного отбора поставщиков. Речь идет о формировании высококонкурентоспособных производств, специализированных на товарах и услугах, отвечающих международным стандартам. В противном случае, филиалы ТНК и другие зарубежные инвесторы без труда сориентируются на своих отечественных поставщиков с налаженными связями, что выгодно также и зарубежным поставщикам. А наши компании поставщики естественно будут оттеснены на выпуск и поставки элементарно упрощенной продукции и оказание простейших услуг, которые, в конечном счете и будут формировать 1-3% от общего объема поставок и услуг. В этой связи модернизация продукции казахстанских предприятий-поставщиков товаров и услуг, сориентированных на выпуск конкурентной продукции, представляется важным аспектом форсированной индустриализации и инновационного развития промышленности Казахстана. В итоге, все это будет содействовать повышению казахстанского содержания в качественном выражении.

Что необходимо сделать, чтобы изменить ситуацию в пользу казахстанских колмпаний в аспекте увеличения поставок товаров и услуг отечественными производителями для нужд зарубежных компаний-инвесторов? Проблема в том, что приходящие в страну иностранные инвестиции, в принципе, осваиваются теми же иностранными компаниями-подрядчиками, тогда как казахстанские компании остаются без контрактов или же им перепадают субподряды на небольшие суммы. По общепринятому правилу генеральными подрядчиками должны быть казахстанские компании, а иностранные должны привлекаться в качестве субподрядчиков. По этому направлению идет, например, Норвегия. Она за 25-30 лет развития своих месторождений в Северном море смогла выбиться в лидеры по оффшорному бурению, строительству буровых платформ, в инжиниринге и во многих других вопросах. Казахстан за двадцать лет существенно не продвинулся в увеличении казахстанского содержания. По утверждению иностранных заказчиков, у наших компаний качество работ не соответствует международным стандартам. Когда осваивали Карачаганак, основной контракт генподряда отдали иностранной компании. На Тенгизе было два поколения: по первому поколению отдали турецкой компании «Энка», а второе уже делали с помощью казахстанских генподрядчиков: все контракты были выполнены в срок. Третье месторождение – Кашаган – тоже отдали иностранным компаниям. В результате казахстанский бюджет недополучает солидные дополнительные доходы. Особенно согласно соглашению о разделе продукции (СРП) все затраты, которые сейчас инвесторы делают, в будущем будут покрываться за счет нефти, так называемого «костойла». И только остаток, который будет превышать его, будет попадать как «профитойл» к распределению между бюджетом и иностранцами. Такое положение характерно для вышеотмеченных ведущих нефтегазовых компаний республики, которым предусмотрен стабильный налоговый режим на весь период действия контрактов. Но налоги эти крайне низкие. У «Шеврона», например, коэффициент налоговой нагрузки порядка 8-9%, по Карметкомбинату – 2,4%. наши предприниматели платят 40-50%. При этом 84% прибыли за счет нефти и металла вывозятся за пределы страны, тогда как совершенно непрозрачна схема, по какой цене вывозится и продается нефть и газ [17]. Иностранные компании прежде всего заинтересованы в том, чтобы сегодня произвести как можно больше затрат, для того, чтобы в будущем получить больше нефти для покрытия своих затрат и сэкономить инвестиции. Такой маневр характерен по Северо-Каспийскому проекту, где коммерческая добыча по бассейну откладывается в четвертый раз, на этот раз на 2014 год, а затраты и инвестиции несоразмерно растут. Сегодня говорят уже о 136 млрд.долларов капвложений. В реальности из этих 136 млрд.долларов порядка 130 млрд. долларов через зарубежных инвесторов будут выведены: будь это путем реализации нефти в погашение издержек или прямого вывоза прибыли консорциума [18]. Сам механизм соглашения о разделе продукции неэффективен, поэтому, в принципе, государство пытается от него уйти, поставить заслон искусственному завышению бюджетов иностранными инвесторами в ущерб интересам республики. Между тем у большинства нефтедобывающих стран мира доля, получаемая ими от доходов, связанных с добычей нефти, очень высока. К примеру, в Индонезии этот показатель составляет 88%, в Малайзии – 83%, в Нигерии – 86%, в Анголе – 85%, в Норвегии – 83% и в Китае – 60% [19]. На самом деле соглашение о разделе продукции (СРП) не учитывает интересы Казахстана. Так, по ныне действующему СРП до 80% извлекаемой нефти идет на компенсацию расходов по ее добыче и лишь 20% составляет прибыль, которую делят между собой инвестор и государство.

В связи с окончанием переговоров о вступлении Казахстана в ВТО (сентябрь 2011 г.) вопрос о реализации Программы по развитию казахстанского содержания (октябрь 2010 г.) несомненно, будет значительно затруднен. В новых условиях поставки услуг для компаний, работающих в сфере производства нефти и газа, телекоммуникационных, стратегических, трансграничных и финансовых услуг будут решаться по новым международным нормативам ВТО в аспекте открытости и доступности товаров и услуг соответствующих зарубежных компаний, проявляющих особый интерес к отраслям и сферам экономики Казахстана. В соответствии с правительственной программой по развитию казахстанского содержания на 2011 год для нефтегазовой и горнорудной отраслей заложены показатели 8% по товарам и 81,1% по работам и услугам отечественного происхождения. Для компаний-недропользователей с учетом специфики нужд страны к окончанию программы в 2014 году предстоит достичь планки в 16% по товарам и 85% по работам и услугам. Разработчики программы с оптимизмом оценивают ее реализацию, так как рассчитывают на переходный период, который предоставят Казахстану до 2020 года в случае вступления в ВТО [20]. Что касается Таможенного союза и Единого экономического пространства, законодательство РК будет окончательно оптимизировано к 2017 году.

[1] Курсивъ. Республиканский деловой еженедельник. 1.07.2010.

[2] С. Нарышкин, д.э.н. Инвестиционная безопасность как фактор устойчивого экономического развития // Вопросы экономики, № 5, 2010. С.16-25.

[3] Л. Абалкин. Экономическая безопасность России: угрозы и их отражение // Вопросы экономики, № 13, 1994.; А. Козлова. Экономическая безопасность как явление и понятие // Власть, № 1, 2009; Щербакова Т.А. Государственное регулирование прямых иностранных инвестиций в контексте задач экономической безопасности страны // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. № 4, 2008.

[4] Иванова Е.А. Обзор нового законодательства об ограничении иностранных инвестиций в стратегические секторы экономики // Нефть, газ и право, 2008, № 3.

[5] Деловой Казахстан. 11.12.01.

[6] Еженедельник «Республика». 11.12.09.

[7] Из сайта INOSVKZCOM.

[8] Капитал. Деловой вестник. 27.05.10; Казахстанская правда. 26.05.10.

[9] Экономика. Республикалық апталық газет. 18-31.03.10.

[10] Деловой Казахстан. 7.02.2011.

[11] Бизнес & Власть. 16.07.10

[12] Кашаган – крупнейшее нефтяное месторождение, открытое в мире за последние 30 лет. Извлекаемые запасы нефти Кашагана оцениваются более чем в 7-9 млрд. барр., общие геологические запасы «черного золота» этой нефтеносной структуры оцениваются в 38 млрд. барр.

[13] По данным АО «Казахское контрактное агентство» // Казахстанская правда, 24.11.09; Капитал. Деловой еженедельник, 1.10.09.

[14] По данным Агентства по статистике РК.

[15] Mattlin V. The Chinese government’s new approach to ownership and financial control of strategic state-owned enterprises. Bank of Finland, BOFIT Discussion Papers 10, 2007; Деловая Неделя. 22.10.2010/

[16] Казахстанская правда. 5.05.2011.

[17] Республика. Еженедельная газета. 26.11.2010.

[18] Республика. Еженедельная газета. 13.01.2011.

[19] Республика. Еженедельная газета. 13.01.2011.

[20] Договор дороже денег. Баку-Алматы. 2009. С.64.